KnigaRead.com/

Лорен Грофф - Судьбы и фурии

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Лорен Грофф, "Судьбы и фурии" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Снаружи сгущалась ночь. Уличные фонари казались огромными леденцами, покрытыми сверкающим снегом.

Салли говорила без умолку вот уже несколько часов:

– …и конечно я знаю не так много, и не такая умная, как вы все, дипломированные артисты и художники, и уж конечно я не могу указывать тебе, что делать, а чего нет, Лотто, мой мальчик, но если бы я была тобой, что, конечно, не так, но если бы было так – я бы сказала, что горжусь теми тремя или четырьмя постановками, в которых мне удалось сыграть за эти три года, но, знаешь ли, не всем повезло родиться Ричардом Бартоном, так что, может быть, пора поискать еще что-нибудь, что можно было бы сделать с собственной жизнью? Я имею в виду, попробуй как-то… восстановить отношения, вернуться к Антуанетте, а она уже вернет тебе наследство. Ты не представляешь, как ей тяжело живется, у нее ведь больное сердце. А когда она покинет нас, вы с Рейчел тут же все растратите, дай Бог это случится не скоро. – Она бросила на Лотто оценивающий взгляд поверх своего канареечного клювика.

Будда молча смеялся над ними со своей каминной полки, окруженный роскошными рождественскими цветами. Под ним потрескивал огонь, который Лотто бесстрашно развел из собранных в парке веточек. Позже этот огонь будет вздыматься по всему дымоходу, ветер будет реветь, как несущийся поезд, а ночь наполнится подъезжающими машинами.

– Я еще борюсь, – сказал Лотто. – Но, черт возьми, я ведь и так родился богатым белым мужчиной. Если бы у меня не было хотя бы одной маленькой проблемы, я бы не смог работать как следует. А пока я занимаюсь тем, что мне нравится, что я люблю. Это что-то да значит.

Прозвучало все довольно механически, даже в его собственных ушах. Плохая игра, Лотто.

[Актерское мастерство уже слегка поистрепалось, не так ли?]

Его сердце уже давно прекратило бороться.

– Что вообще такое успех? – подала голос Рейчел. – Я бы сказала, это возможность работать так много, как только можешь и хочешь над тем, что нравится тебе больше всего и что тебя вдохновляет. Если смотреть на это под таким углом, все эти годы Лотто имел успех.

– Я люблю тебя, – сказал Лотто сестре.

Она уже училась в старшей школе и была такой же худой, как и Салли. В ней было куда больше от Саттервайтов, она была такая же мрачная, волосатая и неопрятная. Ее друзья не могли поверить в то, что они с Лотто – родственники. И только Лотто считал ее красавицей. Ее тонкое лицо напоминало ему фигуры скульптора Джакометти. А еще она почти совсем перестала улыбаться.

Он притянул ее к себе и поцеловал, почувствовав на секунду, как сильно она зажата.

– Успех – это деньги, – подал голос Чолли.

– Да.

– Успех, – сказала Салли, – это возможность обнаружить в чем-то свое величие, ребята. Лотто родился таким. Я видела тот момент, когда ты с криком появился на свет. В самом сердце урагана. Ты просто не хочешь посмотреть правде в глаза и понять, в чем твое величие. Гавейн часто повторял, что ты непременно станешь президентом США или астронавтом. Что это будет нечто выдающееся. Такова твоя судьба.

– Прости, что разочаровываю, – сказал Лотто. – Тебя и свою судьбу.

– Ну, в таком случае ты разочаровываешь и нашего почившего отца, – рассмеялась Рейчел.

– Нашего почившего разочарованного отца. – Лотто салютовал своей сестре и проглотил горечь. Она не виновата, она не знала и не узнает Гавейна, так же как и не узнает, какую боль она всколыхнула в нем напоминанием об отце.

В дверях появилась Матильда с подносом в руках. Она выглядела великолепно в своем серебристом платье и с платиновыми волосами, уложенными в стиле персонажей фильмов Хичкока – с тех пор как ее повысили полгода назад, в ней появилось что-то новое и привлекательное. А Лотто был бы не против затащить ее в спальню и как следует понизить. Он одними губами сказал ей: «Спаси меня», но жена не обратила на него внимание.

– Я волнуюсь. – Матильда поставила поднос на кухонную стойку и повернулась к ним. – Я оставила это для Бетти утром, сейчас уже одиннадцать, а она даже не притронулась к еде. Кто-нибудь видел ее в последнее время?

В повисшей тишине было слышно только тиканье старинных фамильных часов, которые Салли принесла с собой, но оставила в своем пальто. Все невольно посмотрели наверх, как если бы хотели пронзить взглядом несколько слоев штукатурки, половицы и ковер и увидеть темную и холодную квартиру.

[Тишина, гул холодильника, темная лампа на тумбочке у кровати, единственный, кто подавал какие-то признаки жизни, – это голодная, скребущаяся под окошком кошка.]

