Том Шарп - Уилт незнамо где
— Это большая разница, — кисло согласился Флинт. Он терпеть не мог, когда кто-то — особенно болваны вроде Ходжа — утирали ему нос.
— Большая разница? Что вы хотите сказать? — требовательно спросил Ходж.
— А вот что. Когда я познакомился с нашим Уилтиком, пропала его жена. Якобы упала в яму под опору фундамента нового корпуса Техноколледжа. Но потом выяснилось, что Уилт сбросил туда надувную куклу в одежде своей дорогой Евы, черт бы ее побрал совсем, и на нее успели вылить тонн двадцать раствора. Сама же миссис Уилт тем временем прохлаждалась на Норфолкских озерах, на краденой яхте, вместе с парой долбанутых америкосов. А сейчас что? Где наша красавица… ну, или какая уж есть?… В Штатах. А пропал Генри. В этом и разница. Очень, очень большая разница.
— А почему вы не думаете, что он сделал ноги? — поинтересовался Ходж.
— Когда дело касается Уилта, я вообще уже не думаю. Поди догадайся, что у чокнутого на уме. Но одно знаю наверняка: все обязательно окажется не так, как вы полагали. А так, как и в самом безумном кошмаре не приснится. Поэтому не спрашивайте меня, что он делает и по какой причине. Представления не имею.
— А по-моему, он обеспечивает себе алиби, — сказал Ходж.
— При том, что кредитки и прочее валяются в кухне на столе? — возразил Флинт. — И вся одежда на месте? Непохоже на добровольный побег. Скорее, с несчастным недоумком что-то случилось. Вы больницы проверяли?
— Естественно! Первым делом. Все больницы во всей этой чертовой округе. Никого, подходящего под описание, к ним не поступало. Я и морги проверил, все без исключения, но там его тоже нет. Заставляет задуматься, не так ли?
— Нет, — отрезал Флинт, — не заставляет. Говорю же, когда речь идет о Генри Уилте, думать даже не собираюсь. Чтобы не мучиться.
Тем не менее после ухода суперинтенданта Флинт волей-неволей задумался над сложившейся ситуацией.
— Уилт и наркота. Ни за что не поверю, — сказал он сержанту Йэтсу. — А Ева? Вот ты можешь себе представить, чтобы она, как выражается шизик Ходж, «кидала мячи на базу»? Я — нет, хоть застрели. Уилты, может, чокнутые, но не преступники.
— Согласен, сэр, — кивнул Йэтс. — Но перед американцами Ходж их выставил в довольно-таки нехорошем свете. В смысле, вся история с Лейкенхитом выглядит, прямо скажем, не ахти.
— Ерунда, случайное совпадение. Настоящих доказательств нет ни грамма, — отмахнулся инспектор. — Будем надеяться, тамошние полицейские это поймут. Вот уж не хотелось бы, чтобы Уилты предстали перед американским правосудием. Особенно после дела Симпсона. Только подумай, телевизор в зале суда! И все юлят задницей перед камерой, как жалкие актеришки! При этом все прохвосты — нам ли не знать. — Флинт задумался. — Но куда, интересно, провалился наш Генри? Вот ведь загадка.
Глава 17
— Я жутко волнуюсь из-за Генри, — пожаловалась Ева тете Джоан. — Звоню, звоню — семь раз уже сегодня — а его дома нет.
— Может, он в колледже? Читает курс, о котором ты говорила. По традициям и культуре для канадцев.
— Но это час, от силы два в день. И не в шесть же утра, — возразила Ева. — Разница ведь пять часов, да?
— У вас на пять часов больше. Там сейчас около полуночи, — сказала тетя Джоан. Дядя Уолли, в кресле у телевизора, застонал. Весь день он изо всех сил гнал от себя мысли о докторе Коэне и своей будущей скандальной славе содомита. Увы, тщетно. А вдруг оставаться в Уилме станет невозможно? Сейчас, когда он подумывает о вхождении в фармацевтический бизнес… Ужасно неподходящее время для всякой шумихи! А тут еще на голову навязалась дура, которая не знает, что в Англии на пять часов больше, чем в Америке. А что солнце встает на востоке, она в курсе?
— Но тогда он должен быть дома! — воскликнула Ева. Беспокойство охватило ее с новой силой. — Я звоню каждый день примерно в это время, потому что к полудню он заканчивает в колледже и никогда долго не задерживается. Думаете, надо позвонить еще?
— Да, — твердо сказал Уолли. — Обязательно надо. Может, с ним что случилось. Вот в Алабаме прошлой осенью один мужик сверзился со стремянки, а жена тоже звонила-звонила, а он даже до телефона доползти не мог. А до холодильника тем более. Так и умер от голода. И жажды. Его долго никто не находил, а потом какой-то пацан залез в дом — а там уж одна кожа да кости.
Можно было не продолжать — Ева полетела к себе в комнату.
— Зачем ты такое говоришь? — укорила тетя Джоан. — Это жестоко.
— А я вот говорю и ничего не жестоко. Я сам здесь как в тюрьме, с ней и с твоими разлюбезными племяшками.
— Они и твои тоже, Уолли Иммельман, и твои тоже.
Уолли препротивно улыбнулся и помотал головой.
— Я женился на тебе, моя сладкая, а не на твоей поганой семейке. Мне они не кровная родня.
