Катарина Бивальд - Дай им шанс!
— Думаю, это можно устроить, — протянула Сьюзен и крикнула: — Генри! Пожертвования!
Она снова повернулась к Каролине:
— Кофе?
Каролина уже выпила пять чашек кофе в предыдущих домах, но отказываться было не принято, так что она кивнула и прошла в кухню. Сьюзен вручила ей кружку с кофе и тарелку с сухим покупным печеньем.
— Мы открываем… книжный магазин, — рассказала Каролина, еще не свыкшаяся с этой новостью. Слишком уж оптимистично она звучала.
— Для книг Эми Харрис, — добавила она.
— Очень жаль, — пробормотал Генри. — Эми, я имею в виду.
Сьюзен тоже поникла, но стоило Каролине спросить про внуков, как воодушевление к ней вернулось. У Сьюзен с Генри было трое детей. Все они уехали из города. Четверо внуков никогда их не навещали и даже не поздравляли с днем рождения. Но, несмотря на это, весь дом был завешан их фотографиями, и Сьюзен с Генри не уставали о них рассказывать.
После кофе Генри и Сьюзен пошли искать мебель. Каролина осталась в кухне думать о том, зачем люди вообще женятся и заводят детей. У нее не было ни мужа, ни семьи.
Иногда у нее возникало ощущение, что замужние женщины смотрят на нее так, словно она меньше христианка, чем они, только потому что они завели семью, как того требует Господь. Иногда ей казалось, что для них она не существует, потому что не нашла себе пару. Каролина потеряла счет всем свадьбам и крестинам, которые она посетила. Люди всячески делали вид, что это нормально, что она не замужем, но в глубине души считали ее чужой. Незамужняя женщина для них была пустым местом, обоями на стенах, на которых не задерживался взгляд. Для них имела значение только семья. Но это было раньше, сказала себе Каролина, отпивая опостылевший за сегодня кофе.
Ныне никто в Броукенвиле не женится. Да и ты постарела, сказала она себе. Никто больше не ждет, что Каролина выйдет замуж. Видимо, после сорока на женщине ставят крест.
С теми, кто считал себя лучше ее только потому, что обзавелся семьей, у Каролины разговор был короткий. Для нее семья нн была единственной альтернативой в жизни. Конечно, у семьи есть свои преимущества, но она не дает право смотреть свысока на других людей. Взять, к примеру, Иисуса. Кем он был, если не хиппи своего времени, покинувшим родителей, чтобы жить в коллективе одной большой семьей? Не то чтобы Каролина предпочитала стиль жизни хиппи. Слишком уж они самодовольные.
Генри прервал ее размышления. Он заглянул в кухню и спросил:
— Может, садовая мебель подойдет?
Каролина отрицательно покачала головой.
— Сожалею, — сказала она и дипломатичности ради добавила: — На этот раз лучше обычную.
Как будто со дня на день мог начаться сбор громоздких, давно не крашенных столов и стульев. Хотя кто знает. Рано или поздно Каролине придется организовать сбор в пользу церкви, а там обычно берут все, с чем люди готовы расстаться. Да еще и с благодарностью берут. Если, конечно, эту задачу опять поручат ей. Но кому, если не ей?
Это Каролине придется обходить дома и убеждать людей пожертвовать старый хлам, а потом подписывать благодарственные открытки.
Порой Каролине казалось, что на ней одной держится вся церковь, а то и весь город и вся планета. В молодости эта работа казалась ей волшебством, билетом в таинственный мир взрослых. Дела делались. Слова произносились. Эту работу выполняли женщины разных лет, с разными взглядами на жизнь и разным опытом за плечами. Они помогали друг другу. И ссорились друг с другом. Как без этого?
Она до сих пор помнила историю с неудачником Сэмюэлем Гудом, который поколачивал свою жену. Обычно люди закрывали на это глаза, но однажды он так сильно избил ее, что соседи начали шептаться. Каролине тогда было лет двенадцать-тринадцать. Достаточно взрослая, чтобы при ее появлении люди не замолкали, а продолжали шептаться, и достаточно взрослая, чтобы понимать, о чем речь. Она помнила, как все восстали против него, даже те, кто никогда прежде не замечал тихую, забитую жену Гуда. Миссис Гуд потеряла ребенка в результате выкидыша. Наверно, это и стало катализатором событий. Из ниоткуда вокруг нее вдруг материализовались женщины, которые навещали ее, готовили еду, помогали с уборкой и детьми. Они просто помогали ей, не требуя благодарности. В те времена это было принято. Это делало жизнь менее безумной. Разумеется, человек должен был страдать молча, принимая все удары судьбы, но когда это было уже выше его сил, люди вдруг понимали, что ему нужна помощь, что дальше он в одиночку не справится.
