Хилари Нгвено - Современный кенийский детектив
— Времени в обрез. Хамиси требует результатов, а я должен еще множество узелков развязать. Ты можешь в два счета навести справки. Сэкономил бы мне время. Тебе разок звякнуть — и все дела.
Инспектор поднял трубку стоявшего перед ним аппарата:
— А что я с этого буду иметь?
Проныра улыбнулся инспектору:
— Договоримся так — я буду передавать тебе все, что случайно узнаю насчет ученого из Южной Африки или насчет Шэйна.
— Проныра, — насупился Килонзо, — приказываю тебе не соваться в эту историю.
— Да ведь я сказал: «случайно узнаю», — пожал плечами Проныра. — Конечно, если тебе не интересно…
Килонзо набрал одну цифру на диске.
— Соедините меня с начальником транспортно-регистрационного управления, — сказал он и положил трубку. — Что еще тебе?
— А что, у меня такой вид, будто мне что-то нужно?
— Хочешь уверить меня, что приплелся ради одного вшивого звонка, который мог сделать любой из моих подчиненных?
— Ну раз уж ты сам завел разговор, то признаюсь: хотел попросить тебя еще об одном одолжении, — сказал Проныра, вынимая из нагрудного кармана фотографии и передавая их Килонзо.
— Первый раз вижу. — Инспектор отрицательно покачал головой.
— Не мог бы ты пустить своих ребят по их следу и сообщить мне все, что удастся разузнать?
— С какой стати?
— Чтобы помочь другу, — сказал Проныра. — Чтобы покончить с преступным вывозом продовольствия из нашей республики. Эти двое — заядлые контрабандисты. У меня есть сведения, что они были замешаны в недавней контрабанде маиса. Там видели машину, о которой я говорил. Они могут вывести на главарей.
— Проныра, кончай играть в полицейских и воров. Хочешь отнять у нас кусок хлеба?
— Я всего-навсего репортер и пытаюсь рассказать читателям о том, что творится вокруг них, — пояснил Проныра. — Я охочусь за новостями, а вовсе не играю в полицейских и воров.
Зазвонил телефон. Килонзо поднял трубку:
— Килонзо слушает. Да… да. — Секретарша соединила его с начальником транспортно-регистрационного управления, и он изложил просьбу. — Да… срочно… — Он повесил трубку.
— Говорю тебе, — пояснил Проныра, — ни в каких полицейских и воров я не играю. Занимаюсь репортерским промыслом, не больше.
Он знал, что в профессии репортера есть что-то от игры в полицейских и воров. У него и у инспектора Килонзо одна задача — выяснить истинные обстоятельства преступления, найти преступников. Однако Килонзо больше интересуют глобальные проблемы поддержания законности и порядка. Проныра же стремится лишь к тому, чтобы утолить страсть публики к новостям. Килонзо не может довольствоваться полуправдой и предположительными заключениями. Проныра же оперирует исключительно полуправдами и предположениями. К этому его принуждают обстоятельства. Жесткие сроки подачи материалов не позволяют действовать по-иному. Да и публика не желает ничего другого.
Глядя через стол на полицейского офицера, Проныра пытался решить, чья работа более увлекательна — его или Килонзо. Килонзо, разумеется, стоит ближе к суровой правде преступлений. Это ему приходится руководить расследованиями, увязывать заключения патологоанатомов с далекими от точности показаниями потрясенных, подозрительных или напуганных свидетелей. Иногда — Проныра содрогнулся при мысли, что это бывает не так уж редко, — инспектор выколачивает признания из обвиняемых. Противозаконное, но эффективное средство. Кроме того, инспектор снабжает обвинителей достаточным количеством боеприпасов, чтобы отбить отчаянные атаки судебных защитников. Килонзо пребывает в самом центре событий, а Проныра лишь посторонний наблюдатель, и, бывает, он все отдал бы, чтобы поменяться с Килонзо местами: оказаться действительно в центре событий.
Вот, например, знаменитая история с убийством целой исмаилитской семьи Мералли. Муж — молодой бизнесмен, — жена и две их малолетние дочери были зверски убиты: зарублены пангами[8] в собственном доме. Убийцы не оставили никаких улик. Проныра трудился над этой историей несколько недель, расспрашивая родственников. Он вытянул из отца убитого мельчайшие подробности их отношений с покойным сыном, их планы построить огромный промышленный комплекс в Момбасе. Он перебрал все возможные варианты, но в конце концов остался с пустыми руками. Полиция тоже ничего не добилась, по крайней мере никто не был арестован. И по сей день это дело значится среди неразгаданных тайн. В анналах кенийской уголовной хроники.
