Антон Павлов - Координатор
Андрей нажал кнопку на пульте. Смеющийся Аркаша, стаскивающий крупными белыми зубами мясо шашлыка с шампура, исчез с экрана телевизора так же, как исчез из жизни.
Андрей долго молился перед иконами Спасителя и святого Николая.
Брат уже где-то там наверху… Выше стратосферы…
Андрей задумался о собственной жизни.
Последние годы пролетели, как в ускоренной перемотке кассеты с названием «зрелые годы Андрея Трофимова»: Ура, мы купили дом! Теперь нам нужно строить гараж! Ура! Мы построили гараж, нам теперь необходима баня! Ура! У нас есть баня! Мы же совсем забыли, что мы ходим на очко во дворе. Ура! Теперь у нас есть тёплый туалет!
Что дальше?
Скоро они с Настей выдумают что-нибудь, ещё, потом ещё… Последует очередное «ура» самолюбия.
Возможно, они сделают в огороде бассейн. Андрей будет торчать там всё короткое лето. Олифить досочки, укладывать вокруг бассейна плиточку… На нём будут позитивные гавайские шорты. Андрей будет теребить волосы на груди, и спрашивать Анастасию глуповато: «А ведь хорошо, Настенька, да?»
На хрен бассейн!
Лучше они потратят деньги на туристическую поездку. В Грецию, на остров Крит или Испанию. Купят специально по этому случаю хороший фотоаппарат, чтобы горделиво таскать его на груди и щёлкать «чизы» друг дружки на фоне исторических достопримечательностей… Потом напечатают снимки на специально по этому поводу купленном принтере и заполнят ими пару тройку альбомов. Зимой они будут почти насильно усаживать гостей, и показывать им эти фотки.
Господи, откуда все эти мысли? Что это? Правда или нет? И если это правда, то почему всё так безнадёжно?
Что нужно делать, как заботиться о семье, о быте, чтобы не терять уважения к себе? Почему, если просто растишь детей и зарабатываешь деньги, чувствуешь себя ослом в упряжке?
Потому что есть другие цели… Есть другие силы… Неведомые тем, кто насильно усаживает гостей, чтобы те смотрели фотографии с отдыха.
Крестик болтался на груди. Андрей нащупал его. Сжал.
Андрей снова лёг на диван. Стоило закрыть глаза, и стоял перед глазами Аркашка — живой, весёлый, но вечно чего-то боящийся: «Андрюш, ну не полезу я туда. Я боюсь»
Детство. Братья стоят возле тёмного подвального окна. Оттуда выдувает могильную прохладу, провонявшую кошками и сырым тряпьём.
— Полезли! Всю жизнь бояться будешь! — Андрей уже наполовину залез в пропахшее сыростью подвальное царство.
— Пусть всю жизнь. Не полезу и всё тут, — Аркаша смотрит полными слёз глазами на брата.
— Чтоб тебя! — восклицает Андрей и вылезает из подвала. — Днём полезем.
— Днём полезу, — Аркаша радостно бежит вприпрыжку за старшим братом, — Андрюш, Андрюш, да подожди ты! А, правда, что если на земле кто-то умер, то на небе две звёзды сходятся вместе?
— Ага, правда, — передразнивает младшего Андрей, — Тогда бы на небе, знаешь, какая свистопляска началась!
Вот и сошлись Аркаша твои звезды на небе.
Если бы только брат верил в Иисуса. Пусть даже так, как я, — думал Андрей, — Пусть даже три раза в год посещая церковь, не соблюдая посты. Умильно лопая пасхальные куличи и толком не зная зачем православный люд красит куриные яйца. Хотя бы так. Просто молился бы и верил… Верил в вечную жизнь, которая невозможна, если ты самоубийца.
Но ведь Аркаша лишил себя жизни, чтобы искупить вину перед тобой, перед Настей? Зачем ты врёшь себе, что не понимаешь этого? — обвинял себя Андрей. — Это ты убил его! Ты дал ему от ворот поворот, когда он нуждался в помощи и пришёл к тебе. Ты прогнал его и в этот момент он решил убить себя.
Прости Господи, язык мой злой. Я, я во всё виноват и только я! Грешный безумный человек я, брата ведь своего сгубил: невниманием, холодностью лютой, отчуждением, оскорблением, не прощением…
Но и ты, Господи, прости и помилуй брата моего. Пошли Аркаше хотя бы сон. Пусть Аркаша спит. Не надо суда, не надо следствия. Не надо Господи, камень на шею ему вешать и бросать со скалы, не надо, Господи, скрежета зубов, не надо! Плевать, Господи, что он самоубийца, не держи на него зла за это.
Прости, как нас всех учил прощать, ладно?
Пусть Аркаша просто спит. Как после тяжёлой смены на заводе.
