Мэтью Квик - Серебристый луч надежды
— Вызовите «скорую»! — кричит кто-то.
— И пусть захватят красно-голубой чехол для трупа! — добавляет другой.
— Прости. — Я шепчу, потому что мне трудно говорить. — Прости, я не хотел.
И я опять бегу.
Я пробираюсь сквозь толпы, пересекаю улицы, огибаю машины, а вдогонку несутся автомобильные гудки и брань водителей. В желудке клокочет, и в следующую секунду все его содержимое извергается на тротуар — яичница, сардельки, пиво; люди кричат на меня, обзывают пьяницей и придурком; я снова бегу что есть силы в ногах прочь от стадионов.
Похоже, сейчас снова стошнит. Останавливаюсь и вижу, что я один — никого из фанатов «Иглз» кругом. Рядом забор из металлической сетки, за ним какой-то заброшенный склад.
Меня рвет.
На тротуаре, рядом с лужицей моей рвоты, блестят на солнце осколки разбитого стекла.
Плачу.
Мне очень плохо, хуже просто не бывает.
Я снова потерпел неудачу. Не сумев проявить доброту, начисто потерял самообладание. И серьезно покалечил другого человека, а стало быть, никогда не смогу вернуть Никки. Время порознь продлится вечно, потому что моя жена — пацифистка, ни при каких обстоятельствах она бы не позволила мне кого-нибудь ударить. И Господь Бог, и Иисус, конечно, предпочли бы, чтобы я подставил другую щеку, так что мне точно не следовало бить фаната «Джайентс». И вот я плачу, сознавая, что я полное ничтожество, ноль, долбаный ноль.
Тяжело дыша, прохожу еще с полквартала и останавливаюсь.
— Господи, — молю я, — не возвращай меня в дурдом, пожалуйста!
Поднимаю глаза.
Прямо под солнцем пробегает облако.
Его кромка светится ярко-белым, словно электрическая дуга.
Я напоминаю себе: не сдавайся. Никогда!
— Пэт! Пэт! Подожди!
Оборачиваюсь: со стороны стадионов ко мне бежит брат. Минуту-другую я смотрю, как он все увеличивается и увеличивается, и вот уже он передо мной, стоит согнувшись в три погибели, пытается отдышаться.
— Я сожалею, — говорю. — Я ужасно, ужасно сожалею.
— О чем?! — Смеясь, Джейк вынимает мобильник и набирает номер. — Я нашел его, — говорит он в трубку. — Да, скажи ему сам.
Джейк протягивает мне телефон. Беру и прижимаю к уху.
— Рокки Бальбоа, это ты?
Узнаю голос Скотта.
— Слушай, этот придурок, которого ты отправил в нокаут, в общем, очухался. Только он страшно взбешен, тебе не стоит возвращаться к шатру.
— С ним все в порядке? — спрашиваю.
— Ты бы лучше о себе побеспокоился.
— А в чем дело?
— Когда появились копы, мы прикинулись, будто ничего не знаем, и никто не взялся толком описать тебя или твоего брата. Но после того как они ушли, этот здоровяк принялся искать тебя по всей стоянке. Так что ни в коем случае здесь не появляйся, фанат «Джайентс» просто зациклился на мести.
Возвращаю телефон Джейку, испытывая некоторое облегчение оттого, что Стив серьезно не пострадал, и одновременно странное оцепенение — ведь я потерял контроль над собой, снова сорвался. К тому же я побаиваюсь этого фаната.
— Ну что, теперь по домам? — спрашиваю Джейка, когда он заканчивает разговор со Скоттом.
— По домам? Ты что, шутишь? — отзывается он, и мы шагаем обратно к «Линкольну».
Я молчу, и в конце концов брат спрашивает, как я.
Я никак, но вслух этого не говорю.
— Слышь, этот козел сам на тебя набросился, а меня швырнул на землю. Ты всего лишь защищал брата, — убеждает меня Джейк. — Гордиться собою надо. Ты поступил как герой!
Хоть я и вправду защищал брата и не причинил фанату «Джайентс» серьезного вреда, никакой гордости я не чувствую. Я чувствую вину. Надо снова отправить меня в психушку. Прав был доктор Тимберс: я совершенно не гожусь для жизни в реальном мире, потому что неуправляем и опасен. Конечно же, я не делюсь всем этим с Джейком, в основном потому, что его не держали в дурдоме и он не понимает, что значит утратить контроль над собой, и все это не имеет для него никакого значения, потому что он никогда не был женат, и ему не приходилось терять такого человека, как Никки, и он вовсе не пытается сделать лучше свою жизнь, потому что он не знает той войны, которая каждый чертов день идет в моем сердце, не знает этих химических взрывов, которые озаряют мой череп, словно фейерверки на Четвертое июля, не знает ни острых потребностей, ни импульсов… Сейчас он всего лишь хочет посмотреть футбольный матч. У входа на стадион уже образовались большие очереди, мы встраиваемся в одну из них и вместе с кучей других болельщиков ждем, пока нас обыщут. Не помню, чтобы на «Вете» меня обыскивали. Интересно, с каких это пор стал необходимым личный досмотр зрителей на матчах НФЛ — думаю я, но Джейку не говорю, потому что в этот самый момент он поет «Вперед, орлы, вперед» вместе с сотнями других пьяных фанатов «Иглз».