– Хм, – сказал Лотто. – Сегодня же Рождество. Возможно, она уехала к родственникам и забыла нам сказать. Никто не должен проводить Рождество в одиночестве.

– Ма проводит, – сказала Рейчел. – Ма сидит в своем промокшем пляжном домике и разглядывает в бинокль китов.

– Ерунда. Ваша мать осознанно сделала этот выбор – она предпочла затворничество Рождеству в кругу семьи. Поверьте мне, у нее большие проблемы. И я вижу это каждый чертов день. Не знаю, зачем я каждый год покупаю ей билет. В этом году она даже собрала сумки. Надела куртку, надушилась. Потом села на диван. И сказала, что хочет рассортировать коробочки в ванной. Она сделала свой выбор, она взрослая женщина. Не стоит мучиться угрызениями совести, – твердо сказала тетя Салли и поджала губы, начисто опровергая этим жестом все свои утверждения. Лотто почувствовал огромное облегчение. То, что она весь вечер пыталась расцарапать его совесть, все эти ее тычки и шпильки, оказывается, росли из ее собственного чувства вины.

– Я не чувствую себя виноватой, – сказала Рейчел, хотя ее лицо свидетельствовало об обратном.

– Я чувствую, – тихо сказал Лотто. – Я уже давно не видел свою мать. И мне плохо.

Чолли саркастически фыркнул. Салли впилась в него взглядом.

– Ну… вы же знаете, что вы всегда можете сами ее навестить, – сказала Салли. – Я знаю, что вы поссорились, но все, что вам нужно, – это пять минут наедине. Пять минут, и она тебя простит. Обещаю. Я могу тебе в этом помочь.

Лотто открыл было рот, но ему требовалось так много сказать, к тому же обида на бойкотирующую Рождество мать была все еще крепка, поэтому он проглотил слова, которые чуть не вырвались наружу, и снова закрыл рот.

Матильда со стуком поставила на стол бутылку красного вина.

– Слушай. Антуанетта никогда не переступала порог этой квартиры. Она никогда не встречалась со мной. Если она что и выбрала – то злобу. Мы не должны жалеть ее за такой выбор!

Ее руки дрожали от гнева. Лотто нравились те моменты, когда под ее хрупкой маской спокойствия закипали чувства.

Какая-то часть Лотто хотела запереть Матильду и маму в одной комнате и дать им как следует поцапаться. Но он никогда бы не поступил так с Матильдой. Она была слишком милой, чтобы даже на минуту оставлять ее один на один с Антуанеттой. Из этой комнаты Матильда вышла бы покалеченной.

Она выключила свет, и елка, опутанная гирляндой из огоньков и сосулек, озарила комнату сверкающим светом. Лотто усадил Матильду на колени.

– Дыши, – прошептал он в ее волосы.

Рейчел моргнула и перевела взгляд на мерцающее дерево.

Лотто знал, что слова Салли – правда, хоть и жестокая. За последний год стало окончательно ясно, что он больше не может полагаться только на свои увядающие чары. Он пробовал их снова и снова – на баристах в кофейнях, на прослушиваниях, на читающих людях в метро. Но кроме раскованности, свойственной любому привлекательному молодому человеку, у него ничего не осталось. Люди отводили взгляд. Долгое время он думал, что все решается по щелчку и ему удастся все исправить. Но момент был упущен, и теперь он потерял весь свой шик, блеск и очарование. На словах это кажется таким незначительным. А на деле он не мог вспомнить ни один вечер, когда не напился бы и не отключился. Вот и сейчас. Он глубоко вдохнул и начал громко петь «Джингл Беллз», самую ненавистную из всех песен, звучащую еще хуже в его исполнении, ведь Лотто трудно было назвать величайшим певцом на свете. Но что еще делать перед лицом такой безысходности, как не петь? Перед глазами у него стояла картина: его растолстевшая мать сидит одна-одинешенька под пальмой в кадушке, опутанной рождественской гирляндой. Остальные тоже подключились к нему, за исключением, разве что, Матильды. Она все еще злилась, но смягчалась с каждой секундой, пока наконец ее строго сжатые губы не надломила крошечная улыбка. В конце концов и она запела.

Салли буравила Лотто взглядом. Ее мальчик. Ее сердечко. Салли прекрасно видела, что Рейчел, милая и благородная Рейчел намного добрее и скромнее его и заслуживает нежности со стороны тетушки намного больше, чем Лотто. Но именно о нем были все ее мысли и молитвы. Все эти годы разлуки плохо сказались на ней.

[…Разметая снег, в санках мы сидим…]

Ей вдруг вспомнилось другое Рождество, то, которое было еще до того, как Лотто окончил университет, до Матильды, когда они втроем, она, Лотто и Рейчел, были в Бостоне и жили в респектабельном старинном отеле. Все замело снегом, казалось, что они провалились в волшебный сон и их окутало толстым слоем пудры.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*