Но Проныра не верил в то, что отдел расследований убийств не располагал якобы никакими достоверными фактами. Килонзо однажды сказал: «Думаю, мне известны убийцы семьи Мералли». Он, правда, тут же поправился: мол, это только догадка и нельзя действовать, основываясь на ней. Когда Проныра взялся за Килонзо с пристрастием — каким образом догадка эта пришла ему в голову и так далее, — инспектор лишь покачал головой: «Проныра, в нашей работе с чем только не сталкиваешься! Обвиняемый на допросе смотрит тебе в глаза. Ты знаешь — это убийца. Он знает, что ты знаешь об этом. А сделать ничего нельзя, потому что конкретных или убедительных доказательств у тебя нет. Без них никуда не сунешься. Я не хочу, чтобы в суде адвокаты высмеивали моих людей».
Килонзо было известно многое из того, что никогда не попадало в суд. Кое о чем он рассказывал Проныре, когда бывал в хорошем настроении. «Предупреждаю, на меня не ссылайся, — говорил он. — Просто скажи, что так считают в близких к полиции кругах, — формулу ты знаешь». «Информированные источники?» — спрашивал Проныра. «Нет, это слишком сильно сказано, — отвечал инспектор. — Лучше — „близкие к полиции круги“».
Иной раз Проныре удавалось отплатить услугой за услугу. Ничего сногсшибательного и ничего такого, что могло бы помешать публикации репортажа. Взять хотя бы дело об убийстве ночного сторожа шайкой грабителей, утащивших крупную сумму денег из магазина в Вестлендс. Убийство было так обстряпано — комар носу не подточит. Пулевое ранение в голову, ни одного свидетеля. Как обычно, когда работают профессионалы: никаких отпечатков пальцев. Отдел расследований убийств не знал даже, с какой стороны подступиться. «От таких дел только седины прибавляется, — сказал Килонзо, когда Проныра зашел, чтобы расспросить о грабителях. — Человека убивают глубокой ночью. Никто не слышал выстрела, никто ничего не видел. Безнадега».
Несколько недель спустя, работая над статьей о росте преступности, Проныра случайно узнал в бюро регистрации огнестрельного оружия, что два месяца назад какой-то человек сообщил о пропаже пистолета системы «берет-та» с глушителем из его собственного дома. Пистолет все еще не был обнаружен.
Проныра встретился с этим человеком, спросил, зачем тот приобрел пистолет, и в ходе беседы выяснил, что через месяц после пропажи один из слуг в доме этого человека отказался от места якобы по той причине, что в родной деревне заболели его родители. Проныра расспросил об уехавшем всю прислугу по соседству. Он учуял возможность какой-то связи между слугой, пистолетом и убийством ночного сторожа. О своих подозрениях он сообщил Килонзо и по обыкновению потребовал, чтобы его первым информировали о полицейском расследовании этого дела.
Отдел Килонзо отыскал досье на уволившегося слугу. Выяснилось что раньше он уже был замешан в ограблении, но оправдан судом за недостатком улик. Фотография слуги оказалась в распоряжении полиции. Потребовались недели, но в конце концов они добрались до него, и тот признался, что украл пистолет, а потом его продал. Через пару месяцев два грабителя были осуждены и повешены. Проныра написал серию статей под общим заголовком: «Недостающее звено» — и получил восторженные комплименты от заведующего отделом распространения. «Не меня благодарите, — сказал Проныра заведующему, — благодарите Килонзо». «Кто такой Килонзо?» — спросил заведующий. «Мой крестный отец, благодетель», — ответил Проныра.
В действительности Килонзо не приходился ему крестным отцом. Он был немногим старше Проныры — в среднюю школу Мангу Килонзо поступил всего за два года до журналиста. В то время особой близости между ними не было, если не считать последнего семестра на шестом году обучения Килонзо. Проныра играл тогда вратарем, а Килонзо — правым защитником в футбольной команде школы. За три месяца благодаря их усилиям команда Мангу добилась одного из лучших результатов в межшкольных соревнованиях, и они как будто подружились. В конце семестра Килонзо сдавал выпускные экзамены. Отметки у него в аттестате были хорошие, но не настолько, чтобы поступить в университет Макерере, и он пошел служить в полицию. Они потеряли друг друга из виду почти на семь лет. Проныра окончил среднюю школу и уехал в Америку учиться в колледже.
