Наталья Арбузова - Можете звать меня Татьяной
Представьте себе – сработало. Всегда бы Татьяне так везло. Разрулила ситуацию. Ай да Татьяна. Переиграла колдунью. Точно подсолнечник, Катарина послушно поворачивала точеную голову вслед за Андреем. Тот ходил по Татьяниной комнате и жестикулировал в ораторском азарте. Павел молча забился в угол. Всё как по нотам. Не колдуй, и на тебя найдется управа.
Вышло гораздо сложнее. Андрей раздвоился. Его обыденная сущность мирно спит в супружеской постели, для пущей убедительности иногда переворачиваясь с боку на бок. Другая, ирреальная сущность присутствует по ночам в материной шестой квартире. Татьяна различает голос Андрея средь голосов непонятно чьих. Должно быть, людей, на которых некогда положила глаз Катарина. Ее ликующий смех перекрывает весь хор. Набедокурила и рада. Ах она чертовка. Чтоб ей ни дна ни покрышки. Другая хозяйка давно б ее выгнала. Правь свой шабаш в другом месте. Но Татьяна сама без винта. Во-первых, ей интересно. Она не прочь бы с ними пообщаться. Во-вторых, новый Андрейка уйдет вместе с Катариной. Вряд ли Катарина его отдаст. Уж не услышит Татьяна ночью милого мягко Андрейкиного выговора. А сейчас… сейчас так хорошо.
Явь незаметно переходит в сон. Татьяна видит свою восьмиметровую комнату, превращенную в залу. Играют в неизвестные Татьяне игры. В углу сидит Павел, недвижный, с выражением счастья на лице. Как, когда он сюда попал? Татьяна не заметила. Она бросается во сне к Павлу. Павлик… – Женщина, я тебя не знаю. И Татьяна просыпается в слезах. Но в передней висит Павлова куртка с вешалкой-цепочкой. Татьяна пришивала. Сомнений нет – его. Висела некоторое время, потом исчезла. Приотворить Катаринину дверь Татьяна боится. Вдруг Катарина еще там. Однако время идет – Катарина не появляется. Наконец Татьяна решается, заглядывает в щелку. Никого. Комната как комната. Только вот тахта немного великовата. А так всё как обычно.
Не удержалась, вошла следующей же ночью. На ней было пристойное платье, тут же превратившееся в вечерний туалет. Еще не успела поднять глаз от своей удлинившейся юбки, как поняла: ее приняли, допустили. Комната пульсировала. То возвращалась к обычной восьмиметровой площади, и в ней сидели лишь Катарина, Андрей, Павел. То вдруг всё становилось величественным: светлая зала, плавно движущиеся фигуры, ее. Татьянина, стать, облаченная в подходящий случаю наряд. Только сыновья да раз и навсегда помолодевшая Катарина не менялись. Прекрасное трио, не нуждавшееся в украшении. Татьяна про себя горячо молилась нечистой силе, не замечая в том нелепости. Катарина, оставь мне сыновей такими как сейчас до конца моей жизни. Уже недолго. Сделай. Пусть я вижу их каждую ночь в ореоле твоего волшебства. И Катарина ответила вслух на Татьянину мысль: «Да, оставлю. Оставлю, покуда сама останусь. А это уж зависит не от меня и тем более не от вас, Таня. Это вообще зависит. Ce depende». И всё исчезло. Татьяна стоит в коридоре перед закрытой дверью, и свет у Катарины не горит. На худых плечах Татьяны болтается домашний халат. Легла. Поначалу ее била лихорадка, потом отпустила. Спи по ночам, Татьяна. Довольствуйся тем, что сыновья за стеной. И то уже много. Не лезь куда не звали, не знай чего не надо.
Страдания молодых дизайнеров
Татьянины внуки Петр Андреич и Сергей Павлович, по наущению фей дизайнеры, окончили вуз в 2000ом году. До своей синхронной женитьбы, последовавшей в 2002ом, они перебивались с хлеба на квас, раскручивая чужие сайты. Жен их звали соответственно Мария и Анна. В общем, у двухголовой Марианны обе головы были практичные. И скоро Петя-Сережа получили от некоего миниолигарха заказ по благоустройству территории одной из резиденций этого некрупного аллигатора на Усовской ветке. С пригорка забор спускался почти до самой Москвы-реки. На обрыве уж возвышалась восьмиугольная беседка. Привезли и пушечку для праздничных салютов. Нужно было придумать внутреннее убранство беседки, включая мозаичный пол из полудрагоценных камней. Не разворуют: денно и нощно дежурит охранник да сигнализация работает. Место для пушечки давно выбрано, постамент из бетона отлит. Следовало придумать облицовку постамента (из тех же камней), а также вместилище для бутафорских ядер. И – полная конфиденциальность. Парни сам заказ и условия его выполнили. Хозяин не скоро удосужился приехать, но остался доволен, заплатил с размахом. Так что когда родились почти одновременно Татьянины правнучки крестницы фей Лиза и Соня, деньги на прожиток были. Олигарх олигарху lupus est, однако заказы у юных отцов появились, один другого курьезней. Часть фей, прежде опекавших Татьяну, по непостоянству своему оставили ее, прабабушку, тихо стареть, и откомандировались в распоряжение Петра-Сергея. А помощь Татьяниным внукам была необходима. Аллигаторы платят за выдумку. Кому как не феям ее явить.
