Наталья Нестерова - Стоянка запрещена (сборник)
В запасе у меня было ещё стихотворение на ту же тему Новеллы Матвеевой. Прочту, если время останется.
– А теперь я попрошу вас подойти к телефонам. Сегодня мы проведём нечто вроде опроса в классе. Я говорю предложение, в которое надо вставить «надеть» или «одеть», вы отвечаете, а потом говорите, как вас зовут и возраст. Согласны? Отлично. Наш телефон… Итак, первое предложение: «Девочка разглядывала себя в зеркале, она мамино платье…» Алло?
– Одела, то есть надела… Я первой дозвонилась, да?
– Как вас зовут?
– Ира.
– Какой же вариант, Ира? «Девочка мамино платье…»?
– Надела, платье – неодушевлённое.
– Правильно. Следующее предложение: «Оля раздумывала, что бы завтра в школу…» Алло?
– Надеть.
– Верно. Как вас зовут?
– Рустам. А нам про это учительница легче объясняла: если на себя, то надеть, а если на другого, то одеть.
Подрывать авторитет педагогов я не могла, постаралась выкрутиться:
– Вероятно, ты неправильно понял, не расслышал: не «на другого», а просто «другого». Ведь и «НА себя», и «НА другого», – выделяла я голосом важные моменты, – можно НАдеть любой предмет одежды, то есть ЧТО-ТО. Поэтому логичнее запомнить, повторю: надеть – «что-то», одеть – «кого-то». Следующее предложение…
Блиц-опрос удался. Мои вопросы сыпались один за другим, и телефон не умолкал. Я и дети вошли в раж, тык-в-притык выбрали радийное время. Торопливо попрощавшись до следующей передачи, я облегчённо перевела дух: никто из ребят не спросил: «А где приз? Кто сегодня выиграл?»
Этот вопрос задал Костя, когда я пришла в редакционную комнату. Костя слушал передачу, воткнув один наушник в ухо, по сотовому телефону. Одновременно разговаривал с журналистами и звукооператорами. У Кости потрясающая способность воспринимать звуки по нескольким каналам. Точно в голове у него отдельные гнёзда, куда втыкаются штекеры от разных звукопередающих источников. Правда, общаясь со мной в «Столовке», Костя почти всегда отключает телефон.
Приз отсутствовал, пояснила я Косте, потому что книжку не успела купить.
– Что значит купить? Ты? Сама купить?
– Экономический кризис, теперь не будет призов, надо менять формат. Но ведь дети без поощрения… Так даже лучше! – затараторила я, потому что Костя изменился в лице. – Сама выбираю, сама покупаю. Хотя книг для детей от десяти до четырнадцати ничтожно мало. Магазины завалены до потолка, но попробуй найти стоящую книгу для подростка.
Если уж совсем честно, то у меня была книга, да пропала. Стола отдельного мне, внештатнице, не положено, но имеется полка на стеллаже. С неё и пропала книга. Я не подняла шум, ведь стянули книгу для ребёнка. Одному или другому достанется, не столь уж принципиально. Теперь приз буду приносить в сумке.
– Врежу Сене! – пообещал Костя.
А тут сам продюсер вошёл. Возбуждённый, потирающий руки:
– Хватит кофеи гонять, пошли на дело.
– Сеня, жмот! Ёшкин корень, почему Ася книги на свои покупает? – набросился Костя на моё начальство.
– Какие книги, на какие свои?
Я почувствовала, что заливаюсь краской – от пяток до макушки. Теперь все подумают, что я нажаловалась Косте. И так его опека надо мной – предмет постоянных шуток.
– Потом! – отмахнулся продюсер.
– Сейчас! Дай распоряжение, – твёрдо сказал Костя. – Выписывать Асе ежемесячно… – замялся, подбирая сумму, – три тысячи рублей на призы детворе.
– Ладно, ладно, – в экстремальной ситуации продюсер Семён Викторович был покладист. Махнул в сторону бухгалтерши: – Выписывай ей! Пошли, ребята.
