Гейл Форман - Я была здесь
– А что будем делать? – спрашивает он.
В гостиной стоит небольшой телевизор. Внезапно очень притягательной становится идея заняться чем-нибудь обычным – не идти на заупокойную службу и не читать чужую электронную почту, а просто посидеть перед экраном, что после смерти Мэг казалось каким-то неправильным.
– Телик можно посмотреть, – говорю я.
Бэн удивляется, но берет пульт, включает ящик и отдает пульт мне. Мы смотрим повтор «Ежедневного шоу»[21], а котята устраиваются рядом. Телефон Бэна вибрирует от эсэмэсок, раздаются звонки. На некоторые он отвечает, выходя в другую комнату, и я слышу его тихое «да тут дела возникли, может, завтра встретимся», – говорит он кому-то из звонящих. Я также подслушиваю унизительно длинный разговор, в котором он несколько раз объясняет несомненно тупой девочке по имени Бетани, почему не может к ней приехать. Он несколько раз повторяет, что, может, она сама приедет. Бетани реально пора бы уже понять. Даже мне слышно, насколько ему это по фигу.
К тому времени как он возвращается, я уже смотрю MTV, там идет марафон шоу «Беременна в 16». Оказывается, Бэн его раньше не видел, так что я объясняю ему суть. Он качает головой.
– Слишком уж близко к телу.
– Ага, – соглашаюсь я.
Его телефон пиликает от очередной эсэмэски.
– Я могу уйти, если мешаю, – говорю я.
– Да, я бы действительно предпочел, чтобы мне не мешали, – соглашается Бэн. Я уже готова собраться и переждать несколько часов в кафе, как он вдруг выключает телефон.
Мы смотрим передачу. Через несколько серий Бэн уже настолько увлекается, что начинает кричать на телик, как в свое время делали и мы с Мэг.
– Вот хороший аргумент в пользу обязательного предохранения, – говорит он.
– От тебя кто-нибудь беременел? – спрашиваю я.
У Бэна глаза на лоб лезут. Теперь у них цвет электрического разряда, хотя, может, просто свет от экрана отражается.
– Это очень личный вопрос.
– Тебе не кажется, что нам с тобой уже не до церемоний?
Он смотрит на меня.
– Один раз в старших классах было такое подозрение. Оказалось, ложная тревога. Но урок я усвоил. И всегда пользуюсь презервативами, в отличие от этих уродов, – он показывает на телик. – А иногда думаю, что меня надо бы кастрировать, как Раза и Еще Раза.
– Раза. Еще Раз – девочка, так что ей, наверное, яичники удалили.
– Ну ладно, как Раза.
– Ты разве не хочешь детей? Когда-нибудь?
– Я понимаю, что должны быть. Но в мыслях о собственном будущем у меня их нет.
– Живи быстро, умри молодым, – всем эта идея кажется романтичной, а мне противно. Я видела фото Мэг в полицейском отчете. Ничего прекрасного в ранней смерти нет.
– Нет, умирать я тоже не собираюсь. Просто не вижу себя… в отношениях.
– Ну, не знаю, – говорю я. – На вид у тебя довольно много отношений. – Я показываю на телефон.
– Наверное.
– Наверное? Дай угадаю. У тебя тут прошлой ночью ночевала какая-то девчонка?
У Бэна слегка розовеют уши, что отвечает на мой вопрос.
– И сегодня будет ночевать?
– Смотря… – начинает он.
– На что?
– Решишь ли ты остаться.
– Бэн, ну что за фигня? У тебя что, зависимость какая-то? Может, тебе за помощью обратиться?
Он вскидывает руки, словно сдаваясь.
– Коди, успокойся. Я имел в виду, если ты решишь остаться и переночевать на диване.
– Бэн, я тебе скажу прямо, чтобы недоразумений не было: я никогда не буду спать ни с тобой, ни где-то поблизости.
– Тогда вычеркиваю тебя из списка.
– Полагаю, он у тебя длинный.
У него достает совести сделать вид, что он смущен.
Мы продолжаем смотреть телик.
– Можно еще кое-что спросить?
– Если я скажу «нет», это тебя остановит? – отвечает он.
– Зачем тебе это? То есть зачем парням секс. Я понимаю, что вам постоянно хочется, но почему каждую ночь с новой девушкой?
– Не каждую с новой.
– Но наверняка почти каждую.
Бэн достает пачку и принимается крутить в пальцах сигарету, не зажигая. Видно, что ему хочется прикурить, но дома, видимо, нельзя. Через какое-то время он прячет ее обратно.
– Ты знаешь, что знаешь, – говорит он.
– В каком смысле?
– Просто… нет такого инстинкта – становиться мужчиной… – после чего он умолкает.
– Ой, я тебя умоляю. Я своего отца ни разу не видела, мать моя тоже далеко не образцовая, но я их ни в чем не виню. А с тобой что, Бэн, без папы рос? Ну, заплачь еще из-за этого.
Он смотрит на меня зло, как тогда на сцене, как первый раз в комнате Мэг.
– Да нет, отец у меня был, – отвечает он. – У кого, думаешь, я этому научился?
Примерно в полпятого Гарри пишет, что они уже закругляются и скоро будут. Я собираюсь, мы с Бэном выходим на улицу и ждем.
– Увидимся еще? – спрашивает он.
У меня перехватывает дыхание. Не знаю почему.
– Если нет, то мне надо тебе кое-что сказать, – продолжает он.
– А, ну ладно. – Вот почему он хотел, чтобы я приехала. Не котят посмотреть. А выслушать его исповедь. – Давай.
Он долго затягивается, а когда потом выдыхает, дыма почти нет. Словно весь яд остался у него внутри.
– Она заплакала. После того как мы переспали. Заплакала. Сначала все нормально было, а потом расплакалась.
– Она что, пьяная была? – спрашиваю я. – Сильно?
– Ты думаешь, что я трахнул ее в бессознательном состоянии? Боже мой, Коди, я не такая скотина.
– Ты удивишься, сколько таких.
И я рассказываю. О первом опыте Мэг. О вечеринке в школе. Она прилично нахлесталась «Егермейстера» и начала целоваться с Клинтом Рэндхурстом. События развивались слишком быстро. Не то чтобы она сказала «нет», но «да» точно не говорила. Более того, однозначно мононуклеозом ее заразил он. Заболела она после этого случая.
И потом Мэг поклялась, что больше никогда этого делать не будет с человеком, к которому у нее нет настоящих чувств. Так я поняла, что к Бэну она неравнодушна, хотя, вероятно, и зря.
– Дело не в тебе. То есть не ты ее до слез довел. Или, может, это было от счастья, от облегчения. Ты явно ей нравился. Может, поэтому она и расплакалась. – Я говорю это, чтобы ему стало полегче – а может, и мне самой, по настоянию подруги я никому об истории с Клинтом не рассказывала. Но Бэн, наоборот, кажется еще печальней. Качает головой и, опустив взгляд, молчит.
Подъезжает фургончик с благодетелями, Упоротый Ричард замечает опущенный взгляд Бэна и смотрит на меня.
– Что он на этот раз наделал? – спрашивает Ричард.
