Алла Герцева - У Вечного огня
Павел махнул рукой.
— Машина внизу!
* * *Газик подкатил к городской больнице. Сторож внимательно прочел пропуск.
— Прямо по дорожке и налево!
Ну, держись! Мысленно подбодрил себя Павел! Самое ужасное впереди!
— Со мной пойдешь! — наклонился к водителю.
Тот побледнел, не отрывая взгляда от руля, отрицательно покачал головой.
— С покойниками, не в ладах! — не оборачиваясь к Павлу, одними губами, сказал Валера.
— Ты тоже милиционер! Соображаешь, как я один!
— Понято! — согласился Валерий.
Шофер затормозил у небольшого сооружения, с решетками на маленьких узких окошках. У Павла сжалось сердце. Если я в смятении, каково женщинам!
Серый линолеум, заглушает шаги по длинному коридору. От скупых лучей тусклых лампочек, туман в глазах. Двери, двери, по бокам коридора, обитые серым железом. Неужели, столько покойников!? Во всех комнатах? Специфический запах. Кружится в голове.
Как во сне, Павел, вслед за патологоанатомом, перешагнул невысокий порог.
— Подойдите ближе! — Антон Борисович откинул простынь.
Надежда Ивановна до боли сжала окостеневшими, холодными пальцами, руку Валеры.
Она, узнала туфли, и манжеты на рукавах, ставшей черной, белой рубашки.
— Что с ним?
— Обгорел!
— А…а! Что они с ним сделали? — Наташа зажала рот ладонями. Пальцы девушки впились в руку Надежды Ивановны.
— Это мой сын! — Надежда Ивановна, будто со стороны услышала свой изменившийся, опустившийся до басовых интонаций, голос.
Валера взял ее под руку. В голове закружилось, ноги, онемели. Скорее выйти на воздух! Сесть на лавочку. Сердце, кажется, разрывается на части. Опираясь на руку Валеры, она прошла по коридор, вышла на улицу, дошла до скамейки, села, прислонилась спиной к холодным деревянным рейкам. Наташа присела рядом, поставила локти на колени, опустила на сомкнутые ладони, лицо.
— Почему? За что? Так жестоко? — сорвались с ее губ слова. — Кто сотворил такое?
Павел сжал зубы. Он не находил слов для утешения. Да и нужны ли они сейчас?
— Мы отвезем вас домой! — он наклонился, коснулся ладонью плеча женщины. Наташа и Валера взяли ее под руки. Она, медленно переставляет, будто не свои, ноги.
Надежда Ивановна смотрит в окно, и не узнает улиц города. Не понимает, куда повернула машина. Наташа прижалась к ней, держит в руке ее руки, заглядывает в лицо. Глаза сухи. Не плачет, не кричит! Словно каменная! Наташе стало страшно. Остановить машину, убежать домой! Там бабушка, мама! Мишку увезли в милицию! У матери больное сердце. А у Надежды Николаевны никого не осталось. Она одна. Как придет в пустую квартиру!
— Иди домой, девочка! Бабушка с мамой будут волноваться, я сама! — Надежда Ивановна повернулась к Наташе.
— Я с вами! — покачала головой девушка. — Я вас не брошу! Провожу!
— Спасибо тебе! — женщина погладила ее руку. — Ты хорошая!
— Приехали! — повернулся Валера.
Надежда Ивановна поглядела в окошко, и не узнала собственный дом.
— Ваш дом! Выходите!
Павел вышел из машины, подал руку. Она, тяжело ступая, сначала на одну ступеньку, потом на вторую, сошла на тротуар.
— Не ходите за мной!
Она права, понял Павел. Если чувствует в себе силы, самое лучшее для нее, одиночество!
— Я не хочу домой! — всхлипнула девушка. — Что я буду делать дома?
— Успокоишь маму и бабулю! Им еще тяжелее, чем тебе!
— Если бы милиция приехала в кафе, ничего бы не случилось! Вы виноваты!
Машина резко остановилась. Павел стукнулся лбом о стекло.
— Иди домой!
Наташа громко хлопнула дверцей, спотыкаясь и путаясь ногами в густой траве, побежала через газон к дому.
— Ну, вот! — вздохнул Павел. — Самое страшное позади!
— Я чуть не свалился в обморок! — Валера провел ладонью по лбу. — Первый раз в морге. Женщину жаль! Одна осталась. Муж погиб, теперь сын! Куда Павел Андреевич?
— В отделение!
Глава 14.
Заняться делом. Еще раз просмотреть бумаги. Пытается сосредоточиться следователь, медленно идя по коридору отделения милиции. Или, вызвать задержанных? Устроить очную ставку? Нет! Завтра! Пусть помучаются! Подумают о совершенном преступлении. Ночь вдали от дома, на казенной кровати вправит им мозги!
