Александр Лонс - Темный Город…
Осмотрев кровать, я увидел, что ее углы украшены металлическими стержнями с кольцами на концах, а на самих кольцах висят обрывки веревок. Концы были размочалены, как будто перетерты. Но порвать полимерный шнур толщиной с палец не мог бы и чемпион мира по разрыву веревок… Чем она занималась на этой кровати, интересно?
Отщелкав кадров двести, я заметил, что на фото кое-что выглядит не совсем так, как должно бы, но на маленьком экране детали разобрать трудно. Ладно, потом посмотрю.
Компьютера нигде не оказалось, а я не обладал достаточным познаниями в криминологии, чтобы понять, куда и как можно вынести домашний настольный компьютер. Ведь его нужно отсоединить и от оптики, и от водопровода, и от электричества. Комп пропал, а я так его и не нашел. Несмотря ни на что, я надеялся на чудо. Обидно — зря сюда приходили. Сзади послышались проклятия Лорен:
— Вот дьявол, срань господня… — Я обернулся. Лорен стояла в дверном проеме, с профессиональным интересом рассматривая комнату. — Ты тут закончил? Это что?
— Садо-мазо, наверное, — сказал я, убирая в карман фотоаппарат, — а компьютера тут явно нет, хотя и был, причем стационарный, не ноутбук. Только монитор остался, и оптолволкно болтается! Разъемы всякие… Старое всё… Куда делся комп? С собой она его забрала что ли? Зачем? Проще было снять файловую систему… Я дальше осмотрю все сам, если хочешь.
— Идем, я тебе кое-что интересное покажу.
— Давай после. А то здесь неудобно как-то!
— Пошляк! — засмеялась Лорен. — Мы же работаем!
Она повела меня на кухню. Кроме стандартной мебели там стоял старый-престарый, но аккуратно вымытый кухонный комбайн, сверкавший своими небогатыми опциями и деталями. «На таком, только руки ломать», подумал я.
— Садись сюда и смотри.
Я уселся на какое-то пластиковое сидение, декорированное под гриб-мухомор, а Лорен, не говоря больше ни слова, включила эту страшную бытовую машину. Прибор немилосердно загудел, а Лорен села рядом со мной, самостоятельно пододвинув стул. Из комбайна, призванного выполнять некую полезную работу, вдруг полетели веселые радужные шарики, какие во все времена любили пускать дети.
— Забавно, да? — Лорен улыбалась своей холодной улыбкой. — Я уже лет десять не пускала мыльные пузыри…
— Да, красиво. А там, — я кивнул в сторону комнаты, — ничего полезного для нас. Компа нет, похоже, его унесла сама Чанг. Осталось только самое обычное барахло, то, что можно купить где угодно и когда угодно. Ни документов, ни денег. Украшений нет. Разбросано все, хотя никакого ограбления не было, такой беспорядок остается только от торопливых сборов.
— Да, похоже. Вероятно, она собиралась в панике и взяла лишь самое ценное. Ты заметил? Она не вымыла посуду после завтрака, значит пришла с работы, быстро собралась и сразу же ушла. Так что? Заканчиваем?
— Подожди, мне еще кухню и ванную надо заснять. Прихожую еще.
— Кухню я уже сфоткала на свой. — Лорен показала маленькую, но мощную фотокамеру, какими пользуются оперативники, — ничего интересного. А санузел и прихожую сними.
Пока я фотографировал прихожую, Лорен внимательно изучала обувь, оставленную Чанг.
— Знаешь, а она, видимо, не испытывала больших проблем с деньгами. Вот эти и эти туфли очень дорогие, из настоящей змеиной кожи, ручная работа, сфоткай их… Почему она их оставила, непонятно? Я бы никогда не бросила такие! А вот эти две пары — для спортивных танцев, явно изготовлены на заказ. Видишь логотипчик? Это — клубная эмблема, сними ее крупным планом.
Настала очередь санузла. Но помещение нас разочаровало — похоже, обитавшая в этой квартирке девушка обладала маниакальной чистоплотностью. Только стандартное оборудование: плавно сопрягающиеся между собой и с потолком светостены, раковина, биде, унитаз и душевая кабинка. Больше ничего — ни полотенец, ни мыла, ни косметических средств. Хирургическая чистота. Пусто. Недовольно хмыкнув, Лорен пожала плечами. Я честно все заснял и вернулся в несвежую прихожую.
— Ладно, идем отсюда, — произнес я, отщелкав пыльный интерьер, — вроде бы всё… Стоп! Подожди, давай возьмем образцы пыли и соскобы с обуви. Вдруг что-то отыщется. Интересно, если так чисто в санузле, то почему пыльно в прихожей?