Не только бухгалтер, особа чрезвычайно строгая, цербер в юбке, присутствовала, почти весь коллектив станции стёкся в редакционную комнату. Азарт поимки Сталина будоражил нервы и никого не оставил равнодушным. Но в операции участвовали избранные, я – в том числе.
Шла по коридору и ликовала. Три тысячи рублей! Можно будет покупать дорогущие художественные альбомы. Уж приз, так приз, действительно, красивая и ценная книга, а не детские сказки, проиллюстрированные сбрендившим на американских мультфильмах с героями-мутантами художником.
Аппаратная – комнатка перед студией – напоминала военный штаб, в котором собрались командующие наступлением. Мест для сидения было два – у звукооператора Игоря и у меня. Остальные были вынуждены стоять. Костя присел на корточки, потому что шнур наушников был коротким. Ещё присутствовали Сеня-продюсер, незнакомый мужчина при галстуке, с казённым выражением лица – наверное, из органов, почему-то бухгалтерша-цербер и помрежа Лара – и швец, и жнец, и на дуде игрец. Удивительная девушка, которая носится по офису почти безостановочно, выполняет поручения споро и безоговорочно, на чины приказывающих внимания не обращает. Идеальный, нерассуждающий исполнитель, мечта руководителя. Когда Сеня-продюсер уезжает на отдых в жаркие страны, никто не замечает. А заболела как-то Лара – мы оказались без рук, ног и в полной растерянности.
Все присутствующие нервничали отчаянно, шумно дышали. Кислорода в маленькой комнате надолго не хватит. По идее, я должна была проникнуться общим волнением и вибрировать больше остальных. Отнюдь. Я думала про три тысячи рублей. Подарить, допустим, ребёнку альбом репродукций импрессионистов (присмотрела в магазине книжном), но ведь пояснения требуются, рассказ об этих потрясающих художниках. А как выкроить время в эфире на внетематическое отступление?
По привычке за подсказкой я посмотрела на Костю. Он показал мне большой палец – хорошо держишься! Покрутил пальцем в воздухе, как набирали номер на старых телефонных аппаратах, и ткнул в направлении утопленной в пульте трубки – «помни о своей роли!»
«Я-зна-ю!» – только шевелением губ ответила я.
«Ум-ни-ца!» – так же чётко артикулируя, беззвучно ответил он.
За большим стеклом, в студии, Кира начала передачу. Гостем был вице-мэр, которому придётся ответить за перманентно растущую квартплату. Девяносто девять процентов уверенности – начнется обвал звонков. Костя, обладающий уникальным слухом, должен вычислить Сталина, коверкающего голос. Сталин не пропустит горячей темы. Моя задача – хулигана заболтать и держать на линии. Во многих фильмах я видела, как подобные операции проделываются с помощью человека, который разворачивает на месте компактную аппаратуру, отслеживающую географию звонка. У нас такого человека не было. (Ещё одни лёгкие – и мы бы задохнулись.) Только Сеня и казённый человек приставили к ушам сотовые телефоны. Надо полагать, что Сталина ловили на телефонной станции, там прослушку организовали.
Град звонков начался ещё до времени, обозначенного Кирой. Чиновник дятлом, по-написанному, бубнил про экономическую необходимость повышения коммунальных платежей. Люди звонили и звонили. Костя слушал несколько секунд и махал рукой – не Сталин, отключить. Не извиняясь, не объясняясь, просто щёлкали тумблером – всё равно что бросить трубку, когда человек говорит о наболевшем, а ты его обрываешь. С другой стороны, Игорь, ведущий передачу, не мог тратить драгоценные минуты на вежливые отказы. Косте требовалось прослушать десятки голосов, отловить искомый. Продюсер Сеня приплясывал на месте от нетерпения. Бухгалтерша лихорадочными движениями поправляла грудь в бюстгальтере: толкала руку за пазуху, поднимала грудь и водворяла в чашечку лифчика. Помрежа Лара грызла ногти. Даже казённый человек из органов покрылся пятнами, что-то быстро шептал в микрофон сотового телефона.