Однажды к Сергею Павловичу припожаловал некто с мрачной фамилией Замогильный и заявил: заказы будут идти только через него. Так – значит так. И двоюродные братья стали работать в его замогильной фирме. Шеф здорово смахивал на упыря: очень красные губы и жесткий взгляд, смущавший собеседника. Работать пришлось больше. Мотались по подмосковью и, не разглашая тайн, обустраивали олигархов. Сколько же их тут угнездилось! Заборы, заборы в два с половиной человеческих роста. Какие ходили деньги! Где раньше бабушка их Татьяна щипала в поле горошек, теперь частные владенья. Не с табличкой, не с предупреждением private, но обязательно загорожено: ни проехать, ни пройти и ничего не видать.
Кузенам Петру и Сергею пришлось оформлять свадьбы. Делать, что упырь прикажет. Рисовать арки, увитые цветами, пирамидки из бокалов, торты в виде кораблей. Деньги женились на деньгах. Пока наши двое ребят все издевательства терпят. Похожи Петр и Сергей наперекрест, не на отцов, а на дядей. Такое частенько наблюдается. Сергей Павлович пошел в Андрея Вячеславича. Ростом высок, взглядом прям, волосом кудряв, в поступках смел. Петр же Андреич скорей напоминает Павла Вячеславича. Ростом немного пониже Сергея, волосы слегка волнисты. Взор всегда потупит и глазами ни с кем не встретится. Мягок и уступчив – до поры. На каком-то рубеже встанет намертво – пяди не сдаст. Татьянины феи жалуют обоих, полагая, что каждый по-своему хорош. Татьяна тех же мыслей. Ну куда они смотрят, эти феи? мальчикам давно пора уходить от Замогильного. Высосет и выбросит. Те ли это феи, что служили верой и правдой Татьяне? она, право, теряется. Феи так прозрачны – не отличишь друг от друга. Не заморачивайтесь пустыми вопросами.
Жен Петра-Сергея Машу и Аню можно было бы спутать. Обе белокуры, коротко стрижены, востроносеньки и востроглазеньки. Татьянину разросшуюся дачу на Бисеровом озере, где спознались с Петром-Сергеем, сразу же после свадьбы презрели. Живут всё лето в коттеджах своих родителей под Звенигородом. Их родичи знакомы и дружны, участки рядом. Бывший ведомственный поселок офицеров охранных войск. Пахнет гулагом. В сараях навалены никому теперь не нужные телогрейки и штаны, некогда недовыданные зэкам. Там же, на этих дачах, пасутся Татьянины правнучки Лиза и Соня. Их-то легко различить. Даже и не опишешь, какие, но разные. Изменчивые, с мерцающей улыбкой. Ну что, феи при Татьяне всегда роились, как пчелки. Их, фей, сосчитать никто не пытался. Так что целый рой фей отлетел под Звенигород. Невидимые для сватов Андрея и Павла, опекают маленьких принцесс. И девочки растут точно на Татьянином озере в зарослях люпинов. Не схожие меж собой, обе напоминают Татьянину мать в разных ее ипостасях. Ген таился и проявился. Так всегда. Вырезают, выкорчевывают – восстанавливается у них же, вырезавших, под носом. Вылезает, где не ждали. Пятилетние девчонки поют нежными голосами то, что пела их житейски неприспособленная прапра. От Татьяны слыхали? ой ли. скорей от фей. Неужто не пропадет, останется? Молюсь, чтоб сохранилось. Кому молюсь? смешно. Титании, Оберону? Дела Татьяниных фей не по церковному ведомству проходят.
Петр и Сергей таки ушли от Замогильного. Пришвартовались вроде бы намертво к ничем не прославившемуся рядовому олигарху Юрию Викторовичу Пятакову. Несмотря на столь мизерную фамилию, деньгами он ворочал преизрядными. Его именье располагалось в непосредственной близости от дач Петровых-Сергеевых тестьтещ, что и сыграло решающую роль в согласии наших дизайнеров перейти под пятаковскую руку. Подозреваю, что Юрий Викторович происходил из тех же конвойных чинов. Был из того же теста, что и тести Татьяниных внуков. У нас половина населения сидела, другая половина стерегла. Так или иначе, парни получили постоянное жалованье. Новорусский вельможа был любитель всевозможных затей. Летом – альпийские газоны, туи, стриженные под статуи. Зимой – ледяные замки, санные горки. И фейерверки, фейерверки. Купил молодым общий коттедж при выезде из города и затих, созерцая содеянное. Облезлая Татьяна теперь могла и летом видеть облагодетельствованных Пятаковым внуков. А феи парней не оставляли . Им фейерверки самое то. И альпийские луга для них самое место. Маки, маки, едва удерживающие всегда готовые осыпаться тонкие лепестки. Маки, вместилище невесомых фей.
