Миа Марч - В поисках Колина Фёрта
— Посмотри, что ты наделала, дура! — воскликнула Джен и запустила в Беа сэндвичем.
Беа ахнула, когда кусок хлеба ударился в ее бедро и плюхнулся на землю, индейка и майонез запачкали джинсы. Лист салата упал на туфлю. Беа стряхнула его, нога у нее дрожала.
— Прошу прощения, — расстроилась она. — Прошу прощения. Я…
Сетчатая дверь со скрипом отворилась, и вышли три женщины, одна из них — Лесли, помощница директора.
— Почему мы должны слушать всю эту чушь? — повернулась к ней возмущенная Джен. — Я не хочу знать. Ясно? Я. Не. Хочу. Знать.
Ким снова расплакалась и убежала в дом.
— Я Полина Ли, — представилась Беа высокая темноволосая женщина. — Директор «Дома надежды». Мне жаль, но, думаю, сейчас вам лучше уйти, — доброжелательно добавила она. Села в кресло-качалку рядом с Джен и обняла девушку за плечи.
Беа подавила рвущееся из горла рыдание и побежала к машине.
Женщина, вышедшая вместе с Полиной и Лесли, догнала ее, когда она уже садилась в автомобиль.
— У меня есть салфетки, если хотите вытереть майонез, — сказала она, подавая ей упаковку носовых платочков «Клинекс».
Беа взяла салфетки, слезы жгли ей глаза.
— Спасибо.
— Я — Джемма Хендрикс, — представилась женщина, ее волосы цвета меда сияли под ярким солнцем. — Я пишу статью о «Доме надежды» и заканчивала интервью с директором, когда мы невольно услышали ваш разговор с девушками. Полина послушала и, видимо, посчитала, что сами девушки уже не справятся.
— Я чувствую себя ужасно, — заплакала Беа. — Я не хотела их огорчать. Ничего не собиралась говорить. Одна из девочек спросила меня, почему я здесь, и я честно ответила, хотя, судя по всему, не надо было. Мне следовало сообразить, насколько их могут ранить мои слова. — Качая головой, Беа закрыла лицо руками. — Что же я натворила?
Джемма коснулась ее плеча.
— Я репортер и, повторюсь, работаю над материалом о «Доме надежды», поэтому не знаю, стоит ли вам со мной разговаривать, но, если хотите выговориться, даже не для записи, я буду рада вас выслушать.
— Значит, это у вас была встреча с директором? — спросила Беа.
Джемма кивнула.
— Немного истории и базовые сведения. Я пишу статью к пятидесятой годовщине «Дома надежды».
— А вы не могли бы рассказать мне о нем?
— Конечно. Все это пойдет в статью, поэтому я не раскрою никаких тайн.
— А вот моя история может оказаться именно такой, — предупредила Беа. — Я не за себя переживаю. Я говорю о своей биологической матери. Она даже не знает, что я в городе.
— Я не назову вашего настоящего имени, если не захотите, — заверила ее Джемма.
Ее настоящее имя. У Беа мелькнула безумная мысль, что, если бы Вероника Руссо не отказалась от нее, у нее было бы совершенно другое имя, другая жизнь.
У Беа не было пристанища на этом свете, и, может, выговорившись перед кем-то, она приведет свои мысли в порядок.
— Хорошо.
— А давайте пообедаем? — предложила Джемма. — За мой счет.
Через двадцать минут Беа сидела напротив Джеммы в ресторане, специализирующемся на морепродуктах, на столе лежали маленький черный диктофон, блокнот и ручка, и Беа выкладывала события трех последних недель. Она рассказала Джемме о признании матери, присланном ей через год после смерти Коры. О звонке в агентство по усыновлению. О том, что ее биологическая мать обновляла в деле всю возможную контактную информацию. О визите в закусочную, чтобы увидеть Веронику. О том, как увидела ее во плоти — настоящую, живую, двигающуюся, дышащую женщину. Женщину, которая дала ей жизнь. Которая могла ответить, кто был ее настоящим отцом, каковы ее корни.
— Ничего себе, — выдохнула Джемма, откидываясь на спинку стула и ставя на стол чай со льдом, к которому даже не притронулась. — Вот это история. Могу я поместить ее в свою статью? Обстоятельства вашей жизни очень трогательны. Я не дам точных сведений о вашей биологической матери, скажем, где она работает. Если только, конечно, она сама не разрешит.
— Ну, а как это вообще возможно? — спросила Беа. — Я даже не уверена, хочу ли с ней встретиться. В смысле, готова ли. Я ничего не знаю.
— Не волнуйтесь, — сказала Джемма. — Я использую это, только если вы с ней встретитесь и она захочет поделиться своей историей, своими переживаниями. Какой прекрасный мог бы получиться рассказ о возвращении на круги своя.