Иногда Каролина задумывалась, почему она так и не вышла замуж. Может, это женщины виноваты? Она видела, как тяжело приходилось ее матери. Это вселило в нее недоверие к мужчинам и институту брака. Разумеется, не все проблемы были связаны с мужчинами, хотя и многие. Нет, вряд ли дело в женщинах, сказала себе Каролина. Если быть честной с самой собой, то она просто никогда не влюблялась. Каролина даже не знала, как это делается. Правда, когда ей было семнадцать, она испытывала что-то похожее на влюбленность, но, возможно, в ней просто играли гормоны. После той истории Каролина воздвигла вокруг себя невидимую стену, но никто не делал попытки прорваться сквозь нее.
Сьюзен с Генри все еще были в подвале. На улице поднялся ветер. Он опасно гнул ветки деревьев. Каролина не спешила покидать теплую кухню в такую погоду. Она отпила еще кофе и беззвучно вздохнула.
Нет, она не жалела, что не вышла замуж. Но иногда она удивлялась тому, что так быстро постарела. Она и не заметила, как вышла из подходящего для брака возраста. Скорее всего, это произошло после смерти матери. Своеобразная смена поколений. От миссис Роде к мисс Роде. Но Каролина тогда не обратила на это внимания. Мама умерла, женщин по-прежнему били мужья, они разводились, переживали из-за незапланированной беременности или из-за того, что не могут забеременеть, хотя детская комната уже готова и одежда для младенца сшита. Эми старалась им помочь, но когда наступала катастрофа, за дело бралась Каролина. Это она побуждала всех вспомнить о том, что они добрые христиане, и помочь несчастной. Каролина делала это снова и снова. И даже не заметила, как ей стукнуло сорок, а потом сорок пять.
Но когда она решила, что хочет остаток жизни провести в одиночестве?
Из подвала донесся голос Сьюзен:
— У нас есть четыре ненужных кресла.
Наверно, придется сначала собрать все в церкви, а потом придумать, где хранить. И это тоже ее задача. Каролина вздохнула. Не глупи, Каролина, велела она себе. И с улыбкой крикнула в ответ:
— Прекрасно! Я уже знаю, куда мы их сложим!
Необычный магазин
— Ты хочешь открыть книжный магазин? Почему бы и нет! Но ты хорошо все обдумала? — любезно спросила Джен, занимая собой всю узкую прихожую в доме. Саре пришлось остаться в дверях. За спиной Джен виднелась лестница наверх, на ступеньках которой лежали спортивная одежда, кроссовки и игрушки. Это было единственное, что напоминало о присутствии в доме детей. Нижний этаж был оформлен в разных оттенках кофе: стены цвета латте и капуччино, мебель цвета эспрессо.
Больше Саре пока не удалось разглядеть. Дом Джен был в два раза больше обычного. Но поражало не это, а участок, на котором он стоял. Обычно расстояние между участками в Броукенвиле было метров двадцать, но между участком Джен и соседним — пять. Все остальное представляло собой заброшенный сад.
— Так мебель не нашлась? — поинтересовалась Сара. Когда Джен позвонила, она решила, что ей удалось найти недостающие предметы, но теперь у Сары появились сомнения.
— Мебель…
— Я бы предпочла уютную мебель, — сообщила Сара. — Каролина сказала, что с этим проблем не будет.
«Мы объявим сбор пожертвований», — обещала Каролина.
— Кресла мы найдем, но может, тебе нужно что-то более стильное?
— Нет.
— Даже маленький стеклянный столик не подойдет? Пара черных кожаных кресел? Кожа искусственная, конечно, но выглядит очень презентабельно.
— Нет, я хочу разные, обитые тканью. Настоящие кресла для чтения, в которых можно уютно устроиться.
Джен вздохнула и отошла в сторону, пропуская Сару в дом.
— Входи, — сказала она и пошла в направлении гостиной.
На лице у нее было написано страдание. Она явно боялась реакции Сары. Сара же не могла сдержать улыбки. Между черными креслами (явно из натуральной кожи), стеклянным столиком и застекленным шкафом с металлическими ручками, громоздились кресла и столики всех цветов и размеров. Все они были обиты тканью. Некоторые выглядели так, словно могли проглотить взрослого мужчину. Другие больше напоминали табуретки. Столики были, в основном, из дерева, один был из металла, один — из вишневого дерева, но о стильности здесь и речи не было.
Саре понравились красные, синие, некрашеные и еще парочка.
— Каролина обошла все дома, — сообщила Джен. — Люди охотно пожертвовали мебель. И Каролина сказала, что они могут привезти их ко мне. Мы целый день только и делаем, что стаскиваем их в гостиную, — в отчаянии добавила она и оглядела комнату: — Что мне со всем этим делать?
