Владимир Митрофанов - Зачистка территории
– Это что за кубышка такая сердитая? – спросил удивленный Павел, глядя им вслед.
– Это жена его – Нина. Никогда не слышал, чтобы она хоть что-то сказала, и не видел, чтобы засмеялась или даже улыбнулась! – сказал
Хомяков. – Он от нее постоянно сбегает, а она его ловит по всему городу.
– И как они вообще уживаются? Они же совсем разные! – удивился
Павел. Действительно, очень странная была эта женщина, внешне, казалось совершенно лишенная каких-либо эмоций. Дима же Росляков энергию излучал невероятную: Павел даже рассмотреть-то его толком не смог – настолько быстро он перемещался, и даже сидя постоянно ерзал.
Хомяков пожал плечами:
– Я думаю, Паша, все это совсем неважно, чтобы непременно совпадали темпераменты. Знаешь, как бывает? Ей нравится попса, ему – рок. Ей нравятся танцы, а ему – нет. Она его считает скучным, а он ее – пустой и вульгарной. И в то же время они жить не могут друг без друга. Помнишь Женьку Миронова – длинный, тощий, усатый – всегда очень широко шагал, как на ходулях? Он, было, завел небольшой бизнес. Дело продвигалось с большим трудом и для раскрутки требовало экономии на личных расходах хотя бы какое-то время. Жене его показалось, что при таком бизнесе он как-то мало ей дает денег на домашние расходы и не покупает эту пресловутую шубу, причудилось
(может быть, даже и приснилось), будто он эту самую шубу подарил своей любовнице. И она, законная жена, настучала на него в налоговую полицию. В полиции удивились, поблагодарили, посмеялись, но проверку сделали и, как водится, предприятие закрыли, обложив Женьку чудовищным штрафом. Теперь они сидят буквально в нищете, но так и продолжают жить вместе. А ты говоришь! Вон Кикин на свою катит:
"карга". Пусть карга, но все же это родная карга! Она, если что, и накормит, и последний стакан воды поднесет и "утку" под тебя подложит… Вон Витьку Петрова случайно прижало машиной к стене в армии – водила не ту передачу включил – вроде отлежался, дослужил, а сейчас постоянное давление, головные боли. Так жена его сама по врачам водит, массаж делает. Тогда же казалось – просто ушиб, мелочь, пройдет!
Тут же стали говорить, что на жизнь вообще влияет все. Например, ветер. Все они в десятом классе ходили в парашютный кружок ДОСААФ в воинской части. Начались прыжки, и Павел и еще пять человек в тот день прыгнули с "кукурузника", а потом вдруг подул сильный ветер, надул на столбе полосатую аэродромную "колбасу", и прыжки отменили, и некоторые ребята, например Дима Росляков с Хомяковым, сидевшие уже с надетыми парашютами, тогда так и не прыгнули. А в следующий раз уже не было керосина и что-то еще помешало, а потом вообще это дело заглохло. Павел (он, правда, еще несколько раз прыгал – отец его устраивал) и другие, кто прыгали, практически все попали в десантные войска. Впрочем, из кружка еще и другие ребята попали в десант, которые вообще не прыгали, и еще много другого народу. И ветер тут был вовсе не причем. Хомяков считал, что все решают личные знакомства и родственные связи. Шахов, хотя и прыгал, позже на медкомиссии провалился на исследовании вестибулярного аппарата. В детстве у него были аденоиды, он дышал ртом, постоянно ходил в соплях и пару раз болел воспалением среднего уха, и мама его горячим молоком не поила и горлышко не кутала, и никто не говорил ему:
"Аркаша, надень шапочку!" – и это имело последствия в том, что он не всегда понимал, где верх, а где низ и совершенно не мог находится вниз головой. Когда его в военкомате раскрутили на специальном кресле, он выпал из него буквально на карачки и там же чуть не наблевал, поэтому его в ВДВ и не взяли.
Послышалось жужжание, Павел вынул из кармана мобильный телефон, посмотрел на дисплей и вышел поговорить на улицу.
Хомяков, проводив его глазами, сказал Шахову:
– А я думал, что он тому говнюку на даче врежет. Павел всегда был резковат. Еще в десятом классе мы с ним ездили в Н., зашли в какой-то дешевый буфет на вокзале. Пашка только отошел помыть руки и тут же какой-то странный грязноватый парнишка подошел к нашему столу и начал пить его компот. Мы даже не увидели, как Паша его ударил, когда вернулся, – просто услышали характерный стук головы об пол.
Помнишь, еще в соседнем со мной доме, в одном дворе жил такой мужик
Лева – он, когда шел с женой, постоянно почему-то ко всем задирался.
