Девушка из хорошей семьи - Мисима Юкио

За этими размышлениями мать не заметила, как изменилась в лице дочь.

– Очень жаль, если это так, – добавила Каёри. – Думаю, господин Саваи был бы прекрасным женихом.

То, что ни о чем не подозревавшая мать попала в цель, потрясло Касуми. В такой момент следовало возмутиться, поэтому она негодующе отвернулась к стене. Но губы, которые должны были бы извергать слова возмущения, не слушались. Касуми подумала: «счастье, что тут нет зеркала. Оно бы все выдало».

– Ты сразу вспыхиваешь. Совсем как неопытная студентка. Закончишь с занятиями – приходи на кухню помогать.

С этими словами Каёри вышла в коридор и отправилась на кухню. По дороге она с улыбкой думала: «Стоило мне заговорить о женихе, она сразу разозлилась – новая маска, точно как студентка времен Тайсё» [23].

Служанка на кухне заметила ее улыбку, и Каёри пояснила:

– Она совсем еще ребенок!

Вечером, услышав, как подъехала машина, Каёри и Касуми поспешили в прихожую и увидели Саваи, который вылез из автомобиля первым. Ититаро вытащил свое полное тело неуклюже, точно выбирающийся из тесной клетки морж. Касуми хотелось хоть раз увидеть, как отец лихо выскакивает из новой машины, но дверца почему-то всегда ограничивала движения и не допускала лихости.

В прихожей Ититаро с привычной мягкостью улыбнулся жене и дочери, и Касуми по его лицу поняла, что Саваи пока ничего не сказал. Тот вошел следом за Ититаро и, улучив момент, подмигнул ей.

Незадолго до этого Касуми успокоилась, но сейчас снова разволновалась; сердце бешено забилось. Однако безрассудства возлюбленного только начинались.

Касуми и Саваи заранее договорились, как себя вести, и долго обсуждали, что им лучше всего сделать. Сначала они решили так. Саваи смиренно попросит: «Отдайте за меня вашу дочь» – и сделает предложение. Ититаро позовет Касуми, она даст согласие и предоставит отцу принять решение. Вероятно, отец сразу не ответит, а когда Саваи уйдет, спокойно поговорит с Касуми, и она подтвердит свой выбор.

Но тут они рисковали, ведь Ититаро мог в присутствии Саваи и не позвать Касуми. Вдруг он захочет сначала поговорить с каждым по отдельности? Или, пренебрегая желанием дочери, сначала проведет расследование, разузнает все о Саваи и лишь после спросит, согласна ли Касуми на этот брак? Это грозило проблемами. На первый взгляд, такое развитие событий казалось удачным, но ставило Саваи, да и Касуми тоже, в невыгодное положение. Отец непременно узнает об их тайных встречах и о том, что Касуми нарушила свое обещание первым делом сказать ему, если у нее к кому-то возникнут чувства. Ититаро рассердится и после ухода Саваи, скорее всего, отругает Касуми. Или промолчит, но, беспокоясь за ее будущее, начнет расследование.

В этом случае неловкая ситуация, в которую поставило бы их внезапное предложение Саваи, могла сыграть им на руку. Чтобы избежать недовольства Ититаро, Касуми и Саваи нужно с ним поговорить, рассказать, что они уже близко знакомы.

В конце концов они составили план, который и собирались осуществить сегодня вечером.

– Саваи, подожди в гостиной. Я переоденусь и сразу приду. Касуми, угости гостя пивом.

Касуми с приготовленными заранее пивом и закусками вошла в гостиную; Саваи стоял у окна и смотрел в сад, на который спускались сумерки. Увидев его со спины, Касуми подумала, что четкая линия обтянутых пиджаком плеч и твердый затылок прекрасны – будто смотришь на молодого офицера.

Саваи обернулся с радостной улыбкой, но чувствовалось, что он нервничает, и его подмигивание в прихожей казалось теперь вымученным. Касуми оставила дверь открытой; наклонившись, она поставила поднос на стол, и тут у нее над ухом прозвучал шепот:

– Хочу тебя поцеловать, прямо сейчас.

Она в изумлении подняла голову, и Саваи сказал уже громко:

– Не беспокойтесь, – а потом с серьезным лицом, понизив голос и сохраняя благопристойную позу, добавил: – Так бы и съел тебя, красотка.

Касуми отвернулась и тоже шепотом произнесла:

– Держи себя в руках. Посерьезнее, – и уже громко продолжила: – Прошу вас, садитесь.

