Леонид Жуховицкий - Умирать не профессионально
* * *
На станцию он пришел минут за сорок до нужного поезда. Экипировку сменил: прикупил в ларьке дурацкие шорты в цветочек и камуфляжную панаму, в каких ходят и туристы, и бандиты, и бомжи. Если что, шорты с панамкой и запомнятся.
Вариантов краткосрочного убежища было не так уж много: сам вокзальчик, кирпичная будка стрелочника, стоявшая отдельно касса электричек, чуть поодаль два ангара из рифленого железа, четыре киоска с разной разностью и кирпичный же туалет, выкрашенный в веселую голубенькую краску. Один киоск был закрыт, за ним Тимур и выстоял положенное время.
Он хорошо видел стоянку – довольно длинная цепочка такси. Они интересовали умеренно: вряд ли подстраховщика будут встречать на наемной тачке. Так и оказалось: подъехал джип с затемненными стеклами, вылез крупный мужик в просторном льняном пиджаке, под таким хоть три ствола спрячешь, и не спеша двинулся к перрону. На машину не оглянулся – значит, водитель остался в ней.
Интересно – Веркины шмотки уже нашли?
Постепенно подтянулся народ. Встречали в основном местные бабуси – ловили квартирантов. Украшал негустую толпу толстый пацан с огромным букетом – не перевелись еще в России джентльмены. Тимур следил за мужиком из джипа, остальные были вне подозрений. Тот несколько раз оглянулся, но равнодушно, больше для порядка. Это было странно: неужели Росомахи еще не хватились?
Подошел поезд. Вагоны были зеленые, выделялся лишь ресторан да соседний с ним спальный. Подстраховщик, как и ожидал Тимур, вышел именно из спального: мастера своего дела в купейных не ездят. Спасибо Верке, приметы дала точные: имелась и спортивная сумка, и фигурный, даже по виду дорогой, футляр от скрипки. Парню, аккуратному крепышу, было чуть больше тридцати, так что не афганец, вот Чечню вполне мог прихватить. А может, и еще где набирался опыта: сейчас жизнь такая, не там, так здесь непременно воюют.
Мужик из джипа сразу же подошел к приезжему, задал вопрос, получил ответ, пожал гостю руку и легко подхватил спортивную сумку, большую и, судя по тому, как в два приема пристроился к ручке, тяжелую. Хотел взять и футляр от скрипки, но приезжий не отдал.
Решать надо было моментально, пока они идут до машины. Мужик в льняном пиджаке хотел пропустить гостя вперед, но тот отказался – видно, не любил чувствовать кого-то за спиной. Грамотно, про себя одобрил Тимур. Одобрил, кстати, вполне искренне, потому что в результате этой осторожности за спиной приезжего оказался он сам. Вокруг шли люди, но это не мешало: когда-то в Школе морского резерва у них был специальный курс – отключение в толпе. Без шума, без предсмертного крика – просто у жертвы туманится мозг, пять-шесть шагов делает по инерции, а потом оседает на землю. Инсульт, потеря сознания, через час-другой потеря жизни.
Тимур никогда не видел этого парня, и парень его вряд ли видел. Просто взял заказ, получил аванс и приехал отрабатывать. Ничего личного.
В общем-то, никаких претензий у Тимура к нему не было. Какие претензии к солдату на войне? Разве то, что хочет тебя убить.
Парень попался стойкий и шагов корявых сделал не меньше десятка. Тимур к этому моменту был уже довольно далеко: стоял у киоска, брал пиво. Теперь этот парень никого не подстрахует и Тимура не убьет. Тимур его тоже не хотел убивать, просто выхода не было. Ничего личного.
* * *
Если все слишком хорошо, наверняка будет плохо. Три раза подряд повезло – значит, уже повис над ловушкой. Человек по натуре дурак и, когда ему слишком фартит, перестает оглядываться. Этому Тимура долго учили, этому он сам после гибели Макарыча учил пацанов, всё умевших, но еще не знавших, как погибают всё умеющие. Те, кто учился плохо, уже никого ничему не научат.
А тут Тимур сам оказался дураком: оглянулся на один раз меньше, чем следовало.
Он рассудил, что суета вокруг подстраховщика продлится часа два, если не больше. Пока «скорая», пока больница, пока скумекают, что к чему – если скумекают, что вряд ли, – как раз и пройдет такое время. А ему оно было нужно, позарез нужно. Пока они будут связывать всю свою информацию в узелки, ему необходимо решить, что делать дальше. Когда слишком много неясного и точек риска тоже хватает, непонятно, как увязать все это в разумный план. А без плана редко что получается. Только шпана предпочитает импровизацию: выходит вечером на улицу и у первого же мужика в приличном костюме хрипло просит закурить.
