Си Джей Уотсон - Прежде чем я засну (ЛП)
Мы прошли через комнату ожидания. Она была усеяна пустыми стульями, выброшенными пластиковыми стаканами и такими же журналами, которые мне покупал Бен, Радио Таймс, Хелло!, а теперь к ним прибавились ещё и Кантри лайф и Мэри Клер.
Комната выглядела так, как будто недавно здесь была вечеринка, которую люди покидали в спешке. Доктор Пакстон остановился у двери.
- Хотите посмотреть центр управления?
- Да, - ответила я.
- МРТ - достаточно новая технология, - он сказал, когда мы вошли. - Вы слышали об МРТ? Магнитно-резонансной томографии?
Мы стояли в маленькой комнате, освещённый лишь призрачным светом компьютерных мониторов. Одна стена была занята окном, за которым была ещё одна комната, в которой стоял цилиндрический аппарат, из него, как язык, торчала кровать.
Я начала испытывать чувство страха. Мне было ничего известно об этой машине. Откуда бы мне знать что-либо о ней, если у меня нет воспоминаний.
- Нет, - ответила я.
Он улыбнулся.
- Извините. МРТ - довольно стандартная процедура. Это что-то типа рентгеновских лучей, проходящих через тело. Здесь мы используем те же методы, которые позволяют посмотреть, как работают функции мозга.
Затем заговорил доктор Нэш, впервые за долгое время, и его голос вучал слабо, почти робко. Интересно, от был в восторге от доктора Пакстона, или отчаянно пытался произвести на него впечатление.
- Если у кого-нибудь обнаруживается опухоль головного мозга, то нам нужно просканировать голову, чтобы выяснить, где именно она располагается, какая именно часть мозга поражена. Мы можем увидеть структуру мозга. Функциональный МРТ позволяет увидеть, какую часть мозга вы используете, выполняя те или иные задачи. Мы хотим посмотреть, как твой мозг обрабатывает воспоминания.
- Какие части мозга загораются, на самом деле, - сказал Пакстон. - Куда текут электрические соки.
- И как это поможет? - спросила я.
- Мы надеемся, это поможет нам определить, где находится повреждение, - сказал доктор Нэш. - Какие процессы идут неправильно. Что работает не так.
- А это поможет вернуть воспоминания?
Он помолчал, а затем сказал:
- Мы надеемся на это.
Я сняла обручальное кольцо и серьги и положила их в пластиковый лоток.
- Тебе придётся здесь оставить ещё и свою сумку, - сказал доктор Пакстон, а затем спросил меня, проколото ли у меня ещё что-нибудь.
- Вы бы удивились, если бы узнали, что себе только не прокалывают люди, - сказал он, когда я отрицательно покачала головой.
- Будет немного шумно. Тебе понадобится вот это, - он протянул мне оранжевые затычки для ушей. - Готовы?
Я замялась:
- Я не знаю.
Страх начал подбираться ко мне. Комната, казалось, съёжилась и стала темнее, а за стеклом маячил сканер. У меня было чувство, что я уже видела этот сканер или точно такой же.
- Не уверена, - сказала я.
Доктор Нэш подошёл ко мне и положил свою руку на мою.
- Это абсолютно безболезненно, - сказал он. - Просто немного шумно.
- Это безопасно?
- Совершенно. Я буду здесь, прямо за стеклом. Я буду видеть тебя всё время, пока ты будешь в сканере.
Должно быть, я по-прежнему выглядела неуверенной, поэтому доктор Пакстон добавил:
- Не волнуйтесь. Вы в надёжных руках, моя дорогая. Ничего плохого не случится.
Я посмотрела на него, он улыбнулся и сказал:
- Можете думать, что ваши воспоминания потерялись где-то в вашей голове. И всё, что мы делаем - это пытаемся найти с помощью этой машины, где именно.
Внутри было холодно, несмотря на одеяло, которым меня укутали, и темно, вне зависимости от того, что красный свет мигал, освещая комнату и зеркало, висевшее в рамке в нескольких сантиметрах над моей головой, наклонённое таким образом, что отражало изображение на экране компьютера, который был установлен где-то в другом месте.
Помимо затычек для ушей у меня ещё были наушники, с помощью которых, как они сказали, будут связываться со мной, но сейчас они молчали. Я ничего не слышала, кроме отдалённого шума, звука собственного тяжёлого дыхания и глухого стука сердца.
В правой руке я сжимала пластиковый шарик, наполненный воздухом.
- Сожми его, если тебе нужно будет сказать что-нибудь, - сказал доктор Пакстон.
- Мы тебя не услышим, если ты что-нибудь скажешь.
