Василий Швецов - Горькая новь
В квартиру Бронникова стали часто приходить и те трое, и фронтовик Иван Новосёлов, и учитель Павел Нечаев, и мастер Бемберг. Собирались просто поговорить о том, о сем. Разговоры велись на разные темы: и о маслодельцах, и о торговых делах, и о войне, и о свержении царя, и о Мартыновой болтовне, и об учредительском съезде в губернии, и, разумеется, о подборе кандидата на съезд, и о том, какая будет волостная и сельская управа. Выборная депутатская система представлялась не ясно, но все приходили к такому заключению, что все разъяснится на съезде, до которого оставалось несколько дней.
* * *Весна была неустойчивой, оттепели сменялись заморозками, что сильно сдерживало сев. Но всходы были дружные, по всем ямам и увалам любо было смотреть на чисто зеленевшие полоски, разделённые узенькими межами. Не мало было и пустошей, давали отдыхать земле несколько лет, после этого родился хороший урожай, даже гораздо больше, чем на довоенных парах.
До чего же хорошо в поле весной! Кто не бывал там в это золотое время, тот не может разделить восторженного чувства. Радуешься всему и ярким лепесткам каждого цветочка, и пчёлке, и каждой букашке, ищущей себе пропитание или тащившей что - либо в своё жильё, и малой птахе. А песня жаворонка для своей подруги! То он взмывает ввысь, то плавно спускается к земле. Так бы лежал на тёплой траве слушал и слушал. В субботний день с пашен вечером все едут домой. У одних настроение весёлое, довольны работой, но этой же дорогой некоторые идут грустные, с заплаканными глазами, они получили похоронную, не увидят больше своего кормильца. Вот на бурой кобыле, запряженной в старую телегу, понурившись ехала домой Мария Шадрина, рядом на каких - то дерюжках сидели три дочки подростки. Не покидали её черные думы, как она будет растить детей. Уж какой был хороший муж Фёдор и ласковый отец. Сколько прожили - поперёк друг другу слов не говаривали. В хозяйстве порядок был, соседи хвалили. А вот убит. Душило горе, и не было просвета. И народ жалел Федора, добрый был мужик, и справно подати платил, ни водку, ни пиво не пил, хоть за какой нуждой обратись, не откажет. Под стать ему была и жена, ни кто о ней худого слова не скажет. Из хозяйства она пока ни чего не продала, ни лошади, ни коровы, ни колоды пчёл. Сама пахала, сама сеяла и убирала урожай. Не легко было. А вот другая семья. Мать, дочь Паранька, и сын Васька. У них тоже убили на фронте отца и мужа, но они его не жалели, был пьяница, из хозяйства всё тащил, пьяный бушевал, дрался. Агафья из хозяйства тоже ничего не размотала, сама больная, но вовремя со всем управлялась. А о Маркеле говорили, что гнилой был человек, убили - одним пьяницей меньше.
По логу расстилался негустой голубоватый дым, в каждом дворе топилась баня. Шли домой коровы с молодняком. В оградах бабушки их ждали уже с подойниками. Принесенные с поля огоньки, кандык, кукушьи слёзки детишки помещали в банки и склянки с водой и ставили на окошки, а сплетённые венки развешивали на передние стенки к висевшему, вышитому причудливыми птицами, полотенцу. Так заведено было во многих домах, этим показывалось, что тут живут искусные мастерицы и прясть и ткать и вышивать.
Через Михайлов ключ на Кислянное и в Будачиху верховым ветром несло чёрную грозовую тучу, по россыпям ударила молния, и загремело. От грозы добра не жди. Не мало бывало пожаров и лесных, и сгорали дома и заимки, сгорали, свежесмётанные стога, убивало молнией скот и даже людей, не обходилось ни одного лета без грозовой беды. Крестились богомольные старухи и слёзно просили громовержца Илью отвести от них кару за грехи тяжкие. В этот раз туча крылом задела край села, застучали редко по крышам капли дождя, второпях собирали хозяйки с зелёных лужаек и клали в подолы маленьких утят, гусят, цыплят. Притихли собаки, забившись под крыльцо. Полил, как из ведра дождь и застучали крупные градины. На рысях понеслись к своим оградам матки с визжавшими поросятами. Дождевые потоки сливались в ручьи, которые валом неслись в переулки и огороды. Град не переставал, туча как будто остановилась и повернула обратно. Мокрая с ног до головы Катька, отбиваясь от гусака, притащила в своём холщевом подоле трёх гусяток и вместе с гусихой втолкнула их в сени. Снова выскочила, поймала за шею пёстрого телёнка и втолкала в сарай. Громовые раскаты усиливались. Из - за Маральего щебня выплеснуло свинцовый клуб и понесло на деревню с грохотом и треском. Катька сняла с себя мокрое платьишко и залезла на полати, откуда серый кот жадно смотрел на жолтых гусят. В тот день ливень с градом много натворил бед и хлопот. У многих выбило окна, побило огороды. Около Слизунки молнией убило корову. В улицах и переулках сделалась непролазная грязь. Ребятишки с восторгом бродили по успокаивающимся ручьям.