Тимур зашел в забегаловку, где черная доска у входа обещала шашлыки, пельмени и шаурму, заказал для разнообразия шаурму и попытался выстроить в логичную схему те скудные данные, которые у него на текущий момент имелись. Тимур четко сознавал, что хороших вариантов нет, выбирать придется все равно плохой. Ну, и хрен с ним – лишь бы не безнадежный.
Что конкретно делать?
На него охотятся. И будут охотиться. Будут до тех пор, пока не убьют. Или пока он не убьет охотников, всех, какие заняты этим увлекательным делом. У этой шатии свои понятия о чести, они же, мать их, крутые. Им же стыдно: всем кагалом не смогли достать одного, а он убрал уже двоих. Но и стыд – полдела. Им страшно, а страх опаснее стыда. Ну, как им избавиться от страха? Только одним способом: избавиться от того, кто несет страх. Ведь для них-то он тоже охотник. Тут выхода нет, кто кого.
Еще имеется деревянный человечек. Росомаха про нее знала, значит, и еще кто-то знает. И опять выходит: убирать надо всех. Поэтому самый разумный план не годится. Нельзя лечь на дно и ждать, пока все уляжется. Оно, может, и уляжется, а может, и не уляжется. Схватят деревянного человечка и начнут пытать. А она ничего не знает, поэтому пытать будут до бесконечности. Так что кончать процесс надо быстро. Очень быстро, поскольку вся капелла Зятька не позже вечера встанет на уши. Не позже, а, скорее, раньше. Найдут Веркины вещи, опять же подстрахощик, внезапная смерть молодого мужика. Кто поверит, что просто совпало? Уж точно не Зятек. Такие случайности парами не ходят. И до Зятька как добраться? С собаками или без, его дом все равно крепость.
Все мысли были правильные, но между собой никак не связывались, башка-то не компьютер. Хотя тут и компьютер не помог бы.
Позитивная идея возникла только одна: поймать машину, отъехать за город километра на три, подняться в горку и там, среди камней и колючей растительности, пару часов спокойно поразмышлять. Не может быть, чтобы никакого выхода не было, какой-то должен найтись.
Вот с такими смутными мыслями он вышел из забегаловки. Но на улице, как выяснилось, его ждали: два красавца в форме, справа и слева от двери, с короткими ментовскими автоматами, дула которых смотрели прямо ему в живот.
– Документики с собой? – поинтересовался один. И тут же предостерег: – Доставать не надо, в отделении достанете.
– Как скажете, – согласился Тимур. Он понял собеседника правильно: руку в карман не суй, могут быть мгновенные неприятности. Причем самые серьезные. Мудрые люди учили: от любого ножа ты обязан отбиться, а от пули не отобьешься, пулю приходится уважать.
Новенький милицейский «форд» стоял поодаль у обочины. Туда и прошли.
Менты были в разных чинах, капитан и сержант. Младший по званию спросил начальника:
– Браслетики наденем?
Тот пошевелил бровями:
– Можно надеть. Но можно и обойтись. Человек же умный. Не ошибаюсь?
Это он спросил уже Тимура.
– Да вроде не дурак, – отозвался Тимур. Руки он держал на виду и неподвижно, чтобы парни не нервничали: по напряженным их взглядам было совершенно ясно, что предупредительно стрелять в воздух они не станут. Скосил глаза на их ботинки – все нормально, не ряженые, законные менты.
И в машину его посадили грамотно: велели сесть вперед, потом капитан упер ему в затылок автомат, и лишь затем сержант, пристроив свое оружие на заднее сиденье, сел за руль.
Один ствол лучше двух. На улице Тимур, может, и рискнул бы. Но в машине, когда дуло в затылок, смысла не было. Если станет ясно, что везут убивать, тогда придется. Но пока-то не ясно.
– Мужики, а чего такие строгости? – спросил он. – Я что, злодей?
– Да ты что? – удивился капитан. – Что мы, хорошего человека не отличим?
При этих ласковых словах он чуть-чуть шевельнул автоматом, чтобы хороший человек не забывал, кто у кого на мушке.
– Служил? – дружелюбно спросил Тимур. Не то чтобы его это слишком интересовало, но пока с человеком говоришь, тот вряд ли выстрелит.
– А как же, – отозвался капитан, – все мы служим отечеству.
– Где?
– Не в расстрельной команде.
Ясный намек Тимур воспринял спокойно. Как сел, так и сидел неподвижно, пока ехали по городу, причем не гнали, не визжали сиреной, деликатно соблюдали все правила, какие есть. Даже бабусю на зебре пропустили. Конвоиры не спешили, и Тимур не суетился. Он уже понял, что в машине убивать не станут: расстрел – дело грязное, кровищи натечет – зачем ментам пачкать такой красивый «форд»? Вот если вырулят за город и свернут на разбитый проселок – тогда известно, что делать. Но это только на крайний случай, риск слишком велик. А пока случай не крайний.
