Владимир Борода - Звезды для командора
— Машина готова, Сережа?
— Бензин налит по ноздри, колеса поддуты, стекло протерто. Какие еще будут приказания?
— Карауль сейф, придурок.
А на улице снег сыпет и не так мороз жмет, как вчера, и воняет с заводов не так, вообще, жизнь хорошая штука, надо бы вечерком на полчасика к кому-нибудь заглянуть, кровь в жилах разогнать, а то в яйцах застоялась…
— Куда рулить, Леонид Николаевич?
— На кудыкину гору, гребсти Федору, рули водила с Нижнего Тагила, вот по этому адресу.
Юрий блаженно улыбался, медленно вглядываясь в лица незнакомые, в обстановку неизвестной ему квартиры… Да и зачем ему знать такую мелочь — где, с кем, когда…Главное известно точно — вокруг интеллигентные молодые люди разных полов, на столе есть выпить и даже немного закусить, а как он сюда попал, когда, с кем, это такие мелочи, не достойные внимания. Молодая, с рыжими длинными волосами девушка, рывком отбрасывая непослушную, прядь со лба назад, поднимала на уровень красивого и загадочного лица бокал граненный с чем-то розовым и тянулась им к Юрию. Юрий же склонив голову набок, пошевеливал под столом пальцами в остатках носок, и собравшись с духом, так же приподнимал стоящий перед ним такой же изящный бокал и двинул его встречь бокала рыжей незнакомки… Движение давалось с трудом, будто Юрий был погружен в прозрачное желе… Откуда-то со стороны донеслись громкие ритмичные звуки, отвлекшие внимание его. Повернув голову, Юрий увидел комнату полную молодых интеллигентных людей обоего пола, в меру рев детых и раскованных, красивый молодой человек с длинными волосами в зеленых семейных трусах до колен и почему-то в пионерском галстуке, стоял на стуле поддерживаемый за тощий зад крупной сисятой подругой, чуть прикрытой тюлевой занавеской. Молодой человек в пионерском галстуке декламировал красивые стихи:
…Если вы хотите нажратся нашей крови
Мы как дверь откроем наши вены
Пусть напиток аллый вас напоит
И тогда быть может вы поймете
О чем мечтали мы при жизни
Что любили во мраке
Наедине с друзьями
И подругами…
Слезы навернулись Юрию на глаза, полились на грязную скатерть, защекотали голую грудь… Хотелось немедленно отдать кому-либо свою кровь, свою душу, свою жизнь…Кто-то положил шаловливую руку на голый живот Юрия и умирая, он подумал — это в очередной раз.
Пятый этаж, лифта нет, в подъезде традиционно пахнет мочой. Звонок. Крашенная дверь… Звонок во второй раз… Ни кого. Длинный звонок. Ни чего. Очень длинный звонок. Шаги. Несколько испуганный голос за тонкой дверью (хотя чего боятся честному человеку в советской стране?): — Кто?..
— Уголовный розыск. Открывайте.
За тонкой дверью страшный переполох. Ну ладно, теперь еще ногой, не сильно, но увесисто:
— Ну?!
Дверь медленно распахнулась, серое женское лицо, в глазах ужас и слезы, все ясно, ну Ленчик — куй железо не отходя от кассы.
— Клавдия Шаркова?
— Д… д… а…
— Не надо так боятся, надо было раньше боятся, давайте пройдем в комнату, усаживайтесь поудобнее, вот например на диван…
— Нет!!!
А что это она так дивана боится, труп у ней что ли там внутри, где все остальные постельное белье хранят…
— Моя фамилия Потапов, я из Уголовного Розыска, вот мое удостоверение, а теперь, Клава, расскажи нам все как было, он, -
выделить голосом "он", не может быть что у этой бляди не былого ни одного "он".
— Он нам уже все рассказал, нужно только кое-что лишь сопоставить и перепроверить…
И Клавдию Шаркову прорвало. Ужас прошедшей ночи и неудавшийся загул-трах с космонавтом, французская любовь под проезжающие мимо такси секретные двигатели самых мощных советских самолетов, труп в мужниных шмотках и Толик со своим секретным местом, где он краденные колеса переобувал… Все это внезапно вывалилось на Ленчика, так внезапно, что он на секунду просто потерялся, почти потерял нить и реальность… Ведь только хотел узнать — не было ли вчера у нее космонавта, так как оперативниками установлено — Клавдия Шаркова вчера работала в гостинице, обслуживала номер космонавта и известна как одна из злостных блядей среди всего обслуживающего персонала гостиницы… А тут горячее признание, чистосердечное и с мелкими блядскими подробностями… Умереть можно.
— Ну хорошо, я вам верю, что вы космонавта не травили, но окончательный штрих сделает судмедэксперт. Ну а теперь главное — место показать сумеете?
— Нет..-
растерянно протянула Клавдия и уставилась на опера. Да, ситуация, космонавта нет, а есть труп, ни хера себе, квартира уплывает в даль, ну ничего, мы еще поборемся, поглядим, кто кого.
