Вадим Живов - Двойник
— Едемте. Только за такси будете платить вы!
— Уважаемые дамы и господа! Наш самолет совершает посадку в аэропорту города Мурманска. Аэропорт «Шереметьево-два» закрыт по метеоусловиям Москвы. Просьба пристегнуть ремни и не вставать до полной остановки двигателей. Командир экипажа от имени «Аэрофлота» приносит извинения за доставленные неудобства!
Герман нажал кнопку вызова бортпроводницы. В салоне первого класса, где было всего шесть кресел и только одно занято Германом, появилась молоденькая стюардесса, затянутая в синий форменный мундирчик таким образом, что он не скрывал, а подчеркивал соблазнительность ее фигуры. Во время полета она то и дело интересовалась у VIP-пассажира, не нужно ли ему чего, и решительно не понимала, почему он не реагирует на ее ножки.
Ничего ему было не нужно. От обеда отказался, от халявной выпивки отказался, кино по видео смотреть не пожелал. Всю дорогу сидел, закрыв иллюминатор шторкой, словно бы его раздражал яркий солнечный свет. Лишь однажды открыл кейс, просмотрел какие-то бумаги и снова погрузился в себя. Иногда курил. Вообще-то в самолете курить не разрешалось, но стюардесса не стала делать ему замечание. Пусть курит, никому не мешает. Она и сама с удовольствием присела бы рядом и выкурила за компанию сигаретку. Но никаких поводов для этого ВИП-пассажир не давал. А жаль. Не худо бы замутить с ним легкую, ни к чему не обязывающую лав-стори. А дальше — как повезет.
А что, некоторым везло. Возможность познакомиться с серьезным западным бизнесменом, который станет если не мужем, то постоянным спонсором, грела сердце всех девчонок с международных линий «Аэрофлота», заставляла мириться с утомительными перелетами и резкими сменами часовых поясов, от которых накапливалась усталость и портился цвет лица, примиряла с неписаными правила «Аэрофлота», согласно которым с командиром корабля стюардесса спать обязана, а со вторым пилотом — на ее усмотрение. Ей пока не везло. Может, повезет на этот раз?
Интересный мужчина. Лет сорок, не больше. Высокий, подтянутый.
Смуглое узкое лицо с черными, сросшимися на переносице бровями. Четко очерченный рот. Серые глаза, спокойные, холодноватые. Не красавец, но что-то в нем есть. Много летает. Стюардесса определила это по тому, как после взлета в Монреале он снял плащ и пиджак, бросил их на соседнее кресло, потом машинальным движением распустил галстук и ослабил шнурки на туфлях, чтобы дать отдохнуть ногам во время многочасового перелета.
Лейбл на пиджаке — «Canali». Галстук от Brioni. Небольшой серый кейс «Монблан». Неслабо. Часы не выпендрежный «роллекс», а «Патек Филипп». Нормально. Обручальное кольцо? Ну и что, кому это мешает? Наоборот. Значит, не извращенец, потому что в его возрасте все нормальные мужики женаты, а многие не один раз.
— Чем могу быть полезна, сэр?
Герман внимательно на нее посмотрел. Коленки точеные, личико свежее. Веселые чертики в глазах. Интересная девочка, не пустышка. В другое время Герман охотно поболтал бы с ней и даже, может быть, взял телефончик, но сейчас ему было не до этого. Предстояла серьезная разборка с Хватом, нужно быть в форме. Так что мысль о приятном вечере и ночке с этой малышкой как появилась, так и исчезла.
— Почему не принимает Москва?
Она с сочувствием развела руками:
— Гроза!..
VII
Неприятности всегда происходят не вовремя. Если вовремя, то это не неприятности, а плановые мероприятия вроде ремонта.
Герман рассчитывал сегодня же встретиться с Кругловым, закрыть тему и завтра утренним рейсом вернуться в Канаду. Задержка из-за непогоды поломала все его планы. Можно было расслабиться. В ресторане Мурманского аэропорта он выпил водки, плотно пообедал, в самолете сразу заснул и проснулся только перед самой Москвой.
Гроза ушла, закатное солнце удлиняло тени, блестел мокрый асфальт Ленинградского шоссе, по нему двигались крошечные, словно игрушечные машины.
