Джеффри Арчер - Прямо к цели
— Для меня они все одинаковые, — проговорил Чарли.
— Найджел, возможно, такой же непробиваемый, как его брат, но я не думаю, что он обладает хитростью своей матери или способностью Гая схватывать на лету.
— К чему вы говорите это, Артур? — спросила Дафни.
— Пусть Трентам побольше говорит во время этой встречи. За годы, проведенные с ним на заседаниях правления, я заметил, что чем больше он говорит, тем чаще проигрывает свое дело.
Прислушиваясь к нему, Чарли задумчиво жевал свой сандвич.
— Интересно, что называют ему в качестве моих слабых мест его консультанты?
— Твой темперамент, — заверила Дафни. — Ты всегда заводишься с полоборота. Так что не давай им воспользоваться этим.
В час Дафни с Артуром оставили Чарли одного. Как только за ними закрылась дверь, он снял пиджак, растянулся на диване и заснул крепким сном. Через час Джессика разбудила его. Он улыбнулся ей, чувствуя себя хорошо отдохнувшим — все еще срабатывала привычка, приобретенная на войне.
Вернувшись к столу, он вновь прочел свои записи и отправился за Кэти, которая не только не передумала, а уже сидела в пальто и ждала его. В кабинет Баверстока они прибыли за час до того, как там должны были появиться Трентам и Биркеншоу.
Старый адвокат слушал Чарли внимательно, изредка кивая головой или делая пометки в блокноте, но по выражению его лица Кэти так и не могла понять, какие чувства он при этом испытывает.
Когда монолог Чарли подошел к концу, Баверсток положил свое вечное перо на стол и откинулся в кресле. Какое-то время он продолжал сидеть молча.
— Логичность ваших аргументов производит впечатление, сэр Чарлз, — наконец произнес он, наклонившись вперед и положив руки ладонями на стол перед собой. — Так же как и собранные вами свидетельства. Однако я обязан сказать вам, что без подтверждения со стороны вашего главного свидетеля и при отсутствии письменных показаний Уолтера Слейда или мисс Бенсон мистер Биркеншоу тут же заявит, что ваши претензии почти полностью основаны на косвенных свидетельствах. Тем не менее, — продолжал он, — посмотрим, что может предложить другая сторона. После разговора с Биркеншоу в субботу вечером мне трудно поверить, что ваши откровения явятся полной неожиданностью для них.
Часы на камине пробили четыре раза. Баверсток сверился со своими карманными часами. Никто не появлялся, и пальцы старого адвоката нервно забарабанили по столу. Чарли же не сомневался в том, что это была всего лишь уловка со стороны его противника.
Найджел Трентам и его адвокат появились наконец в двенадцать минут пятого, не посчитав необходимым при этом принести свои извинения за опоздание.
Чарли встал, когда Баверсток представил его Виктору Биркеншоу, высокому и тощему мужчине, не достигшему еще пятидесятилетнего возраста, но уже серьезно облысевшему и скрывавшему это остатками жидких серых прядей, зачесанных снизу вверх. Единственное, что он имел общего с Баверстоком, был его костюм, сшитый у одного и того же портного. Биркеншоу опустился в одно из свободных кресел напротив хозяина кабинета, не удостоив Кэти даже взглядом. Достав из верхнего кармана ручку, он вынул из портфеля блокнот и пристроил его у себя на коленях.
— Мой клиент, мистер Найджел Трентам, явился, чтобы предъявить свое право на имущество Хардкасла в качестве его законного наследника, — начал он, — о чем ясно указано в завещании сэра Раймонда.
— Позвольте вам напомнить о том, что ваш клиент, — Баверсток подстраивался под тон, взятый Биркеншоу, — даже не упоминается в завещании сэра Раймонда, и в настоящее время возник спор о том, кто является его законным наследником. И не забывайте, пожалуйста, что право созывать подобные встречи в случае их необходимости и выступать от его имени сэр Раймонд предоставил мне.
— Мой клиент, — продолжал гнуть свою линию Биркеншоу, — является вторым сыном покойных Джеральда и Маргарет Этель Трентам и внуком сэра Раймонда Хардкасла. Поэтому после смерти Гая Трентама, своего старшего брата, он без всяких сомнений должен быть признан законным наследником.
— По условиям завещания я обязан признать право вашего клиента, — согласился Баверсток, — но только в том случае, если будет доказано, что у Гая Трентама не осталось детей. Нам уже известно, что Гай был отцом Дэниела Трумпера…
— Это никогда не было доказано удовлетворяющим моего клиента образом. — Биркеншоу торопливо записывал слова Баверстока.
— Это доказано уже тем, что сэр Раймонд в своем завещании предпочел назвать Дэниела и промолчать в отношении вашего клиента. И после встречи между миссис Трентам и ее внуком у нас есть все основания считать, что она тоже не сомневалась в том, кто был отцом Дэниела. Иначе зачем бы ей понадобилось заключать с ним такое серьезное соглашение?
— Это все домыслы, — отрезал Биркеншоу. — Доподлинно известно только то, что этого джентльмена больше нет среди нас и, как всем известно, детей у него не осталось. — Он по-прежнему не смотрел в сторону Кэти, которая сидела тихо и слушала пикировку двух профессионалов.
— Это было принято нами без всяких возражений, — впервые вмешался Чарли. — Но вот чего мы не знали до самого последнего времени, так это того, что у Гая Трентама был второй ребенок, по имени Маргарет Этель.
— Какие у вас есть основания для такого возмутительного заявления? — встрепенулся Биркеншоу.
— Основанием служит банковский отчет, который я направил вам на дом в воскресенье утром.
— Отчет, позвольте заметить, — заметил Биркеншоу, — не должен был вскрываться никем, кроме моего клиента. — Он бросил взгляд в сторону Найджела Трентама, который был занят прикуриванием сигареты.
— Согласен. — Чарли перешел на повышенный тон. — Но мне тоже захотелось воспользоваться приемами миссис Трентам.
Баверсток поморщился, опасаясь, что его друг вот-вот сорвется.
— Кем бы девочка ни была, но она почему-то фигурирует в полицейском досье в качестве ребенка Гая Трентама, а нарисованная ею картина провисела на стене столовой мельбурнского приюта больше двадцати лет. Картина, которая, смею вас заверить, не может быть воспроизведена больше никем, кроме самого автора. Это лучшее свидетельство, чем даже отпечаток пальца, вы не находите? Или это тоже домысел?
— Картина доказывает, — возразил Биркеншоу, — только то, что мисс Росс какое-то время в период с 1927 по 1946 год находилась в мельбурнском приюте, и не более того. К тому же нам известно, что она совершенно ничего не помнит из своей жизни в этом приюте, включая и свою настоятельницу. Разве это не так, мисс Росс? — он впервые посмотрел на Кэти.