Глубокая ночь, помолясь богу спит весь взрослый люд, позабыв тревогу и тяжкий труд. Утром, за долго до восхода солнца, двадцатипудовый колокол своим малиновым звоном сзывает верующих к обедне. Вереницей тянутся старые и молодые в праздничных разноцветных нарядах. Несут на руках грудных ребятишек, чадо надо тоже причастить. Несут крестить и родившихся. Ученики сначала собираются в школе, оттуда вместе с учителем строем идут в храм. Учителю нельзя не ходить он узнал, что поп Моисей написал на него донос. Якобы не только сам учитель атеист, но своим не посещением храма оказывает вредное влияние на детей, а с полицией шутки плохи, лучше уж не перечить долгогривому Мосяге. Незаменимый, с плешью, как светлая луна на угловатой голове, церковный староста и он же завхоз Лука Косинцев едва успевает совать в протянутые руки свечки. Кому за три копейки, кому за пятак, кому за полтинник. Старик доволен - сегодня будет большая выручка. Народу в церкви в притирку. Перед алтарём на подсвечниках уже кучи свечей и тонких и толстых. Больше всего их горит перед ликом старца Николы, да Егорием - победителем, топчущим своим белым конём змея. Посеребрянная, а кое - где и позолоченная большая трёх ярусная люстра, висевшая под тридцатиметровым потолком, как сказочная жар - птица, горела шестьюдесятью полтинничными стеариновыми свечами. Хор тянул - "Тело Христово примите, источника бессмертного вкусите". Возле паперти толкотня, давка, каждому хотелось "вкусить тело Христово" вперёд другого. Поп Моисей едва успевал совать свою позолоченную ложечку очередному божьему рабу приготовленной им бурды на воде и кагоре, с мелкими кусочками просфоры. Тут же клали на поднос медяки, серебрушки и бумажные - за услуги и божью благодать. Богмольцы - женщины с детьми. А мужики, особенно пришедшие с фронта, не стали и лба крестить. Сельский староста Сергей Тельминов, высокий большебородый, в церковь не заходил не только в этот день, а за весь свой век не маливался на эти размалёванные деревяшки да крестоулины, как он говаривал сам, но ждал конца обедни. Сегодня надо проводить сельский сход. Главный вопрос - выборы делегата на волостной съезд. Человек уже намечен, со многими есть договоренность, что его поддержат. Лучшей кандидатуры не найти. Надо создать комиссию по покосам, вынести приговор о городьбе поскотины, постыдить неплательщиков подати. Народу собралось много, проводить сход вышли на улицу к коровьим пригонам Зуева. Староста открыл сход, писарь зачитал вопросы, которые следовало решить. Начал объяснять, что царя свергли, а власть забрали в свои руки министры да буржуазия. Рабочие и крестьяне не согласны с этим, устанавливают везде Советы. Сказал, что для обсуждения этого вопроса по всем губерниям созываются учредительные собрания, где будет решено, какую власть установить, Идет какая-то неразбериха, появилось много партий: каждая предлагает свою программу, каждая лезет вон, из кожи, всякими путями старается захватить власть, сесть на царский стул да командовать нами. Войне не видно конца, а она каждый день уносит на тот свет тысячи таких вот, как мы с вами, за что, за кого, за чьи интересы воюем? Вот и нам надо сказать свое слово. Для нас самая лучшая программа партии большевиков, они предлагают объявить войну войне, заводы и фабрики должны взять рабочие, а землю - крестьяне. Правительство заменить Советами. Отобрать всё неправедно нажитое богатство и разделить его между нуждающимися.
Надлежит избрать человека грамотного, авторитетного, который бы там, на съезде, отстаивал наши интересы. Обдумайте все и выдвигайте кандидатуру. Загалдели во всех концах. Шум остановил звонкий пронзительный голос Белькова:
- Староста, я хочу сказать, мужики, надо послать Бронникова, он грамотней нас всех и в этих вопросах разбирается лучше. На съезде он и высказаться сумеет, и нужды наши знает.
Предложение поддержали Новоселов, Колесников, Филлипов и другие, даже со стороны было заметно, что вопрос был заранее решен. Сидевший на скамье поодаль от стола Бронников встал и подошел поближе:
- Я благодарю за оказываемое мне обществом высокое доверие, но я бы просил учесть мое семейное положение. Жена останется с четырьмя детьми, да и сам я после операции до сих пор не поправился, как следует. Может быть, пересмотрите этот вопрос и выберете другого, ведь есть мужики толковые и тоже грамотные. Я очень просил бы.
