Мириам Дубини - Танец падающих звезд
— А если Моретти тебя спросит? — в ужасе вытаращила глаза Лючия.
В любой другой день подобный вопрос встревожил бы Эмму. Не сильно, но встревожил бы. Ровно настолько, чтобы пробудить внимание. Сегодня он не произвел на нее никакого эффекта.
— Моретти сегодня не будет опрашивать, я чувствую, — медленно произнесла Эмма, глядя на пустой стул Греты.
— Да, но все же, если она тебя спросит?
Эмма теряла терпение:
— Говорю тебе, не спросит.
— Хорошо, извини. Что случилось? Ты такая нервная.
— Я не нервная, — с досадой ответила рыжая. — Просто я уверена, что она не будет опрашивать.
И она, как всегда, угадала. Моретти не стала устраивать опрос, она неожиданно для всех предложила контрольную работу.
— Небольшое задание на даты. Десять дат, десять исторических событий, которые вы должны описать, и десять баллов тому, кто не сделает ни одной ошибки. За каждую неверную дату я буду отнимать по баллу. Постарайтесь быть лаконичными.
В классе наступил ледниковый период. Эмма же почувствовала, как у нее разбухает голова от жара. Одна плохая оценка по истории — и ей конец. Мать в тот же вечер засунет ее в фирменный чемодан и отправит в Китай. Этого нельзя допустить. Ни в коем случае. Надо срочно сделать что-то. И Эмма сделала то, что первым пришло ей в голову:
— Простите, но какой в этом смысл?
Моретти посмотрела на нее как на насекомое:
— Ты что-то сказала, Килдэр?
— Список дат — это не совсем то, что лично я понимаю под словом «история».
— Интересно. И что же ты понимаешь под этим словом?
Моретти надеялась, что Эмма замолчит, но та заговорила еще громче:
— Нечто более сложное, чем сухая временная последовательность событий. Нечто, что принимает во внимание эволюцию мысли и общества, расстановку политических сил.
Моретти слушала, не сводя с нее глаз и бледнея при каждом слове. Ученица решила, что имеет право удвоить дозу.
— На мой взгляд, это совершенно бессмысленное задание.
— И чем, на твой взгляд, мы должны заняться на сегодняшнем уроке?
— Чем-нибудь полезным.
— Перестань! Что на тебя нашло? — зашептала побледневшая Лючия.
Эмма и сама не знала, что на нее нашло. Но остановиться уже не могла.
— Может, предложишь какое-нибудь новое задание, и мы представим его на рассмотрение в министерство образования? Знаешь, они очень внимательны к запросам учащихся. Ты, наверное, и сама об этом слышала.
— Нет, честно говоря, ничего такого я не слышала.
— Ну, значит, мы можем поговорить об этом с директором. Он все же ближе, чем министерство.
— Почему нет? Отличная мысль.
— Можно узнать, что именно ты ему скажешь? Я, например, выскажу несколько замечаний по поводу твоего поведения.
— А я — несколько замечаний по поводу вашей компетентности и дидактических методов.
Пожалуй, тут она перегнула палку.
— Эмма, хватит! — На этот раз Лючия пару раз ущипнула подругу за ногу, чтобы заставить ее одуматься. Но было поздно. Эмма шла в атаку с разъяренным лицом человека, требующего мести. И Лючия никак не могла понять причину этой внезапной ярости.
— Килдэр, предупреждаю: ты переходишь всякие границы. Я требую извинений.
Но Эмма уже не контролировала себя. Теперь ее ничто не могло остановить. В ее глазах застыла та же злость, что появилась во время ночного разговора с матерью. И то же разочарование.
— Я не сказала ничего такого, за что стоило бы просить прощения. Я готова повторить все это перед директором, если потребуется.
— Именно так мы и поступим. Ты повторишь все это перед директором и твоими родителями.
А вот и то, что ее остановит.
— Они будут вызваны в школу сегодня же. И завтра ты сможешь рассказать им о своем видении истории. Что скажешь?
Если бы в радиусе нескольких метров была темная комната и подушка, которой можно накрыть голову, Эмма бы спряталась от всех, как сделала накануне ночью.
Но перед ней была только парта, пустая без Греты. И с десяток испуганных глаз.
Отступать было некуда.
— Отлично, — гордо ответила рыжая.
Когда Ансельмо открыл глаза, солнце было уже высоко. Грета спала, беспокойно хмурясь во сне. Одна ее рука свисала с кровати. Он нежно положил ее руку на подушку, поцеловал в ладонь и ушел в ванную. А когда вернулся — Грета уже встала, оделась и заправляла постель.
— Доброе утро.
— Доброе утро, — ответила она, не поднимая глаз.