По-моему у него что-то было с психикой. То ли его в детстве обижали, то ли с бабами существовали какие-то проблемы, но он был какой-то невероятно агрессивный, ревновал жену буквально ко всем. Я думаю, что такое поведение, которое, кстати, проявлялось только при жене – имело целью доказать ей свою мужественность – может быть, у него были сексуальные проблемы? Делал вид, что он настоящий мужик и всех во дворе запугал, даже кого-то отлупил, и никакой управы на него не было. Мы там как-то сидели вполне мирно в беседке, а он походил мимо с женой и вдруг подошел и стал на нас орать. Раньше бы ушли, а тут
Паша был не в настроении, что-то ответил, типа "отвали". Тот стал его тащить, толкать, и Паша его приемом уронил на землю. Поднявшись, тот снова кинулся, и Паша его опять положил. Тот сел, встать не может – перехватило дыхание. Жена смотрит и не знает, что делать.
Обычно она кричала, оттаскивала мужа от кого-нибудь: "Левочка, не надо!", а тут сам ее Лева, растерянный, сидит в грязи и не может встать. Очень интересное было выражение лица этого Левы: его мелкий говняный мир рухнул. Он был никто! Я почему-то думаю, что потом он свою жену наверняка избил, а потом ползал на ней на коленях в соплях
– просил прощение. Как-то с тех пор больше я его и не видел, или просто уже не замечал. Наверно, он состарился и успокоился, или просто жена ушла от него.
Шахов только неопределенно пожал плечами. Хомяков еще вдруг добавил:
– Да ведь и Пашкин-то батя, дядя Коля, кстати, тоже был мужик очень резкий! Раз мы в классе девятом, наверно, вечером стояли на платформе в Сяськелеве, куда-то ехали. Тебя не было. Короче, ждем электричку. Появился дядя Коля, мы поздоровались, он нам кивнул и прошел дальше по платформе. И тут к нам подваливают человек пять местных, и начинают требовать денег. А вдали уже показался прожектор электрички. Ситуация накаляется. Мы ждем электричку, чтобы туда запрыгнуть, те нас не пускают, начинают оттеснять. И тут подходит дядя Коля и говорит им, чтобы они от нас отстали. Сяскелевцы ему только слово вякнули, как он сходу одному из них как вмазал – тот аж взлетел, перекувырнулся и треснулся башкой о скамейку – я думал, голова у него расколется, второй от удара вообще упал с платформы на рельсы. А тут уже близко электричка- свистит. Оставшиеся двое попрыгали стаскивать дружка с путей, и еще один убежал. Сели в вагон, дядя Коля преспокойненько достал газетку типа "Советский спорт" и начал читать. Сколько, интересно, ему тогда было лет?
Кажется, он тогда уже готовился на пенсию. В тот годы у него уже был нагрудный знак "20 лет службы в МО СССР", который в военной среде называют "пропуском в женскую баню".
Вернулся Павел, он был весел:
– Тут, говорят, довольно злая заметка вышла в областной газете под названием "Бандитский беспредел"? Любимов прославился на всю страну.
– Да это я сам ее и написал! – сказал Шахов, потроша воблу. -
Меня люди попросили, кстати, в том числе и твоя тетка Лиля. И знаешь, почему редактор сходу ее напечатал? А потому, что он осенью приезжал сюда по каким-то своим частным делам, а ему машину вмиг раскурочили. Он Любимов за это с тех пор просто ненавидит лютой ненавистью. Дело случая. Я написал и сам завез в газету, стал спрашивать мужика в коридоре, куда обратиться с письмом, а он и оказался главный редактор. И как только услышал, что я из Любимова везу критическое письмо, сразу же затащил меня к себе и говорит:
"Давай-ка скорей его сюда!" Когда он прочитал статью, остался очень доволен, а мне говорит, что опубликует в специальной рубрике письма читателей – типа голос народа… И никто тебя за это не привлечет, поскольку это письма граждан.
Написанное Шаховым и опубликованное без какого-либо комментария, это письмо, по сути, представляло собой целую статью под заголовком
"Бандитский беспредел" и заняло почти половину газетной страницы. В письме говорилось, что в городе Любимове царит и процветает откровенный бандитизм, что детей из дома опасно не только днем выпустить, но и дома одних оставить, всюду свободно продаются наркотики, а пенсионеров в массовом порядке убивают из-за жилья.
Жители, как говорилось в письме, местной власти и милиции не верят.
Всего подписали под письмом человек пятнадцать, главным образом, пенсионеры, кому терять нечего. Но самое удивительное для редактора было то, что эта публикация неожиданно вызвала целую волну откликов.
Тут же письмо было опубликовано на одном из сайтов в Интернете, где по этому поводу образовался целый форум. Аудитория разделилась надвое. Некоторые читатели восприняли написавших письмо как неких идеалистов или попросту "недобитых коммуняк", утверждая, что сейчас везде так живут, и у вас в Любимове вовсе не хуже, чем в других местах, "вот у нас, например…", и далее обычно приводились совершенно жуткие подробности. Даже в какой-то телевизионной передаче проскочила фраза: "В печально известном городе