— Наверное, — согласилась Беа. — Но я понятия не имею, интересно ли ей обнародовать свое прошлое. Я ничего о ней не знаю. Только то, что она печет, по-видимому, очень вкусные пироги.
Внезапно раздался мужской голос:
— Эй, народ! Колин Фёрт раздает автографы и фотографируется на пристани прямо за дверью!
Не меньше двадцати человек повскакали с мест и бросились на улицу или столпились у окон. Минуту спустя все они вернулись назад, пожимая плечами и констатируя, что актера нигде не видно.
— Да я бы Колина Фёрта за милю узнала, — сказала Джемма, выглядывая в окно. — И я его не вижу.
— Так странно, — заметила Беа. — В субботу, когда я была в той закусочной, кто-то тоже позвал посмотреть на Колина Фёрта.
— Может, он пустил этот слух и скрылся. Признаюсь, я бы с удовольствием на него взглянула, — сказала Джемма. — Он один из моих любимых актеров. «Ты мне нравишься. Очень. Такая как есть», — добавила она с британским акцентом.
Беа засмеялась.
— «Дневник Бриджит Джонс». Обожаю этот фильм. В последний раз вместе с мамой мы смотрели «Король говорит», по кабельному каналу в ее палате в больнице. Она была без ума от Колина Фёрта. — У Беа защипало в глазах. — Ей так нравился этот фильм. Она уже дважды видела его, но захотела посмотреть еще раз со мной.
— Может, он каким-то образом находил у нее отклик, поскольку она не могла сказать того, что хотела. — Темно-голубые глаза Джеммы были полны сочувствия.
Беа едва не ахнула, поняв, о чем она говорит; перед ней встал Колин Фёрт в роли короля Георга VI, который страдал ужасным заиканием, оставшимся у него на всю жизнь, оказался на троне и должен был публично обратиться к своему народу, чтобы вселить в него уверенность.
— Точно, так и было. А я об этом и не подумала.
— Ну, за последние несколько недель тебе столько всего пришлось осмыслить, — сказала Джемма, и Беа почувствовала облегчение — приятно поговорить с доб-рым человеком. Конечно, Джемма Хендрикс журналистка, и, может, ей всего лишь нужен материал для статьи, но Джемма понравилась Беа. Она показалась ей искренней.
Принесли их ланч — рыбу с чипсами для Беа и крабовые пирожки для Джеммы. Когда подали счет, Беа предложила оплатить свою долю, хотя это и нанесло бы существенный урон ее кошельку, но Джемма отказалась.
— Я же сказала, что приглашаю, и не шутила.
Беа испытала подлинное облегчение.
— Большое спасибо. Я остановилась в самом дешевом мотеле города, но могу остаться там еще только на одну ночь. Придется искать работу, если я планирую здесь задержаться.
Но чего ради ей задерживаться? Чтобы решить, хочет ли она встретиться со своей биологической матерью? Она могла бы сделать это и из дома.
В этом и состояла проблема: дома-то у нее и нет. Беа некуда было ехать, негде находиться. Ей рисовался старый белый коттедж на Кейп-Коде, который снимала мама, уютная гостиная, маленькая очаровательная спальня, где жила Беа, приезжая в гости и на лето. Ей виделось, как мать выходит ей навстречу, в хлопковом сарафане и сандалиях, волосы собраны в свободный пучок, лицо светится от счастья — ее девочка приехала домой. Кора Крейн, ее мать.
Беа посмотрела в окно и тяжело вздохнула. Ей вдруг ужасно захотелось увидеть Колина Фёрта там, на пристани, раздающего автографы и соглашающегося сфотографироваться, короля Георга VI ее матери, который так упорно работал, чтобы сказать то, что хотел, что нужно было сказать своему народу. Интересно, действительно ли ее мать пыталась преодолеть это по-своему, не в силах найти подходящие слова для смягчения удара, сожалея, что скрыла правду от своего приемного ребенка.
— Знаешь что? — заговорила Джемма, глотнув чаю со льдом. — Вчера я слышала, как управляющая гостиницей, где я живу, говорила кому-то, что ищет помощницу на кухню и по уборке за проживание и стол. Это роскошная гостиница «Три капитана», всего через две улицы вверх от гавани. После еды предлагаю тебе съездить в мотель и переодеться, чтобы не пахнуть индейкой и майонезом, и приезжай туда. Я познакомлю тебя с Изабел, и вы договоритесь о собеседовании. Может, она и сразу с тобой поговорит, если не будет занята.
У Беа полегчало на сердце.
— Кухня — моя стихия. Здорово будет, если получится. Похоже, я кругом тебе должна. За спасение в «Доме надежды», за обед, за то, что выслушала, и за возможную работу в гостинице. Ты прямо добрая крестная из сказки.
Джемма рассмеялась.