После досмотра взбираемся по ступенькам, у нас проверяют билеты, и вот мы наконец внутри «Линкольн файненшл филд». Народу видимо-невидимо: это самый настоящий улей, полный зеленых пчел, и гул стоит оглушающий. По дороге к своему сектору то и дело приходится поворачиваться боком, чтобы протиснуться мимо других людей. Я боюсь потерять Джейка из виду, поэтому следую за ним неотступно, иначе точно заблужусь.
Заглядываем по пути в мужской туалет, и там Джейк подзуживает всех спеть командный гимн «Иглз». Очереди к писсуарам длинные, но в раковины, к моему удивлению, никто не мочится — на «Вете», во всяком случае на семисотом ярусе, все раковины используются не по назначению.
Когда мы наконец добираемся до своих мест, оказывается, что мы сидим напротив зачетной зоны, всего в двадцати рядах от поля или около того.
— Как тебе удалось достать такие хорошие места? — спрашиваю Джейка.
— По знакомству, — отвечает он и горделиво улыбается.
Скотт уже здесь.
— Круто же ты вырубил амбала! — Он восхищается дракой, и мне снова очень плохо.
Джейк и Скотт здороваются, хлопая ладонью по ладони, практически со всеми, кто сидит в нашем секторе, и по тому, как другие болельщики окликают моего брата и моего друга по имени, становится ясно, что они пользуются здесь популярностью.
Мимо проходит торговец, Скотт берет на всех пива, и я с удивлением обнаруживаю на спинке впереди стоящего сиденья держатель для стаканов. На «Вете» подобной роскоши и в помине не было.
Сразу перед объявлением состава команды на больших экранах, висящих по обеим сторонам поля, крутят нарезку кадров из фильмов про Рокки: вот Рокки бежит мимо старой верфи, вот Рокки тренируется на коровьих тушах в мясохранилище, вот Рокки взбегает по ступенькам художественного музея.
— Это ты! Это тоже ты! — комментируют каждую сцену Скотт и Джейк, пока я не начинаю волноваться: а ну как их кто-нибудь услышит, поймет, что это я подрался с болельщиком «Джайентс» на парковке, вызовет полицию и меня упекут обратно в психушку.
В тот момент, когда «Иглз» выходят на поле, взрываются фейерверки, черлидерши взмахивают ногами, на трибунах все встают, Джейк то и дело легонько стучит по моей спине, незнакомые люди хлопают ладонью по моей ладони, и все мысли о драке вдруг улетучиваются из моей головы. Вместо этого я думаю об отце, который смотрит матч дома в гостиной, а мама подает ему куриные крылышки, пиццу и пиво, надеясь, что «Иглз» победят и ее муж всю неделю будет в хорошем настроении. Я снова задаюсь вопросом, станет ли папа разговаривать со мной вечерами, если «Иглз» одержат сегодня победу, а матч меж тем начинается, и я болею так, словно от исхода игры зависит моя жизнь.
«Джайентс» открывают счет, но «Иглз» отвечают на это собственным тачдауном, после которого весь стадион с гордостью запевает командный гимн, который завершается скандированием названия команды. Рев толпы просто оглушителен.
В конце первой четверти Хэнк Баскетт наконец-то принимает первый пас в своей карьере футболиста НФЛ — с двадцати пяти ярдов. Все болельщики из нашего сектора хлопают меня по спине, кричат «Дай пять!» — ведь на мне именная футболка Баскетта, и я улыбаюсь брату, который ее подарил.
После этого «Иглз» легко вырывается вперед и к началу четвертой четверти ведет в счете 24:7. Джейк и Скотт бурно радуются, а я уже мысленно проигрываю в голове диалог, который заведу с папой по возвращении домой, и воображаю, как он будет гордиться моими оглушительными криками, — я вопил всякий раз, когда Илай Мэннинг пытался дать указания игрокам своей команды.
А потом, в четвертой четверти, «Джайентс» набирают семнадцать безответных очков подряд, и болельщики «Иглз» потрясены.
В овертайме Плаксико Бёрресс перехватывает пас, прыгнув выше Шелдона Брауна, заносит мяч в зачетную зону, и «Джайентс» покидают Филадельфию с победой.
Смотреть на это невыносимо.
— Вам лучше не возвращаться к шатру: этот козел наверняка будет там поджидать, — говорит Скотт, когда мы выходим со стадиона.
