Blayne Cooper - Первая леди
– Ад, я не хорош в большом количестве вещей, – пробормотал Дэвид, доставая свой шарик из лузы. – Стоит только спросить Бэт.
Дэв подошла к своему шарику, который был еще на этой стороне поля, и несколько секунд оценивала удар, который, безусловно, все равной ей не удастся.
Когда она ударяла по мячу, Фрэнк громко спросил:
– Так когда вы с Лаурой планируете детей?
Шарик полетел в сторону от лужайки для гольфа и покатился вниз по склону.
– Черт. – Она посмотрела на отца. – Что? Ты говори с Аароном?
– Конечно. Он – мой любимый внук. – Укоризненно напомнил Фрэнк. – Наряду с Кристофером – моим другим любимым внуком.
Дэв раздраженно засунула липкий шар в карман.
– Я не буду бить снова. – Она подошла к машинке и села на место.
Фрэнк хихикнул, опускаясь на сидение рядом с ней.
– Будь осторожней, Дэв. А то у Прессы появится фото дующегося Президента.
– Мне все равно, – ответила она, скрестив руки на груди, и радуясь только потому, что Первого Министра здесь нет, и он не видит ее позора. Конечно, это будет во всех утренних газетах. Она внутренне застонала.
Дэвид и Фрэнк разразились смехом. Машинка поехала к следующей лунке впереди мини-каравана из Прессы и агентов Секретной Службы, находящихся вне пределов слышимости.
Дэв покосилась на отца.
– Почему ты это спросил?
– Это вполне логичный вопрос, Дьявол. Я знаю, ты всегда хотела много детей. И я не знал, что это изменилось.
Дэв с преувеличенным интересом рассматривала свою клюшку.
– Да, ну, в общем, я не уверена, что Лаура хочет много детей. Думаю, она считает, что три – уже много.
Дэвид неловко поерзал на сидении, желая оказаться где-нибудь подальше.
– Вы не говорили об этом, – голос Фрэнка был скорее удивленным, чем ругающим.
– Нет. – Дэв начала очищать клюшку от налипшей грязи. "Следующим вопросом будет 'почему нет, Дэвлин'?".
– Почему нет, Дэвлин?
Дэв резко посмотрела на него и раздражение было ясно написано на ее лице. Затем она оглянулась на Дэвида, который молча натянул кепку на глаза.
– Папа, иногда, когда ты кого-то любишь, приходится смириться с тем, что есть.
– Вздор. – Он серьезно смотрел на дочь. – Ты никогда не знаешь, пока не спросишь. Не припомню, чтобы мы с матерью учили тебя бежать от трудностей.
– Папа… – Предупредила она.
– Нет, выслушай меня, Дьявол. Ты не будешь Президентом вечно; в конечном счете, ты вернешься к, по крайней мере, наполовину частной жизни. Почему ты должна отказаться от вещей, о которых всегда мечтала, только из-за свадьбы с Лаурой?
– Потому что это – равноправное товарищество, папа.
– Не читай мне лекций о товариществах, юная леди. Я женат уже 42 года.
– Да, сэр, – немедленно раскаялась Дэв.
Фрэнк вздохнул и потрепал Дэв по плечу.
– Я не хочу подталкивать тебя, милая. Мне просто неприятно видеть, как ты отказываешься от того, что было важно для тебя, даже не попытавшись этого добиться.
Дэв сопротивлялась желанию закатить глаза.
– У нас трое детей. Я уверена, что для Лауры это – много.
– Или ты боишься того, что она может ответить на этот вопрос?
Дэв застонала.
– Вцепился, как собака в кость.
Фрэнк зарычал, и Дэвид хихикнул.
– Боже, – она спрятала лицо в ладонях. – Кто-нибудь говорил тебе, что ты – болен?
– Да. Несколько раз, – ответил она, останавливая автомобиль, чтобы посмотреть на дочь. – Я почти потерял тебя в прошлом году. Все что я мог делать – это сидеть и смотреть, как ты поправляешься. Я наблюдал за тобой. Я наблюдал за Лаурой. И я видел как вы двое верите друг другу. Как она волнуется о тебе. И я смотрел на моих внуков. – Он с трудом сглотнул и взял ее за руку. – Смерть Сэм была достаточно трудна для всех нас. Но потерять тебя… – Он замолчал и покачал головой. – Просто поговори с Лаурой. Я хочу, чтобы у вас обеих было в жизни все, чего вы хотите, милая.
Дэв кивнула, начиная понимать, о чем он говорит.
– Я поговорю с ней, папа. Обещаю. Но никаких гарантий.
– Конечно, нет. – Он тряхнул головой, прогоняя прочь неприятные мысли. – Решение остановиться на тех трех замечательных внуках, которые у меня есть сейчас – это одно дело. Но пусть это будет решение, которое примете вы обе. Окажи Лауре достаточно доверия, включив ее мнение в решение этого вопроса. – Она нажал на педаль газа, и машина снова поехала вперед. Воздух был свежим и прохладным, с ароматом мокрой травы. – Кроме того, я думаю, что у Лауры будут действительно симпатичные дети.