Я гладила по эластичной поверхности шарика и ждала. Я хотела закрыть глаза, но они сказали, что мне нужно держать глаза открытыми и смотреть на экран. Поролоновые клинья крепко держали мою голову. Я не смогла бы двинуться, даже если бы захотела. А одеяло укутывало меня, как саван.
Воцарилась тишина, потом послышался щелчок. Такой громкий, что, несмотря на затычки для ушей, я вздрогнула, и за ним последовал второй, а затем третий щелчок. Не знаю точно, низкий звук шёл из машины или из моей головы. После мгновения тишины чудовище проснулось и загрохотало.
Я вцепилась в резиновую грушу, как в последнюю надежду, но не сжала её, а затем опять шум, словно звук тревоги или дрели, снова и снова, невероятно громкий, такой громкий, что всё моё тело сотрясало с каждым новым включением.
Я закрыла глаза. Тут же в моей голове возник голос:
- Кристина. Пожалуйста, открой глаза!
Они каким-то образом видели меня.
- Не волнуйся всё в порядке.
В порядке? Да что они об этом знают? Что они знают о том, что такое быть мной, лежать здесь, в городе, которого я не помню, с людьми, которых я никогда не встречала? Мне подумалось, что я плыву, без якоря, отданная на милость ветрам.
Другой голос. Доктора Нэша:
- Посмотри, пожалуйста, на картинки. Подумай о том, что на них изображено, скажи это, но только самой себе. Не произноси ничего вслух.
Я открыла глаза. Надо мной в маленькой зеркале были рисунки, один за одним, белые на чёрном. Человек, лестница, стул, молоток.
Я произносила название предметов, когда они появлялись, а в конце на экране зажглась надпись "Спасибо! А теперь расслабьтесь!" И я сказала это самой себе, чтобы чем-нибудь заняться, в тоже время, раздумывая, как хоть кто-нибудь смог бы расслабиться в брюхе этой ужасной машины.
Ещё одна инструкция загорелась на экране:
"Вспомни событие из прошлого."
А ниже:
"Вечеринку."
Я закрыла глаза. Я попыталась думать о вечеринке, которую я вспомнила, когда мы с Беном смотрели фейерверк. Я попыталась представить себя на крыше с подругой, услышать шум вечеринки под нами, почувствовать вкус фейерверка в воздухе. Появились картинки, но они казались нереальными. Сейчас я уже не понимала, вспомнила я их или выдумала. Я попыталась увидеть Кита, вспомнить, как он игнорировал меня, но ничего не получилось. Эти воспоминания снова были потеряны. Похоронены, как будто бы навсегда, но сейчас я, по крайней мере, знаю, что они существовали, что они где-то спрятаны.
Мои мысли обратились к праздникам в детстве. День рождение с мамой, тётей и двоюродной сестрой Люси. Твистер. Передай пакет. Музыкальные стулья. Музыкальные скульптуры. Мама кладёт сладости в пакеты, чтобы использовать их в качестве приза. Сандвичи, намазанные мясными и рыбными консервами, с обрезанными корками. Бисквиты и желе.
Я вспомнила белое платье с оборками на рукавах, кружевные носочки, чёрные туфли. Мои волосы тогда ещё были светлыми. Я сидела на столе перед тортом со свечами. Я сделала глубокий вдох, наклонилась вперёд и подула. Дымок поднялся в воздух.
Нахлынули воспоминания о другой вечеринке. Я увидела себя дома, выгадывающую из окна спальни. Я голая. Мне семнадцать. На улице раскладные столы установлены длинными рядами, заставлены кувшинами с апельсиновым соком и подносами с сосисками и сандвичами. Британские флаги везде, в каждом окне. Голубой. Красный. Белый. Дети в маскарадных нарядах, пиратов, волшебников, викингов, и взрослые, пытающиеся составить их в команды для эстафеты с яйцами в ложках.
Я увидела свою маму на другой стороне улицы, завязывающую завязки плаща на шее Мэтью Сопера, а прямо под окном в шезлонге сидел отец со стаканом сока.
- Возвращайся в кровать, - сказал голос. Я повернулась. Дейв Сопер сидел на моей односпальной кровати, под постером "The Slits".
Белая простыня, в которую он завернулся, забрызгана кровью. Я не сказала ему, что у меня это первый раз.
- Нет. Вставай! Тебе нужно одеться до того, как мои родители вернутся.
Он засмеялся, хотя и не зло:
- Да, ладно тебе!
Я натянула джинсы.
- Нет, - ответила я и взяла футболку. - Вставай. Пожалуйста.
Он выглядел разочарованным. Я не думала, что это произойдёт, но это не значит, что я этого не хотела, и теперь мне нужно было побыть одной. И это не имело к нему вообще никакого отношения.
- Хорошо, - сказал он, вставая. Его тело было бледным и тощим, а его пенис нелепым. Я отвела глаза к окну, пока он одевался.