Как водитель, проезжая по дороге, на которой у него случилась авария, всегда невольно вспоминает эту аварию, так и Герман, подлетая к «Шерметьево-2» и глядя на желтеющие поля, извилистые равнинные речки и золотые березовые перелески, вспомнил, как он первый раз прилетел в Москву из Канады — уже не как москвич, возвращающийся домой, а как житель Торонто, получивший право постоянно жить и работать в Канаде по программе «бизнес— иммиграции». Это программу приняла палата общин для привлечения в страну квалифицированных специалистов и активных предпринимателей. Герман стал одним из первых экономических иммигрантов, потянувшихся в Канаду со всего мира, и самым первым — из СССР, доживающего последние месяцы, о чем тогда никто не догадывался.
Как и все крутые повороты в его жизни, решение переехать в Торонто было предопределено интересами дела. Мысль об этом, мелькнувшая в те дни, когда он ожидал возвращения Берга из Гонконга, очень быстро превратилась в практическую задачу. Главным было понимание того, что невозможно вести серьезный бизнес в Москве из самой Москвы. Его можно вести только из-за границы, где ты надежно защищен от экспроприаций и национализаций, на которые так падки большевики. Это со своими можно делать что хочешь, а поди тронь западного бизнесмена, неприятностей не оберешься. И чем больше Герман об этом думал, тем явственнее вырисовывалась необходимость иметь на Западе человека, в котором можно быть уверенным на все сто процентов.
А таким человеком был только он сам.
Решение было принято. Узнать условия получения права на жительство и работу в Канаде не составило труда. В офисе департамента по делам гражданстве в Монреале Герман получил весь пакет документов и поговорил с молодым компьютерщиком-филиппинцем и геологом из ЮАР, только что получившими документы. Обязательные требования к претенденту: образование, знание языка
— французского для Квебека или английского для провинции Онтарио, имущественный ценз — не менее трехсот тысяч канадских долларов, доказательство их легальности, бизнес-план. Документы можно оформить в любом из консульств, но обязательно за рубежом Канады.
Образование у Германа было, английский он знал, деньги были. Загвоздка оказалась в том, где оформлять документы. Филиппинец ждал приглашения на интервью одиннадцать месяцев, геолог из ЮАР — девять. Столько Герман ждать не хотел. Москва отпадала. Хотя Герман не работал в МВД уже около года, могли возникнуть проблемы: как старший оперуполномоченный УБХСС он имел допуск к секретным материалам, в основном регламентирующим нормы и методы работы органов внутренних дел Советского Союза. Да и не известно, захочет ли канадский консул в Москве впустить в свою страну бывшего офицера московской милиции, структуры, представляющей часть репрессивного коммунистического аппарата. В разговоре филиппинец сказал, что его товарищ прошел интервью в Бельгии, из которой в Канаду никто не иммигрирует. Это заняло у него всего несколько дней.
Герман вылетел в Брюссель.
Беседа Германа с бельгийским консулом Канады продолжалась три часа. Консул знал одиннадцать языков. Русским владел в совершенстве, говорил практически без акцента. Его очень интересовала ситуация в СССР, взбаламученном горбачевской политикой перестройки. Как и все дипломаты его ранга, он профессионально, как опытный разведчик, владел методами политического зондажа. Отвечая на его вопросы о жизни СССР, Герман словно бы видел, как к общей картине в его сознании добавляются мозаичные детали.
Готовя документы для интервью, Герман испытывал большой соблазн умолчать о своей службе в милиции. Но решил, что не стоит. Если у консула возникнут какие-нибудь сомнения и будет послан запрос в Москву, это откроется и вызовет отказ в разрешении на иммиграцию. Он оказался прав. Служба в УБХСС привлекла внимание консула, Герман объяснил, что за этой аббревиатурой скрывается экономический департамент Министерства внутренних дел, не имеющий никакого отношения ни к политике, ни к преследованию инакомыслящих. Объяснение консула удовлетворило, к этой теме он больше не возвращался. В то время русские, ходатайствующие об им миграции в Канаду, были большой редкостью, а по бизнес-им миграции вообще не было никого. В появлении в СССР таких предпринимателей, как Герман, заработавших даже по западным меркам большие деньги законным путем, консул видел новую тенденцию в развитии советской России и пытался понять, что это: случайность или закономерность, с которой придется считаться при определении отношений СССР и Канады. Советский Союз ежегодно покупал у Канады по сорок миллионов тонн пшеницы твердых сортов. При том, что это была далеко не главная статья канадского экспорта, консула интересовало, не приведет ли проводимая Горби перестройка к возрождению сельского хозяйства России и не сократится ли вследствие этого экспорт канадской пшеницы.