Ансельмо пристально посмотрел на нее. Она казалась нервной. Он взял ее за руку:
— Как ты?
Она не знала. Под ее кожей клокотал водоворот эмоций. Она плохо спала. Тысячу раз просыпалась и подолгу смотрела на него. Слушала его ровное дыхание и силилась понять, что произойдет с ними дальше. Сегодня Грета встретится с отцом, и они вернутся в Рим. И Ансельмо снова начнет преследовать светящиеся полоски в небе.
— Ты… я… мне страшно, — наконец выговорила она. — Я не хочу снова тебя терять.
Ее глаза наполнились слезами. Она сдержала их глубоким вдохом:
— Прости, я не должна так говорить.
— Я тоже не хочу тебя терять. Но я не знаю, что я должен делать.
Грета увидела, как его глаза затуманились, и отвела взгляд. Небо за окном было хмурым. Погода менялась.
— Вот бы сейчас появилась полоска, которая подсказала нам, куда идти.
Ансельмо проследил за взглядом Греты, уводящим в облака, и сильнее сжал ее ладонь:
— Сегодня мы знаем, куда нам идти.
Они посмотрели друг другу в глаза.
— Да.
— Все происходит именно тогда, когда должно произойти. Сегодня должна произойти встреча с твоим отцом. Я буду с тобой. Мы пойдем к нему вместе.
Грета опустила веки и поцеловала его. Когда она снова открыла глаза, в них больше не было слез.
Когда просишь прощения
— Что теперь будет? — спросила Лючия, когда они вышли из школы.
— Ты же все слышала, — ответила Эмма, открывая замок своего велосипеда. — Она вызовет моих родителей.
— Что ты им скажешь, когда вернешься домой?
Эмма надела цепь, которой был прикован ее велосипед, через плечо, как это делала Грета, и защелкнула сбоку замок.
— Я не вернусь домой.
— Мне кажется, это не совсем правильно, — робко заметила Лючия.
Она в первый раз встретила идею подруги без пылкого энтузиазма.
— А мне кажется, это лучшая мысль, когда-либо приходившая мне в голову.
— И куда ты пойдешь?
Для начала в веломастерскую. Ей нужно увидеть Эмилиано:
— Поеду покатаюсь на велосипеде.
— Хочешь, я поеду с тобой? — предложила Лючия, усаживаясь на свою «Грациеллу». — Только сначала мне надо предупредить маму. Я обещала ей помочь сегодня вечером. В мастерскую я поехать не смогу, но, если хочешь, проедусь с тобой немного, и мы поговорим…
— Нет, не волнуйся. Я поеду одна.
Но Лючия волновалась. С самого утра. Она никогда раньше не видела у Эммы такого хмурого лица. Когда та потом начала спорить с Моретти, ее взгляд стал злым и тревожным. У нее что-то случилось. И ей не хотелось об этом говорить.
— Эмма…
— М-м?
— Я хотела тебе сказать… Ну, в общем, когда у меня были трудности, я всегда тебе все рассказывала, и ты мне всегда помогала. Теперь, если хочешь, мы можем поменяться ролями.
— Нет, спасибо… Мне не хочется.
Есть люди, которые цепко хватаются за чужие проблемы, чтобы не оказаться лицом к лицу с собственными страхами. Эмма в тот момент хотела видеть лицо только одного человека, к которому она и направлялась.
— Увидимся завтра.
Эмма села на велосипед и покатила вперед.
— О’кей. Если передумаешь, я всегда рядом, — крикнула Лючия ветру.
Полчаса спустя Эмма резко затормозила прямо в центре улицы Джентилини.
— Молодец! Тормоза работают отменно, — улыбнулся ей велосипедист, перерезая дорогу.
Он был в синем велосипедном костюме с желтыми надписями. На раскрасневшемся от езды лице сияла счастливая улыбка.
— Не узнаешь?
— Гвидо!
— Он самый. Я вернулся.
Он въехал в свою мастерскую и поздоровался с Эмилиано.
— Можешь идти, я тебя сменю. Мне тут надо починить кое-что.
— Хорошо, шеф. Если хочешь, я тебе помогу.
— Не думаю, что у тебя будет время…
Вслед за заговорщическим кивком головы Гвидо в мастерскую вошла Эмма.
— Что ты тут делаешь? — изумился Эмилиано.
Она подошла ближе, крепко прижалась к нему и шепнула на ухо:
— Я сбежала из дома.
— И ты тоже?
Эмилиано улыбнулся в первый раз за день.
— Знаешь, мои новые знакомства дурно на меня влияют. Ты не заметил?
— Нет. Мне казалось, ты счастлива.
Она в самом деле была счастлива. Как никогда в жизни.