— Где мой сын? — неприятный резкий окрик нарушил ход мыслей следователя. Павел Андреевич остановился. Вот и началась осада! С раздражением подумал он. Местный олигарх приехал выручать сыночка! А кто с ним? Наверное, адвокат!
— Входите! — распахнул дверь перед гостями.
— Вы не ответили, где мой сын? — Вадим Евгеньевич тяжело опустился на стул.
Павел прошел к столу, сел.
— Я вас слушаю!
— Почему вы забрали моего сына! Мы же с вами все обсудили!
— Ваш сын подозревается в убийстве своего товарища!
— Без адвоката вы не имеете права!
— Имею! — прервал его следователь. — Задержать на сорок восемь часов имею право без всякого объяснения!
— Я требую немедленного освобождения сына! Иначе, поговорим у прокурора!
— Согласен! — Павел вытащил из пачки сигарету, закурил. — Прокурор дал санкцию на задержание вашего сына!
По лицу Вадима Евгеньевича пробежал нервный тик. Он втянул голову в плечи, покачал головой. Потом поднял глаза на следователя.
— У вас есть доказательства, предположения такого серьезного обвинения?
Павел, прикрыл глаза. Он не рискнул открыть рот, боясь выплеснуть все отрицательные эмоции, накопившиеся за день, на присутствующих.
— Отпустите хотя бы под залог! — Анатолий Алексеевич постучал ладонью по лежащей на столе папке. — Сколько надо?
— Ни о каком залоге не может быть и речи! — следователь встал, резко отодвинул стул.
— Мальчик не может остаться на ночь в милиции! Он никогда…
— Тем более, у него будет достаточно времени, и соответствующая обстановка, обдумать свой поступок!
— Я дам подписку!
— Он останется до утра! После проведения очной ставки, я решу, какую меру применить к задержанным! Обнадеживать не стану, но вряд ли прокурор даст разрешение на их освобождение. Они останутся под стражей до суда. Ими совершено убийство, с особой жестокостью, да еще групповое!
— Это какая-то ошибка! — Вадим толкнул адвоката локтем в бок. — Говори! Не молчи! За что я тебе деньги плачу! — услышал Павел шипение папаши. Вот как заговорил. Значит, все-таки, деньги! Так и предполагал!
— Под залог, под расписку? Я сам договорюсь с прокурором! Мальчик будет до суда находиться дома. Это не помешает ведению следствия! — заикаясь, произнес, адвокат.
— Он останется здесь! Вместе с друзьями! — отчеканил каждое произнесенное, слово, Павел.
— Пойдемте, Вадим Евгеньевич! — Анатолий Алексеевич понял, следователь прав.
Павел проследил, как мужчины, неловко, спотыкаясь на ровном полу, дошли до двери, открыли, и скрылись в коридоре. До его ушей долетели слова нецензурной брани, зло брошенные Вадимом Евгеньевичем своему спутнику.
— Видал! Пришли отмазать! Деньги для них открывают двери всех кабинетов! — возмутился Алексей.
— Двое суток имею право продержать в сизо. Уверен, завтра они сознаются в совершенном злодеянии, а значит останутся до суда! — Павел открыл папку, достал листы бумаги. Он не знает, что делать, писать, читать, кричать. В душе полный сумбур.
— Сейчас еще спортсмен явится! — усмехнулся Алексей. — Хлопотать за сына!
— Этот не явится! — постучал карандашом по столу, Павел. — У него нет денег. И мать Николая не разрешит. Для нее это был удар. Она не посмеет покрывать преступления сына. На сегодня визиты закончены.
В дверь тихо постучали. Не дожидаясь ответа, посетитель потянул ручку на себя.
— Можно! — высокий мужчина, перешагнул порог кабинета.
Алексей подмигнул Павлу. Ну, что я говорил!
Павел не сразу признал в вошедшем, отца Николая. Он, словно стал меньше ростом. Щеки побледнели и обвисли. Андрей Александрович смял в руке кепку.
— Присаживайтесь! — Павел указал на стул возле стола.
Мужчина присел, спрятал ноги под стул.
— Кольку сегодня забрали! Что он натворил? Вчера вы сказали, еще не разобрались!
— Вчера не разобрались, а сегодня пришли материалы экспертизы. И все стало ясно. Ваш сын обвиняется в убийстве своего товарища!
— Мой сын не мог убить человека! — Андрей покрутил головой. — Он сознался?
— Я с ними еще не беседовал! Сознается! У меня есть доказательства! — Павел положил ладонь на папку. — Ваш сын преступник! Убийца!
Андрей Александрович сжался, словно ожидая удара.
— Что я могу для него сделать? — поднял глаза на следователя.
— Пока ничего! Суд решит!
