Евгений Гришковец - Год жжизни
Впечатления от участия в передаче «Времена» странные и скорее грустные. Я был там самым молодым, трое остальных писателей много меня старше. И они давно и часто присутствуют на экране телевизора, кто-то больше, кто-то меньше. С самого начала я понял, что, собственно, мне нечего сказать, и я не могу участвовать в интересующих мэтров разговорах. Один часто говорил слово «Сталин», другой написал книгу про Махно, третий готов говорить о дьяволе и ангелах, и все трое с радостью произносят слово «народ». А я понимал, что ни про Сталина, ни про Махно мне говорить не интересно и совершенно не актуально, про дьявола же с ангелами я ничего не знаю. А слово «народ» употреблять — это высокомерно. Вот я и попытался сказать что-то неотдельное от «народа».
Как-то в Швейцарии у меня брали большое интервью. Задали вопрос об особенностях русского сознания. Я сказал, что не могу начать такого разговора, потому что не вправе рассуждать о русскости. Если начну рассуждать о русскости, мне надо отделиться от самого себя и попытаться найти признаки русскости в себе. То есть в этом интервью мне предлагали перестать быть русским.
А потом этот журналист позволил себе очень грубый вопрос. Он спросил меня, считаю ли я себя европейцем. На что я ответил, что, раз он задает мне такой вопрос, это означает, что он меня европейцем не считает.
Мне представляется, что современный жаждущий писать про сегодня писатель просто не может употреблять слово «народ».
И ещё мне было грустно наблюдать за хорошим писателем Веллером, который совершенно неадекватно полюбил телевизор. Он так часто присутствует в разных передачах и на разных каналах, что, очевидно, увлёкся этим, телевидение и общественная деятельность победили в нём литератора. А если человек много присутствует в телевизоре, это неизбежно ведёт к тому, что литературное слово этого человека становится менее весомым. То есть если человек много говорит с экрана, зачем вчитываться в его книги? Это обидно.
Я на себе испытал сладкую притягательность и соблазнительность телевизионного пространства, но справился и отказался. Вот и в программе «Времена» я хотел говорить так, как привык, а не вещать и не постулировать.
Обидно за Веллера. У него даже голос стал какой-то механический. Прямо как у заводного аппарата. Я смотрел на него и думал: «Вот, Женя, смотри и постарайся запомнить. Когда тебе будет столько же лет, как уважаемому писателю Веллеру, не соблазнись, не девальвируй собственный писательский образ, не превращайся в аналитика по всем вопросам. Если будешь отвечать на любые вопросы, тебе не будут вскоре задавать никаких».
ЗДЕСЬ мне был задан вопрос про то, как ведут себя телевизионные спорщики в телевизионных кулуарах. Я сам мало бывал в этих кулуарах и считаю неприличным рассказывать, как там люди себя ведут. Могу сказать одно: все телевизионные спорщики давно друг друга знают, друг к другу привыкли и, в общем, жить друг без друга не могут. Меня это в своё время удивило, а потом скорее порадовало. Если люди спорят перед камерой, то без камеры им спорить неинтересно. Это вполне понятно.
…Завтра постараемся нарядить ёлку. Затянули мы с этим делом. Дети ждут. А это сейчас важнее, чем что-либо другое.
26 декабряНе удалось нарядить ёлку: пропала подставка. Всегда что-нибудь мешает такому простому и весёлому занятию, как установка ёлки. С детства помню, как отец мучился, всегда чего-то подстругивал, подпиливал, отбивал палец молотком, ёлка падала… У меня всё то же самое. Купили искусственную ёлку. Думал: «Ну всё. Теперь ни сухой хвои, ни проблем с тем, куда её выбросить…» А вот подставка куда-то пропала. Теперь не знаю, новую ёлку, что ли, покупать — потому что проехали по магазинам, отдельно подставки не продаются.
Три года назад завели искусственную ёлку, потому что дочка Наташа категорически заявила, что ей жалко убивать ёлки. Вот купили. Сегодня перерыли всё в поисках подставки. Нету. Ох уж этот Новый год! А дети ждали. И для них, конечно, ответственный за ёлку — папа… А у меня даже подходящих инструментов нет, чтобы из чего-нибудь сколотить подставку.
ЗДЕСЬ уже знакомый мне по своим комментариям человек написал следующее, полюбуйтесь: «…Нет, Евгений, не судьба Веллера вам уготована. Под вашим именем будут продавать айподы, как например вот тут (далее приводится адрес). Хотя продавец, конечно, дал маху, надо было озаглавить аукцион «айподы от Гришковца». А ещё лучше отправить баржу таких айподов прямиком в МЫТИЩИ! Сразу видно — нет коммерческой жилки».
Смотрите, как язвительно человек пишет. Видимо, радовался, когда подбирал такие недобрые слова. Отвечаю, это — благотворительная акция, которые довольно давно проводит порядочный, последовательный, добрый и честный человек по фамилии Носик, человек в Интернет-пространстве известный и уважаемый. Он придумывает различные благотворительные акции, собирая деньги на спасение детей. Он не делает из этого большой шумихи, его фонд работает уже несколько лет, тихо и плодотворно. Недавно Носик обратился ко мне с предложением участвовать в их деятельности, и я согласился.
Я участвовал в благотворительных концертах, которые организовывали Чулпан Хаматова и Дина Корзун. Они занимаются спасением детей, больных лейкемией, — я этих детей водил на свои спектакли.
Те, кому не лень, могут поинтересоваться, сколько мне заплатили и сколько я взял за билеты.
Благотворительность — это большая и трудная работа. Есть, конечно, и такие, кто использует благотворительность в своих целях, но я не про них. Я знаю тех, кто много лет последовательно и скромно помогает разным людям в разных проблемах, бедах и делах. Сам я благотворительностью никогда не занимался, но если меня приглашают те, кому я доверяю, а главное, кто знает, кому и как помочь, я стараюсь участвовать. Иногда им нужно только мое имя в числе других имен достойных, не запятнавших себя пошлостью людей. Я помогаю тем, что выступаю, что-то говорю, привлекаю внимание к проблеме. Этого в моей жизни немного, а кто-то такими делами занимается много и бескорыстно. В данном случае у меня попросили музыку с моего iPODa. Причем обратились не только ко мне.
Если Вы сомневаетесь в моей честности или в честности тех, о ком я говорю, просто перестаньте СЮДА писать. Отвалите, пожалуйста. Но если не сомневаетесь, Ваши извинения приму с радостью.
Счёл нужным так подробно на этом остановиться, потому что часто встречаю подозрительность и вопиющее недоверие. Не хочу, чтобы оно омрачало последние новогодние деньки.
Ёлку поставим завтра. Теперь это задача номер один.
