Маша Трауб - Вся la vie
Юрка отставил под ножку стола третью пустую бутылку коньяка и спросил:
– Ты чего пришла-то?
– За паспортом. Нарисуешь?
– Нарисую.
Юрка и нарисовал. Мама начала диктовать – число, месяц, год рождения. Но Юрка отмахнулся и даже обиделся:
– Да помню я, помню…
Месяц и день рождения Юрка написал правильно, а с годом промахнулся. Мама родилась в сорок девятом, а он написал двадцать девятый.
– Ты сдурел, что ли? – беззлобно ткнула в цифру моя мама. – Я тебя на два года старше, а не на двадцать лет.
Двойка на четверку не исправлялась. Решили оставить как есть.
– На пенсию раньше выйдешь. – Юрка пытался загладить вину.
По паспорту мама Киселева. Только Юрка написал через «и».
– Кисель – проверочное слово, – поправила Юрку мама.
Он кивнул, аккуратно наискосок зачеркнул «и», а сверху написал «е».
Мама много лет ходила с таким паспортом. Он все никак не терялся.
Так вот, для оформления бумаг на дачу маме понадобились геодезисты, чтобы нарисовать план участка. Геодезисты обещали приехать. Но сначала целый день шел дождь, потом был День танкиста, который отмечали геодезисты, а потом мама за ними поехала сама. Мама пообещала помочь в организации празднования в обмен на бумагу. Для убедительности мама позвякала заранее укомплектованным пакетом. Геодезисты пририсовали моей маме не только кусок общественной дороги, но и соседский колодец. К тому моменту они бы ей и дом соседский нарисовали, но мама решила не жадничать. Сосед, кстати, в Москве почувствовал неладное и приехал на дачу – как говорил потом, «сердце екнуло». Приехал вовремя – мама с пьяными в хлам геодезистами увлеченно перерисовывали план всей улицы. Геодезист даже соседскую кошку в плане нарисовал в масштабе один к десяти. И рассказывал моей маме, что он на самом деле художник-анималист. Сосед заглянул в план и увидел, что забор на его участке передвинут. Он от возмущения открыл рот, мама сунула ему в руки рюмку. Сосед сделал самое логичное в этой ситуации – влил водку в открытый рот. Еще через некоторое время он был готов подарить маме оттяпанную на бумаге сотку. Даже пошел за топором, чтобы раздолбать забор и передвинуть его уже физически, то есть фактически. Мама отговаривала. Но сосед уперся.
– Я сказал подарю – значит, подарю, – горячился он. – Моя земля, что хочу, то и делаю. Наташка, отцепись!
Наташкой звали жену соседа, которая уже час пыталась увести мужа домой и тянула его за рукав. Геодезисты, уезжая, пообещали, что если что – приедут и все нарисуют в лучшем виде.
На следующий день мама решила, что ей нужен камин. Что-что, а деньги она тратит с чувством. И поехала этот камин выбирать, а заодно искать рабочих, которые его установят. Потому что для этого камина нужно раздолбать на фиг половину только недавно построенного дома, включая крышу. Это ей давно говорили, но мама не успокоилась. Хочу камин – и все.
Вольные каминщики обещали приехать и оценить масштаб работ. Приехали спустя сутки, потому что в тот день шел дождь, а в дождь каминщики вместе с геодезистами не работают. Они предложили раздолбать на фиг другую, меньшую часть дома, но мама отказалась, потому что камин должен быть в гостиной, где кресла, а не в спальне, где кровать. Ребята предложили поменять местами кресла с кроватью, но мама не поняла замысла. Она даже была готова сидеть на вареной свекле с кефиром, потому что все деньги улетели бы в каминную трубу. А свекла с кефиром – это для моей мамы все, конец всем радостям жизни.
Дом раздолбали, камин установили, мама похудела на свекольно-кефирной диете и была счастлива. Когда на выходные на дачу приехал мой отец, то не сразу узнал участок. Мама успела заказать две машины дров. Дрова привезли и свалили кучей. Отец складывал дрова в поленницу. Куча не уменьшалась. Мама никогда меры не знает – если дрова, то машинами.
Естественно, во время торжественного розжига камина выяснилось, что труба не тянет и дым идет не вверх, а вниз. То есть в дом. Отец, кашляя и ругаясь, спрашивал, почему мама не заставила разжечь камин самих каминщиков, чтобы проверить. Мама, тоже кашляя и ругаясь, отвечала, что раз он такой умный, то пусть в следующий раз сам все делает.
Вообще у них там весело, событий много. Мама сама себе их организовывает, чтобы не скучать. Звоню, мама не отвечает. Дозвонилась. Оказалось, ездили в больницу на рентген. Маме понадобилась вода. До колодца идти ну метров десять. Мама взяла два ведра, чтобы уж сразу. Набрала воду, пошла назад. Поскользнулась, упала. Лежит на траве вся мокрая, встать не может. Позвала на помощь. Отец смотрел телевизор и зова не услышал. Мама кое-как доползла до крылечка. В это время отец все же вышел на крыльцо и увидел, что его жена лежит на нижней ступеньке вся мокрая и матерится.
– Ты что, в колодец упала? – спросил маму отец. А что он еще мог спросить? Ну, мама ему и сообщила, что завтра же пойдет разводиться.
Он затащил ее в дом, так и не поняв, при чем тут развод, и уточнил:
– А как ты из колодца сама выбралась?
Про ведра они по дороге в больницу выяснили. В больнице маме сказали, что это нужно умудриться так упасть, наложили на ногу фиксирующую повязку и посоветовали в городе пожить. Но мама в город не хочет.
Только-только нога прошла, жизнь наладилась. Выходные, отец футбол по телевизору смотрит. Маме зачем-то понадобилось проверить, сколько воды осталось в бочке над душем. Хватит или долить? В принципе там и так видно, но мама решила узнать поточнее. Полезла наверх по лестнице. Когда уже наверху была и тянула шею, чтобы в бочку заглянуть, перекладина под мамой сломалась. Пока она вниз летела, сломала еще три ступеньки – одну головой, две бедром. Упала вроде бы удачно. Неудачно на маму лестница упала. Приложила, так сказать. Мама опять позвала мужа. Отец опять ничего не услышал. Мама, матерясь, доползла до ступеньки. В это время в футболе перерыв начался, и отец вышел на крыльцо. И на крыльце жену свою увидел – лежит, лицо в крови, одежда в крови.
– Ты где была? – спросил он маму. А что еще он мог спросить? Но мама сказала, что она эту лестницу ему об голову разобьет, вот только встанет. Встать она, правда, не могла.
Отец перенес ее в комнату и пошел к соседке-медику за перекисью водорода. У соседки перекиси не было, даром что медик, зато была водка. Водкой маме промыли раны. Мама просила дать ей внутрь, но соседка-медик сказала, что у мамы, возможно, сотрясение мозга, а при сотрясении водку нельзя. Неизвестна реакция.
В следующий раз они к соседке бегали за валокордином. У мамы сердце прихватило. Вася играл с бабушкой в прятки. Любимая игра моей мамы. Пока Вася прячется, а мама его якобы ищет, она успевает борщ сварить и белье погладить. Иногда, правда, мама забывает, что она с внуком в прятки играет. Васе рано или поздно надоедает сидеть в шкафу или лежать под диваном, и он вылезает. Так было и в этот раз. Мама отправила Васю прятаться, а сама хозяйством занялась. Где-то через полчаса – мама посуду помыла, мусор выбросила, белье постельное поменяла – она вспомнила, что внука давно не видела и не слышала.
