Людмила Немиро - Игрушка для чудовища (СИ)
Банда какая-то, что ли. Только б не прибили. Домой хочется.
Арабы окружили меня быстро и эффектно, прямо как в боевиках голливудских. Только вот это была реальность, которая обрушилась на мои плечи вместе с обжигающим ударом плети.
Да что ж это такое, а? Все мужики, что ли, питают слабость к подобного рода игрушкам? Достали уже!
Сбив меня с верблюда, африканцы гарцевали на лошадях и так мерзко хохотали, что волосы встали дыбом. Вот теперь-то мне точно конец. Черт, как же обидно. От одних придурков к другим попала.
Вернее, от одного — собственно, Кавьяр успел меня достать за неделю с небольшим. А чтобы месяц с ним провести… Подумать страшно.
Но в тот момент, когда я сидела на песке и демонстративно отряхивалась, на долю секунды мне захотелось вернуться в особняк. Но только лишь на крошечную долю секунды.
Мужчины что-то выкрикивали мне, но я не понимала ни слова. В конце концов, один из них спрыгнул с лошади и, приблизившись, поставил меня на ноги. Обычный темнокожий с кровожадными черными глазами и красными белками. Жутковато выглядит.
Африканец потащил меня к своему коню, который нетерпеливо топтался на месте и громко фыркал. Ожидала я чего угодно, но только не такого дикарского обращения. Чернокожий чересчур крепко связал мои запястья толстой веревкой, и мне тут же захотелось возмутиться, но пришлось попридержать язык.
Вдруг поверят, что я глухонемая. А, нет, не поверят: падая с верблюда, я порядочно обматерила всех и вся.
— Ну что за придурки? — пробормотала себе под нос, когда красноглазый мужик оседлал лошадь и поволок меня за собой, словно собачку на поводке.
Отлично. И долго ли я протяну?
Оглянувшись на верблюда, невозмутимо идущего в неизвестном направлении, мне стало так грустно, что прямо выть захотелось. Там ведь еда моя осталась и вода.
Идти пришлось, как я и предполагала, очень долго. Ночь наступила стремительно быстро. Даже странно было, что люди Кавьяра меня так и не отыскали.
А может, грек и не ищет вовсе? А зачем, в принципе? В любое время он, если захочет, найдет себе другую подстилку. Ведь не раз же намекал на свои широкие возможности. Да что там намекал — прямо говорил, без лукавства.
Это, похоже, единственное, что мне казалось правдой, а остальное было притворством и наигранностью чистейшей воды. Ни одна эмоция на роже Кавьяра не убеждала меня в его искренности. Напротив, сплошные опровержения.
Может, поэтому грек во время секса старался лица моего не видеть, за исключением последнего случая, когда он надеялся заставить меня расплакаться. Но ведь получилось же. Еще бы.
Когда тебя толком неподготовленную, да и вообще не приспособленную к подобного рода занятиям дерут в зад, конечно, разрыдаешься против собственной воли. Больно же.
Есть у меня все же подозрение, что Клио страдает каким-то психическим расстройством. Нормальный человек не властвует над себе подобными и тем более не стремится их избивать и трахать с извращениями, нанося при этом еще и по самолюбию мощнейший удар.
Кавьяр как будто психику мою сломать хочет. Тогда мы станем отличной парой. Я — зачуханная жертва, и он — мучитель и тиран. Круто.
Между тем, чернокожая банда притащила меня к своему лагерю, где у костра восседали еще около десяти человек.
Пожалуйста, парни, давайте представим, что отыметь белокожую девицу вы никогда не мечтали. Знаю я ваши пошленькие мыслишки. Вон как все уставились.
Эх, отчего же я книг толковых в свое время не начиталась? Теперь вот быстро прикинула бы, какие у меня шансы не попасть в настоящий гарем.
Почему-то была убеждена, что именно туда меня и отправят. Только «товар» предварительно проверят, а затем уже продадут подороже.
— Полегче, козел, — огрызнулась я, споткнувшись о камень, когда предводитель, —, а по нему это было видно, — толкнул меня в центр круга, образованного мужчинами.
Затормозила аккурат у костра, почти наступив на тлеющие угли.
Один из незнакомцев поднялся и подбросил в догорающий огонь сухих веток. Я осторожно отошла в сторону. Болело все, что только могло болеть. Похоже, совсем скоро просто перестану замечать боль — привыкну.
Но, на самом деле, к такому не привыкают, и в этом я убедилась после того, как ко мне приблизился один из сидящих бандитов и сжал мой локоть так, что скулить захотелось, громко и не смущаясь, как маленький подбитый щенок.
— Говори, откуда ты? — резанул по ушам хриплый голос.
Я, конечно, должна бы обрадоваться, что хоть кто-то знает английский, но это, напротив, огорчило меня невообразимо. Если эти во всех смыслах страшные ребята знакомы с иностранным языком, значит, им не впервой сталкиваться с приезжими. Но допустим, все объясняется намного проще.
К примеру, простые африканские парни проводят, скажем, экскурсии по Сахаре. Однако, судя по их одежде и оружие, которое они даже не пытались скрыть, гиды из них хреновые. А вот головорезы — самое то.
Кстати, тот старик-араб прямым текстом сказал, что разбойниками пустыня полнится. Али, когда переводил мне слова деда, много раз это подтвердил.
Так что теперь винить, кроме себя любимой, некого.
— Мне сколько раз повторить? — неуравновешенный чернокожий загрел мне по спине так, что тюрбан слетел с головы.
Это и к лучшему — жарко в нем, волосы от пота слиплись уже. К тому же дикая жажда не давала выдавить ни звука. Губы прямо потрескались.
— Давид, дай ей воды, — ровный тон голоса привел меня в чувства, и я подняла глаза на столь неожиданно милосердного его обладателя.
Ничего особенного. Простой смуглый мужик. Конечно, сразу же в глаза бросается, выделяясь из общей толпы африканцев. Но то, что он здесь самый главный, — главнее даже того, который меня сюда приволок, — сомнений не вызывало.
Он с не меньшим любопытством осматривал мой внешний вид, а я все глубже куталась в длинный безразмерный кафтан.
Наконец, подали флягу с водой, и дальше мне стало феноменально похер, кто и как на меня смотрит. Я захлебывалась водой, не в силах остановиться. Без особого труда флягу отобрали, при этом грозно рыкнув, и мне пришлось сфокусироваться на главаре банды.
— Как тебя зовут? — спросил он вроде бы доверительным тоном, но с нескрываемым презрением.
Женоненавистники долбанные.
— Летти, — получилось как-то слишком жалобно.
Прямо противно стало. Что еще за страх в голосе? Не хватало мне…
— Хорошо, Летти. Что ты делала одна в пустыне?
Ладно, придется отвечать честно.
— Скрывалась.
— Ммм… — протянул главарь, изогнув бровь и кивнув. — Чудесно. От кого, позволь спросить?