Андрей заснул и ему снился бородатый старик на облаке перед огромным экраном, где были миллиарды квадратиков — картинка в картинке. Старик на облаке подслеповато щурился, водя дистанционкой возле экрана. Пальцем он пытался что-то разобрать в мельтешении кубиков. Потом, махнув рукой и перекрестившись, бородатый нажимал на кнопку дистанционки и один из миллиардов квадратиков угасал.
Время, когда человек хоронит близких, это время самых смелых желаний и мыслей.
Это время откровений…
Часть 2
Мать
1
Две недели прошло с похорон Аркаши.
Андрей несколько раз ходил в церковь, где долго стоял перед образами и разговаривал с Богом. Спокойнее на душе не становилось. В памяти всё время вставала сцена прихода Аркаши к нему домой перед смертью. Ведь всего один шаг навстречу прокажённому брату и возможно неведомая болезнь Аркаши отступила бы.
Так думалось Андрею, когда он внимал тихому говору икон в городской церкви и в нос его пробирался терпкий запах ладана и свечек, щёлкавших в уютной полутьме.
Андрей открывал глаза после самодельных своих молитв, и сталкивался с глазами священников. Единственное, что читал он в них — гордость от близости к Богу.
Гордыня ли это была или обыкновенная человеческая гордость, Андрей не знал. Да и не старался размышлять об этом. После самоубийства брата, он как никто другой стал видеть множество брёвен в своих глазах, через которые совсем уже не виделись сучья в глазах других людей.
Андрей возвращался на «Завод стекла» после обеда в кафе в центре, где помимо прочего он встречался с привередливым клиентом, даже не захотевшим ехать к ним в офис. Встреча прошла отлично, клиент остался доволен блинчиками с красной икрой и чашечкой двойного «еспрессо». Андрей вырулил из плотного потока машин и припарковался возле остановочных павильонов, чтобы купить кофе и сигареты.
Остановка пустовала. Все, кто хотел работать, уже благополучно доехали до работ, а кто не хотел, плюнули на всё и пошли домой. Только нищий с красным, как огнеупорный кирпич, лицом, крутился на пивной банке, сминая её в алюминиевый блинчик.
Андрей купил сигареты и кофе и в тот момент, когда он нажимал на кнопку брелка сигнализации, зазвонил мобильник.
Ни в памяти телефона, ни в памяти Андрея не было такого номера. Номер был подозрительно длинный, и в нём было много девяток и шестёрок, что Андрей сразу подумал об услуге сотовых кампаний «покупной номер». Те есть тот номер, за эксклюзивность которого клиент согласился выложить энную сумму денег.
Значит, звонивший не из разряда обычных граждан. Большой палец завис над зелёной иконкой в виде телефонной трубки. Андреем вдруг овладела нерешительность. Палец руки напоминал Андрею сейчас отрезок металлической трубы. Андрей не мог его согнуть, чтобы нажать кнопку приёма!
Господи, Иисусе Христе, помилуй меня грешного и дай силы… Дай силы… Что же это такое со мной творится?
Наконец палец с силой вжал кнопку приёма в телефонный фэйс.
— Слушаю?
— Андрей Иванович? Это Коорд Ким Борисович вас тревожит. Как ваше ничего?
— Здравствуйте, — Андрея поразил панибратский тон Кима. — Откуда у вас мой номер?
— Знаете, я и на кладбище хотел подойти к вам… Поговорить, — сказал Ким. — Только сейчас собрался позвонить.
Когда Ким упомянул о кладбище, Андрей нахмурился и готов был лишний раз сказать, что мать просто напросто находилась в шоке от горя, поэтому не стоит её слова воспринимать всерьёз… Кроме того он принёс уже свои извинения. Но Ким имел в виду не мать.
— Вы слышали о семье Павленко? — спросил он.
Чёрт возьми, — думал Андрей, — может быть этот Ким пьяный? Две недели прошло с похорон Аркаши. Мы незнакомые люди, чёрт его дери!
— Я сейчас еду на работу, Ким Борисович… У меня мало времени…
— У Павленко умирает мальчик от рака, — сказал Ким. — Вы слышите меня, Андрей Иванович?
— Ну, да, — произнёс Андрей.
Когда собеседник говорит о «мальчике, умирающем от рака», ты не положишь трубку.
— Рустам Павленко — мой мастер в цехе. С ним последнее время происходит что-то ужасное. Он на человека стал не похож. Изменил веру, изменил фамилию. А ведь нормальный татарин был до поры до времени! Недавно его жена помешалась на некоей госпоже Елизавете. Я совершенно ненамеренно узнал, что это ваша матушка…
— Что вам от меня конкретно нужно? — Андрей был сбит с толку новой совсем не нужной ему информацией. — Я ведь действительно, еду на работу.
— Только вы можете помочь, Андрей Иванович. Мальчика нужно лечить. Лечить врачам. А мама мальчика, жена этого идиота Рустама помешалась на магии, экстрасенсорике и прочей ерунде…