Только выйдя из подъезда, я вспомнил, что так и не удосужился взглянуть на то, что прислал Пол. Ладно, потом. Запихнув папку и все остальное наше барахло в мотоциклетную сумку, я надел второй шлем и уселся на заднее сидение, уцепившись за какой-то ремешок.
— За меня хватайся, — велела Лрен, — и держись покрепче, а то вылетишь к чертовой матери. Я резко езжу.
Сидящие на лавочке старушки недовольно проводили нас взглядами. Я с наслаждением обнял Лорен за талию двумя руками, она нажала на старт, и мы весело помчались по улицам города. Справа и слева от нас шли потоки машин, быстро мелькали лица людей, среди которых никогда не встретишь ни одного знакомого, навстречу вставали многоликие здания одного из крупнейших городов Европы. Шуршали шины. Мимо проносились автомобили, столбы, киоски, рекламные щиты и болезненные деревья.
Езда на мотоцикле принципиально отличается от езды в машине, и только у себя дома я смог внимательно прочитать переданный Полом материал. Из документов, переправленных с помощью Лорен, мало что можно было почерпнуть полезного. Пропавшая девушка ушла домой с работы в начале шестого, и с тех самых пор ее никто не видел и ничего о ней не слышал. Ушла и исчезла — случай, к сожалению, не такой и редкий в наши дни. Обычный случай, я бы сказал.
Теперь нужно будет осмотреть жилье второй девушки. Остальное — чуть позже.
14
Вчера я потерял в своих бумагах недавно выданный мне в отделе кадров нашего офисного центра список персонала Зеленого сектора. Список, который собственноручно положил в свой сейф. Куда делся документ? Не знаю. А документ был ценный — что мне пришлось сделать, чтобы получить эту бумажку, надо объяснять длительно и особо. Целый рассказ можно написать. Скажу только, что мне понадобилось сочинять убедительное письмо, визировать его у нашего управляющего и лично относить в кадры.
Я точно помнил, как кадровичка вручала мне распечатку. Она даже попросила расписаться в какой-то бумажонке в подтверждение того, что действительно я получил сей документ на руки. А сейчас — нету документа! Что делать? Естественно в поисках пропажи я перевернул все свои бумаги в офисе, а потом очередь дошла и до бумаг дома. Ничего! Пришлось идти в отдел кадров заново.
Отдел кадров Соросовского Центра помещался в мрачноватом полуподвальном помещении, куда редко кто заглядывал — окон в этих офисах не было. Толстая тетка долго и недобро выслушивала мои покаяния в своем небрежном и безалаберном отношении к документам вообще и к выданным под расписку в частности. Выслушав меня, она с удивлением спросила: «Как же вы умудрились потерять эту выписку, если я только час назад отослала ее по вашему запросу?! И насколько я поняла, она еще не успела до вас дойти?»
Пробормотав что-то малопонятное, я извинился и, пятясь, вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Вернулся к себе и долго думал над сущностью бытия. Где-то через час пришел курьер, вручил мне выписку в запечатанном конверте и попросил расписаться за получение. Странно. Это что было — расщепление сознания? Ложная память? Дежа вю?
Из отдела кадров ничего путного узнать так и не удалось. Мадина Дельмухаметова происходила из Казахстана, как иностранка была рекомендована на работу в Соросовский Центр каким-то Элом Ларе, прежнее место проживания — город Алма-Аты, улица Сейфуллина, дом 12…
Давешний осмотр квартиры, в которой жила погибшая, вообще ничего не дал. Вопреки текущему законодательству, хозяева в рекордные сроки провели ремонт и сдали жилье новому жильцу. Все предметы обстановки были заменены новыми, и у владельцев квартиры возникли серьезные проблемы с властями, из-за уничтожения возможных доказательств и вероятных улик. Но вот это уж точно не моя забота.
А вообще — что-то много дурацкого за последнее время случилось. Случилось со мной лично, что совсем не радует — работа и так не клеилась. Сведения приходилось собирать по крупицам, причем большинство этих крупиц почему-то никуда не укладывались. Иногда я находил что-то интересное и важное, но картинка никак не складывалась, все оставалось горстью песчинок с морского берега.
Все зависит от людей, а люди для меня это, в первую очередь, источники информации. Когда тот или иной человек перестает выдавать информацию — он становится абсолютно неинтересен, за общение с ним я не дам и цента. Некоторые люди по роду своей деятельности, или по складу ума, постоянно, непрерывно предоставляют, или способны предоставить новую информацию. Или точку зрения, или отклик, который я еще не ожидал. И это хорошо. Некоторые — неспособны. И это плохо.