С этими словами она обогнула стол и наполнила стакан холодным пивом – не приближаясь, будто кормя дикого зверя. Бульканье жидкости, льющейся из узкого горлышка, звучало эхом затаенного дыхания, и Касуми, не выдержав, прыснула, а за ней расхохотался Саваи.

В коридоре послышались размашистые шаги: отец уже переоделся.

Устроившись на стуле, Ититаро произнес несколько вежливых слов, после чего обратился к Касуми:

– Господин Саваи хочет со мной посоветоваться по важному делу, так что ступай.

– Хорошо.

Касуми дошла до двери, плотно закрыла ее изнутри, вернулась и села на диван подле Саваи. Ититаро, словно не веря собственным глазам, переводил недоуменный взгляд с одного на другого. Касуми решила, что отец сейчас похож на главу фирмы, которого члены профсоюза заперли в его же кабинете. Она не могла заставить себя посмотреть ему в лицо, где застыла эта невероятная гримаса.

– Что это значит? – с натянутой улыбкой спросил Ититаро, когда наконец немного справился с удивлением.

– Я пришел сегодня только за этим, – твердо начал Саваи, но как-то очень вовремя сбился: – Ну… то есть… Прошу вас, отдайте за меня дочь.

– Хм! Неожиданно!

Саваи принялся рассказывать историю их отношений, а Ититаро временами поглядывал на Касуми. На его лице, таившем улыбку, мелькали то огорчение, то изумление. Выслушав Саваи, отец сдержанно произнес:

– Я понял. Этот вопрос я должен обсудить с женой, так что, пожалуйста, подождите.

Он встал, повернулся к Касуми:

– Ну что? Ты со мной? Если ты согласна, можешь не ходить.

Это был деликатный момент: Касуми еще никогда в жизни не приходилось стоять перед столь сложным выбором – перед необходимостью предпочесть отцу кого-то другого. Ититаро ждал, по-прежнему сдерживая улыбку. Если Касуми сейчас встанет и уйдет вместе с ним, она останется послушной, достойной его любви дочерью. Но это будет явным компромиссом и только все запутает. Она просто обязана остаться – сидеть подле Саваи, как приклеенная.

Касуми хмуро смотрела на отца. Она не горела желанием подчиниться ему. И похоже, Ититаро это понял.

Наконец, поправив волосы, она ответила:

– Я… останусь здесь.

– Вот как? – произнес Ититаро и вышел.

– Спасибо. – Саваи накрыл ладонью руку Касуми. – Я даже дышать перестал.

Касуми наслаждалась тяжестью, теплом, прикосновением его влажной ладони. Казалось, она встретила возлюбленного, вернувшегося к ней после тяжких испытаний.

Время тянулось очень медленно. Касуми осознала, что навсегда рассталась с отцом и окончательно выбрала жизнь с Саваи. Она вдруг почувствовала себя беспомощной, словно их вдвоем несло по морю на терпящем бедствие корабле.

Саваи, казалось, понял ее состояние и нежно обнял за плечи:

– Успокойся, я тоже волнуюсь, но не дергаюсь.

– Какой ты противный! Как тут успокоишься?

Тяжелое время, проводимое за такими вот шутками, превратилось в целый отрезок жизни, когда они, как никогда раньше, чувствовали себя одним целым – даже сильнее, чем в миг поцелуя. Они были как дольки фруктов в дрожащем на тарелке желе.

И вот дверь открылась. Вошли отец с матерью. Отец со сдержанной улыбкой, мать – в слезах. Каёри бросилась к Касуми, и та сразу догадалась, что вести ожидаются благоприятные.

– Негодница! Какая же ты негодница! Молчала, матери ничего не сказала! А я так рада, так рада!

Каёри поливала слезами лежащую на ее плече руку дочери. Касуми понимала, что надо бы и ей заплакать, но напряжение не спадало, и она внимательно прислушивалась к словам отца, который, удобно устроившись в кресле, обратился к Саваи. Она предполагала, что отец скажет: «Да, мы поговорили, жена тоже обрадовалась, но нужно, как следует хорошим родителям, спросить дочь, и с женой мы не успели серьезно посоветоваться. Дело требует внимания, так что хотя бы месяц подождите ответа». На следующее же утро отец вызовет в компанию частного детектива. Нет, скорее всего, он уже позвонил в сыскное агентство, пока они с Саваи ждали в гостиной.