Харуки Мураками - Мужчины без женщин (сборник)
Китару хоть и не красавец, но выражение лица у него благородное. Невысокого роста, стройный, и прическа, и одежда – простые, но стильные. Если бы еще и молчал, вполне походил бы на скромного городского юношу. Вместе они выглядели прекрасной парой. Из недостатков – разве что худосочное лицо, глядя на которое могло показаться, что Китару немного недостает индивидуальности и настойчивости. Однако стоило ему открыть рот, как такое впечатление рушилось на глазах, словно песочный замок под лапами энергичного лабрадора-ретривера. Люди поражались его пронзительному голосу и уверенной болтовне на кансайском диалекте. Во всяком случае, несовпадение с внешним видом у него поражало. И эта разница первое время приводила меня в растерянность.
– Як табе без падружки, не грусна? – как-то раз спросил у меня Китару.
Я ответил, что не без этого.
– Паслухай, Танимура, тады не хацеу бы устрачацца з маёй?
Я толком не понял, что Китару хотел этим сказать.
– Что значит – встречаться с твоей?
– Яна добрая. Прыгожая. Па характару прамая, мазгавитая. Гэта я гарантырую. Не пажалеишь! – сказал он.
– Я не думаю, что пожалею, – возразил я, так и не поняв, к чему он клонит. – Только почему я должен встречаться с твоей подружкой? Не понимаю, в чем смысл?
– Ты – нармальны чувак, – сказал Китару. – Иначай, думаешь, я б табе прадлажыу такое?
Ничего это не объяснило. Какая связь между тем, что я нормальный чувак (даже если так и есть), и предложением встречаться с его подружкой?
– Эрыка… – (так ее звали) – …и я выйшли з адной пачатковай школы, вывучылися у сярэдняй, закончыли старэйшыя класы, – сказал Китару. – Можна сказаць, усё сваё жыццё правяли пачци неразлучна. Натуральна стали парай, и нашы атнашэнни прызнаюць усе кругом: и таварышы, и бацьки и вучыцеля. Вось так мы удваём саупали без едзинага зазору и были прывязаныя друг да друга.
Китару для наглядности сложил ладони.
– Аставалася тольки махам паступиць на пару у инстытут, и можна казаць, што жызнь удалася. Без едзинага правалу. Апладысменты. Бис. Вось тольки я з трэскам завалиу уступицельныя, астальное ты знаешь. Не знаю, што случылася, але у нейки-та мамент, пастяпенна, па чуц-чуць усё пайшло наперакасяк. Канешна, я никога у гэтым не виню, бо винаваты ва усим тольки сам.
Я молча слушал продолжение его истории.
– И вось маё я, раз ужо зашоу разгавор, бы радваилася, – продолжил Китару и развел сведенные ладони.
– Твое я будто раздвоилось? – переспросил я. – Каким образом?
Китару какое-то время пристально смотрел на свои ладони. Затем сказал:
– Иначай гавара, адна палавина мяне перажывае, як усё палучыцца: пакуль я напрасна хажу на падгатавицельныя курсы и бесперспектыуна гатоулюся к экзаменам, Эрыка наслаждаеца студэнчыским жыццём. Важна ирае у тэнис, заводзе новых знакамых и, можа быць, ужо устречаецца з ким-та другим. Тольки успомню пра гэта, и галава уся у тумане, бы усе мяне кинули и удаляюцца усё далей и далей. Разумеешь, пра што я?
– Думаю, да.
– Однако у еще одного меня, наоборот, на душе стало спокойно. В том смысле, продолжай мы без проблем и трудностей вольготно жить дальше неразлучной парой, что бы нас ожидало? Чем так, лучше, чтобы дорожки у нас ненадолго разошлись, и если мы поймем, что не можем друг без друга, тогда можно опять идти дальше вместе. Ведь есть и такой выбор, правда? Понимаешь, о чем я?
– Кажется, понимаю. А вместе с тем кажется, что не понимаю.
– Другими славами, скончыць универсицет, устроицца у якую-нибуць фирму, жаницца на Эрыке, палучыу паздравленни, стаць харошай супружаская парай, нарадзиць дваих дзяцей, адправиць их у радную начальную школу Дэнъэн-Цёфу, па выхадным хадзиць гуляць на бераг раки Тамагава, аблади-аблада… нихто не спорыць, упауне прыличная жызьнь. Ды мяне трывожыць, ничога, кали жыццё складываецца гладка, прывольна, без зацэпак?
– Сомнения насчет естественного, накатанного и уютного? Ты об этом?
– Ципа таго.
И я опять не сумел понять, что плохого в естественном, накатанном и уютном? Но разговор мог затянуться, и я решил эту тему не развивать. Только спросил:
– Ладно, но почему я должен встречаться с твоей подругой?
– Проста падумау, кали яна начне устрачацца з другими, пускай гэта будзиш ты. Цябе я зняю, к таму ж чэраз цябе я змагу узнаць пра яе кампанию.
Я нисколько не считал этот разговор серьезным, но при случае встретиться с подругой Китару мне было интересно. На фотографии она казалась писаной красавицей, и мне захотелось узнать, что влечет ее к такому странному парню, как Китару. Я с детства был застенчивым, но при этом очень любознательным ребенком.
– И докуда у вас доходило? – осторожно спросил я.
– Ты о сексе?
– Да. До самого конца?
Китару покачал головой:
– Гэта няма. Мы ведаем друг друга з дзецтва, таму апяць рабиць тожа самае: раздзяваць, ласкаць цела, прыкасацца як-та нялоука. Будзь хто другая, другое дзела. А так, мне кажацца, нядобра запускаць руку у трусы і прадстауляць, бы я з ёй. Разумееш, пра што я?
Я не понимал.
Китару продолжал:
– Вядома, мы цалуемся, бярэмся за руки. Бывае, чапаю грудзи па адзенни. Але гэта напалавину у шутку, а напалавину игра. Як бы мы ни разгарачылися, нияких прызнакау для падаужэння у тым жа духу няма.
– Признаки или что там еще, но разве не мы должны стараться создавать условия для продолжения рода? Люди называют это половым влечением.
– Так, гэта усё добра, але не для нас. Як бы гэта табе абъясниць, – сказал Китару. – Напрымер, кали мастурбуешь, прадстауляешь якую-нибудзь рэальную дзяучыну, так?
– Ну да, в общем-то.
– Але я никак не магу прадставиць Эрыку. Бо счытаю, што так паступаць няльзя. И у такия минуты прадстауляю якую-нибудзь другую. Хай яна мне асоба не нравицца. Як шчытаешь?
Я немного подумал, но никакого вывода так и не сделал. Откуда мне знать, как там онанируют другие. В себе разобраться бы.
– Как бы там ни было, один раз попробуем встретиться втроем, – подвел итог Китару. – А там посмотрим.
В воскресный день мы встретились после полудня в кафе рядом со станцией Дэнъэн-Тёфу: я, Китару и его подруга – Эрика Курия. Она была такого же роста, как Китару, загорелая, в белой, хорошо выглаженной блузке с коротким рукавом и темно-синей мини-юбке. Вылитая примерная и благовоспитанная студентка откуда-нибудь из Центра Токио. Такая же красивая, как на той фотографии, что я видел у Китару. Но вживую меня больше привлекло не ее лицо, а бившая из нее искренняя жизненная энергия. Она во всем казалась полной противоположностью Китару с его вроде бы точеной фигурой.
Китару представил нас.
– Хорошо, что у Аки появился друг, – сразу сказала Эрика Курия. Имя Китару было Акиёси. Но на всем свете его называла Аки только она.