— О нашем разговоре ни кому не слова. Вам ясно?
— Да… а… я…
— Арестовывать пока вас не за что, явного состава преступления и умысла в ваших действиях нет, ну а в дальнейшем, если понадобитесь, мы вас вызовем. Но ни кому не единого слова, дело государственной важности. Вы должны понимать — космонавт!
— Да, да, я понимаю, понимаю, я ни кому ни слова, ни полслова, — заторопилась Клава, ясно осознав главное — ужас ушел, ее ни кто забирать-арестовывать не будет, все уже кончилось…
— До свидания, Клавдия.
— Может быть чайку или…
А глазки опухшие уже высохли и заблестели, ну блядь-профурсетка, только что убивалась, от страха умирала, а уже готова в постель тащить, мелькнуло в голове у Ленчика и ушло за заботами, Толика-таксиста надо за жабры брать, ну суки, увезли труп и спрятали, где же теперь космонавта взять, одна надежда на Мишу или Шехера, может быть они подкинут космонавта…
— А в общем-то вам нужно подумать над своим поведением, Клава, — выходя в двери, попрощался Леонид и конечно получил в ответ массу заверений о начале новой жизни… Сколько раз он такое уже слышал, но все оставалось по-прежнему. Вонючий подъезд, заждавшийся шофер, "Куда?", "На кудыкину гору", родной кабинет, и…
— Сергей, немедленно установить адрес по этим данным… И закипела работа. Где же взять космонавта?..
…Падал снег и таял на непокрытой голове Юрия. Мороз не чувствовался, тело казалось, потеряло вес и еще немного, еще самую малость, и взлетит он, взлетит над всей этой суетой, главное с балкона спланировать, а там…
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! -
разнеслось над левобережным районом города Омска, индустриальным центром Западной Сибири, крик бился об панельные, серые стены убогих домов, метко прозванных в народе "хрущобы", бился об низкое небо, серое низкое небо, вонючее низкое небо, насквозь провонявшее отходами индустриальной деятельности людей, так безалаберно и бесхозно относящихся к наследию предков…Крик бился и бился, и еще совсем немного и, казалось, прорвет крик это серое небо и хлынет на загаженную землю солнечный свет и голубизна неба, и все земные краски… Это кричал так сильно и страстно алкоголик Вася, увидев впервые в жизни, как с балкона падает человек… Даже говорят, что данное событие столь сильно повлияло на его хрупкую психику, что алкоголик Вася даже бросил пить… Водку. И полностью перешел на народный напиток "бормотуху"… Но злобные и завистливые люди, лишенные счастья лицезреть то, чего удостоился Вася, утверждали, мол данный переход с водки на "бормотуху" связан всего лишь с экономическими трудностями, испытываемые страной и Васей.
С балкона падал Юрий. Возможно падал в новую, следующею жизнь. Ведь он и так сильно задержался в данной, совершенно никчемной жизни… А впереди еще возможно много всего хорошего и разного. Юрий с размаху ударился об мягкий теплый снег и сознание его потухло…
— Скорую звони давай, скорую, бля, скорую!.. — Господи, скинули его, я знаю, скинули!..
— А ну разойдись граждане, не видели что ли, как алкаши падают с балконов!
— Ишь морда красная, пьянь, милиционер, а кричит как полицай в Америке на негров…
— Сержант, Семен, тащи его за руки в отдел, че трупу на улицах валятся, скорую к отделу направим…
— Слушаюсь, товарищ лейтенат! Взяли мерзавца!..
— Может квартиру поискать? Вдруг убийство…
— Начальник решит, ну, потащили… Разойдись!.. Сволочи…
— Ну суки!
Пенсионер Иванов возвращался из магазина. Галантерейного. Там второй день на радость всех местных окрестных пижонов продавали не "Тройной", а "Фиалку душистую" за 00 рублей 54 копейки стограммовый флакон. А запах… И благо-о-о-родная отрыжка!.. Возвращался, стряхивая снег с облезлой шапки, красно-сизого лица, украшенного синим, с прожилками и разводьями, носом, с потрепанной синей телогрейки, память о последнем месте трудовой деятельности — заводе "Красный плуг". Возвращался и… Батюшки, едрена мать твою налево, а в подъезде-то!.. Один в штатском и с пистолетом в руках с боку от двери Тольки-таксиста, другой таки в штатском и тоже с пистолем с другой стороны, ну а перед дверью-то ни как сам Лев Гуров из телевизора, видать по спецзаданию из Москвы, прямо прибыл, а тут Толик-то дурак, дверь и открыл, нет что бы через дверь пулять, живым не даваться, дверь-то открыл, молодчики из милиции туда влетели, ну а больше и ни чего Иванов и не видел, и не слышал… Напрасно под дверью битый час проторчал, всей щекой да ухом по замочной скважине елозил, так ни чего и не услыхал. Плюнул с досады и злости прямо в глазок стеклянный, и пошел себе на пятый, одеколон потреблять и бабке своей, Дуньке, в мелких подробностях рассказывать…