– Эй, а как же я? – Делано оскорбилась Дэв. – У меня тоже довольно симпатичные дети, знаешь ли.
– Да. – Дэвид выпрямился, решив, наконец, присоединиться к беседе. – Но ты слишком высокая на мой вкус, Дэв. И еще долго потребуется ждать 'изменений'.
Дэв схватила кепку, которая дополняла наряд ее отца, состоящий из синих штанов в зеленую клетку и розовой рубашки, и ударила ей Дэвида, не волнуясь о том, что репортеры наверняка безостановочно щелкают фотоаппаратами.
– Ты и так уже уволен.
Дэвид схватил кепку и усмехнулся.
– Так что в этом нового? – Он аккуратно поместил кепку обратно на голову Фрэнка. – Боюсь, что ты окажешься перед необходимостью добиться большего успеха, чем раньше.
Машинка остановилась, и они выбрались на поле. Фрэнк сжал плечо Дэв.
– Знаю, это звучит так, будто я вмешиваюсь, пытаясь навязать тебе то, что не удалось мне.
– Ничего, папа, все хорошо, правда. – Дэв знала, что отец хотел больше детей, но роды у матери были сложными, и врачи предупредили, что вторая попытка может стоить ей жизни.
– Действительно ли ты счастлива, Дьявол? – На самом деле, ответ был очевиден, но он считал своей отцовской обязанностью время от времени задавать этот вопрос.
Дэв засияла.
– Ты понятия не имеешь, насколько.
– Твой старик может вставить еще одно замечание?
– Я могу тебя остановить?
– Нет.
– Валяй.
– У меня есть идея на сей счет, потому что когда я смотрю на вас с Лаурой и вижу, как ты смотришь на нее, – он слегка покраснел, ненадолго замолчав, – также, как и я смотрю на твою маму даже после всех этих лет.
– Все настолько плохо, да? – Глаза Дэв счастливо мерцали.
– Хоть лопатой греби.
– Хорошо.
Фрэнк подмигнул ей и повернулся к полю, где их терпеливо ожидал Дэвид.
– Продолжим, мадам Президент?
– Конечно, я могу справиться с другими пятью оскорбительными лунками. – Дэв наклонилась и поцеловала отца в щеку. Она улыбнулась, чувствуя как знакомый с детства запах щекочет нос.
Пока они шли к полю, Дэв посмотрела в сторону сборища Прессы и помахала им рукой. Щелчки затворов фотоаппаратов заставили ее на мгновение задрожать.
– Я рада, что моя способность быть Президентом не вредит моей неспособности играть в гольф. – Она оперлась на клюшку, стоя бок о бок с Фрэнком, неумышленно создавая замечательную картину для снимков, в то время как Дэвид собирался ударить по шарику.
Пятница, 11 марта 2022 года
Целый день Лаура не делала вообще ничего, и теперь, даже несмотря на то, что время перевалило за полночь, она была активна и собиралась выпить чашку кофе. После года проживания с самозваным кофейным наркоманом, она жаждала вкусный напиток почти также, как и Дэв.
Почти пять дней Лаура провела на ферме Марлоу в хижине в полном одиночестве, наслаждаясь миром и тишиной, и пытаясь вернуться обратно к нормальному настроению. Она не работала над биографией Дэв, и даже не занималась историей Адрианны Нэш, которую, как предполагалось, они должны были писать вместе с Дэвлин, но на что всегда не хватало времени. Вместо этого она писала плохие стихи, заставившие ее вспыхнуть смехом, когда блондинка читала их вслух, читала дрянные книги в мягкой обложке, ела жареную кукурузу на завтрак и мечтала об умиротворении своего сердца. Это была необходимая отсрочка, и писательница, наконец, могла приятно провести несколько дней, вспоминая все хорошее, что было в ее жизни.
В пижаме и халате Лаура медленно спускалась по лестнице главного дома, которая вела к кухне. Лампы не горели, но мягкий лунный свет, льющийся в окна, позволял видеть куда идешь. Деревянный пол был довольно холодным и блондинка ненадолго задумалась о паре теплых носок, которые, как она помнила, имелись в шкафу наверху. Дом был большим и соответствовал всем стандартам, но тут была теплая атмосфера, которой ей не хватало в Белом Доме. Лаура была довольна, что Дэв выросла здесь, где любовь, подобно полноводной реке, заполняла все пространство. Все здесь было таким ярким и оптимистичным.
Закрыв глаза, Лаура вспомнила маленький дом рабочего, в котором она выросла в Нэшвилле, и где все еще жил ее отце – только одно слово приходило на ум… темный. Во всех смыслах. Ее мать страдала от мигреней и изнурительных депрессий, и шторы в доме Страйеров были на всех окнах, надежно закрывая от света. "И всего остального".