Но тут вернулась Ева: она звонила-звонила, а Генри так и не подошел. Очередное полномасштабное семейное сражение не состоялось.
«Видно, у парня есть дела поважнее», — подумал Уолли, однако озвучивать эту мысль не стал.
— А ты не можешь позвонить каким-нибудь знакомым и попросить их узнать, где Генри? — спросила тетя Джоан.
Ева ответила, что Моттрэмов Генри не любит, а с соседями не в ладах.
— У него лучший друг Питер Брейнтри. Попробую позвонить ему.
Она снова ушла к себе и через пять минут вернулась.
— Тоже никто не подходит, — вздохнула она. — Правда, они всегда уезжают на летние каникулы.
— Может, Генри решил поехать с ними? — предположила тетя Джоан.
Но Ева усомнилась:
— Если б у него были такие мысли, он бы сказал. А он четко и ясно заявил, что не едет со мной из-за канадского курса. Потому что нам нужны деньги девочкам на учебу.
— Судя по тому, что твои девочки говорили преподобному Куперу… — начал Уолли, но умолк под взглядом своей жены.
— Завтра поедем кататься на лодке и устроим пикник, — объявила та. — В это время года на озере просто изумительно.
Четверняшки, между тем, резвились в бассейне.
— Подумайте, до чего девочкам нравится плескаться, — сказала тетя Джоан. — Они прямо на седьмом небе.
— Это точно, — отозвался дядя Уолли. Он начинал понимать, отчего девчонки настолько странные. Да при такой дуре-мамаше спасибо, что разговаривать научились! Уолли, не без удивления для себя, впервые испытал к четверняшкам некоторую симпатию. Хотя бы отвлекли от тяжелых мыслей.
А Ева могла думать только о Генри. Как это на него не похоже — все время где-то шататься! Уехать он не мог… Если б и уехал, обязательно позвонил бы предупредить. Даже непонятно, куда обратиться. Конечно, если бы что-то случилось, например, Генри сбила бы машина или он заболел, ей бы непременно сообщили. Записка с ее именем и фамилией и адресом тети Джоан висит на самом видном месте, на пробковой доске в кухне — к тому же, на всякий пожарный, она дала свой американский адрес Мэвис Моттрэм. Конечно, Генри не любит Мэвис и Патрика, а уж они от него точно не в восторге — Ева подозревала, что чувства Мэвис переросли в настоящую ненависть после того, как она приставала к Генри, а он ее послал куда подальше, — но все равно, о несчастье Мэвис сообщила бы первая. Причем с наслаждением. Зато Еве совершенно не хотелось звонить ей узнавать про Генри. Только в самом крайнем случае. А пока она постарается утешиться тем, что девочки узнают столько всего нового и славно проводят время.
Ева даже не догадывалась, насколько верны оба этих утверждения. Джозефина с Самантой извлекли магнитофон из-под кровати и, под предлогом, что хотят спокойно послушать музыку у себя в комнате, попросили у дяди Уолли наушники. Чтобы не беспокоить его и тетечку Джоан.
Дядя Уолли воспринял идею с радостью.
— Конечно, конечно, пожалуйста, — сказал он с энтузиазмом и повел девочек в музыкальную студию. — Свою систему я собрал сам. Пусть это будет нескромно, но все-таки скажу: по нашу сторону от Нэшвилла лучше вы ничего не найдете. Черт, да такому мощному агрегату сам Элвис бы позавидовал! Я называю эту комнату «музыкальная операционная». На моей технике можно забабахать такую Тину Тернер, что за три мили отсюда лодки повзлетают над водой! А все гребаные… короче, все медведи в радиусе пяти сотен ярдов начисто оглохнут. Я вам так скажу, девчонки: децибелов много не бывает, а колонки, верьте на слово, у нас здесь где только не понатыканы, и на деревьях, и везде. Водонепроницаемые, им вообще никакая погода не страшна. А мощь! Если включить запись приземления «шаттла», звук будет посильнее, чем от настоящего. Это для вашей тети, раз уж она так боится медведей; я еще сделал запись пулеметной очереди и установил на таймер — когда нас нет, тут каждый час пальба. Причем время я могу менять как хочу. Иногда пленка заводится каждые четыре часа, а потом, через несколько минут, еще пара выстрелов. Есть крик банши, это от взломщиков. Если кто вздумает влезть через забор, датчики во дворе сразу его засекут, и такое начнется — врагу не пожелаешь! Я испытал эту штуку на одном парне, который пришел вручить мне предписание. Пропустил в ворота, чин-чином, а потом автоматически закрыл за ним и врубил на всю катушку! Не знаю, орал он или нет, пока я не выключил всю эту музыку, но видно было, что мужику хреново — носился по двору как наскипидаренный, лез на ворота. В конце концов бросился в озеро. Пришлось вылавливать — несчастный идиот не умел плавать. Еще и слышать перестал. В общем, предписание он мне так и не вручил. Небось, потерял вместе со слухом. Ну, не навсегда, на время. Хотел подать на меня в суд, да что толку? Свидетелей нет, медведи показания давать не умеют, да и влияние у меня в этих краях какое-никакое имеется. Когда Уолли Иммельман говорит, люди прислушиваются, без дураков. И на ус мотают.
