Мейв Бинчи - Хрустальное озеро
Отношение Питера Келли к цыганам всегда было двойственным. Он знал, что эти люди крадут домашнюю птицу на окрестных фермах и что кроликов в лесу недостаточно, чтобы прокормить такую ораву. Знал, что молодые цыгане, приходившие в бар Лапчатого, могут в любой момент устроить потасовку. Впрочем, чаще зачинщиками были местные. К сожалению, жители Лох-Гласса не понимали, что бродячая жизнь — далеко не сахар. Дети цыган едва умели читать и писать, потому что кочевали с места на место и не могли получить образование, даже если их и принимали в школу. Услуги врача цыганам не требовались — они сами справлялись с родами, болезнями и смертями. Однако их стойкости и чувству собственного достоинства можно было только позавидовать.
Питер обратился к ним за помощью.
— У вас найдется, что набросить ему на плечи? — спросил он у мрачных мужчин, стоявших неподалеку.
Те, отойдя в сторону, пропустили женщину с большой накидкой и чашкой, от которой поднимался пар. Мартина Макмагона усадили на поваленное дерево.
— Помощь нужна? — спросил один из цыган.
— На озере темно. Надо бы посветить, — просто сказал Питер.
Он знал, что до конца своих дней будет помнить, как его друг сидел на бревне, закутанный в накидку, а весь табор зажигал от костра факелы из палок, обмазанных смолой. А потом процессия спустилась на берег озера.
— Она не сделала этого, она бы предупредила меня, — причитал в отчаянии Мартин. — Она никогда не лгала мне…
Часы тикали с легким шорохом. Раньше Кит этого не замечала. Но она никогда не сидела на полу рядом с дедовскими часами, прижавшись к ним спиной и обнимая брата. Тем временем Филип О’Брайен расположился на лестнице, которая вела на чердак, где спала Рита. Рита устроилась на стуле в дверях кухни. Время от времени она вставала, говоря:
— Подброшу полено в камин. Когда они вернутся, им надо будет согреться.
Потом пришла Клио и поднялась наверх. Увидев молчаливую сцену, промолвила:
— Мама сказала, чтобы я шла к вам. — Кит не ответила. — Сказала, что я здесь нужна.
Почему Клио вечно говорит только о себе? «Я, я, я… Я пришла… я нужна…» Кит понимала, что надо молчать, пока не пройдет приступ гнева. Если она откроет рот, то набросится на Клио Келли и выгонит ее из дома.
— Кит, скажи что-нибудь… — Клио, стоявшая на лестнице, неловко переминалась с ноги на ногу.
— Спасибо, Клио, — выдавила наконец Кит. Господи, только бы не сказать что-нибудь такое, о чем она потом будет жалеть!
Эммет почувствовал напряженность между подругами.
— Ма… — начал он, но споткнулся на первом же слоге.
Клио посмотрела на него с сочувствием:
— Ох, Эммет, ты опять начал заикаться!
— Клио, людей здесь достаточно. Возвращайся домой, — предложил Филип.
Клио фыркнула.
— Он прав, Клио, — как можно спокойнее промолвила Кит. — Большое спасибо, что пришла, но Филипа просили, чтобы к возвращению взрослых тут было как можно меньше народа.
— А я хочу дождаться их возвращения. — Клио вела себя как капризный младенец.
Опять «я»!
— Ты замечательная подруга, но, надеюсь, поймешь меня, — твердо сказала Кит, и Клио пришлось уйти.
Часы тикали с легким шорохом, никто не говорил ни слова.
— До рассвета здесь делать нечего, — покачав головой, сказал сержант О’Коннор.
— Нельзя же бросить все и уйти! — Лицо Питера Келли было мокрым — то ли от пота, то ли от слез, то ли от дождя.
— Старик, будь благоразумным. Половина собравшихся здесь людей станет твоими пациентами, а другая половина отправится прямо на кладбище. Говорят тебе, искать здесь нечего. Хватит. Скажи этим бродягам, чтобы шли домой.
— Шин, не называй их бродягами. — Однако Питер понимал, что время и место не слишком подходят для перевоспитания сержанта Шина О’Коннора.
— А как же их называть? Конной милицией?
Апачами?
— Брось. Цыгане нам очень помогли. Хотя особых причин для дружелюбия у них нет, они делают все, что могут.
— С этими факелами они напоминают дикарей. Аж мурашки по спине бегают.
— Если это поможет найти ее… — начал Питер.
Шин О’Коннор всегда был прямолинеен, а сегодняшняя ночь не оставляла места ни для сомнений, ни для надежды.
— Разве бедняжка не была полоумной? — сказал он. — Разве ты не видел, как она день и ночь бродила тут и разговаривала сама с собой? Неясно только одно: почему она не сделала это раньше.
Высокая смуглая женщина сходила в свою кибитку и, вернувшись, протянула Мартину чашку.
— Пей, — повелительно сказала она.
Он сделал глоток и скорчил гримасу:
— Что это? Я думал, там чай.
— Не бойся, не отравлю, — послышалось в ответ. Голос у женщины был негромкий, а свист ветра и раздававшиеся вокруг крики заглушали его еще сильнее.
— Спасибо, — ответил Мартин и выпил жидкость, имевшую вкус боврила[5], приправленного чем-то острым. Впрочем, в чашке могло быть что угодно, Мартина это не интересовало.
— Успокойся, — сказала ему женщина. — Уйми дрожь. Может быть, ничего страшного не случилось.
— Они думают, что моя жена…
— Знаю. Но это не так Она бы не ушла, не сказав тебе, — промолвила женщина так тихо, что Мартину пришлось напрячь слух.
Макмагон хотел поблагодарить цыганку, но она уже исчезла в ночной темноте. Он слышал, как сержант О’Коннор распорядился прекратить поиски. Видел своего друга Питера, который шел к нему, чтобы отвести домой. И знал, что должен держать себя в руках ради детей.
Во всяком случае, так хотела бы Элен.
Рита слышала, как они возвращались. Судя по шарканью ног и тихим голосам, доносившимся с улицы, новости были неутешительные. Она бросилась на кухню ставить чайник.
Филип О’Брайен встал. Его редко оставляли за старшего, но в данный момент он чувствовал себя взрослым.
— Твой отец придет насквозь мокрый, — сказал он Кит. Девочка хранила молчание. — В их спальне есть обогреватель? Ему надо будет переодеться.
— В чьей спальне? — рассеянно спросила она.
— Твоих родителей.
— У них разные спальни.
— Ну тогда в его спальне.
Она посмотрела на Филипа с благодарностью. Клио ни за что не упустила бы возможность лишний раз подчеркнуть странность ее родителей. Филип действительно очень помог ей.
— Пойду включу, — сказала Кит.
Если она уйдет отсюда, то не увидит лицо отца, — именно этого ей сейчас хотелось больше всего.
Эммету не следовало знать, насколько плохи дела. Знать, что мать и отец не были счастливы друг с другом и что мать может не вернуться. Может уйти навсегда.
