Джеффри Арчер - Прямо к цели
Он не спеша прошелся с ней по каждому моменту, нашедшему отражение в деле, — урокам рисования, поощрениям, взысканиям, матчам по теннису, учебе в женской классической гимназии — но результат всегда был одним и тем же: вначале глубокая задумчивость, а затем лишь смутные воспоминания. Он попытался вызвать у нее ассоциации, связанные со словами Мельбурн, мисс Бенсон, крикет, пароход, отель. В ответ прозвучало: Австралия, заборы, счетчик, Саутгемптон, долгие часы.
Единственное, что заинтересовало доктора Аткинза, было слово «счетчик», после дальнейших попыток в памяти у Кэти всплыли лишь отрывочные воспоминания о классической гимназии, несколько более ярких эпизодов из университетской жизни, юноша по имени Мел Николз и последовавшее за этим долгое путешествие на пароходе в Лондон. Тут она смогла назвать даже имена своих попутчиц — Пэм и Морин, а вот откуда они были родом, в памяти у нее не сохранилось.
Пребывание в отеле «Мелроз» запечатлелось в ее памяти до мельчайших подробностей, да и воспоминания о первых днях работы у Трумперов не вызывали у Чарли никаких сомнений в своей точности.
Когда она описывала свою первую встречу с Дэниелом, вплоть до смены табличек на столе во время празднования новоселья, у Чарли на глаза навернулись слезы. Но на вопросы о своем происхождении и таких именах, как «Маргарет Этель Трентам» или «мисс Рейчел Бенсон», ей по-прежнему нечего было ответить.
К шести часам Кэти выдохлась окончательно. Доктор Аткинз взял Чарли под руку и предупредил, что дальнейшие попытки, по его мнению, не приведут к тому, что она вспомнит что-то еще, имевшее место в ее жизни до приезда в Лондон. Возможно, мелкие инциденты будут время от времени всплывать в ее памяти, но не более того.
— Мне жаль, что от меня было мало толку, — проговорила Кэти, когда он вез ее домой.
Взяв ее за руку, Чарли проговорил:
— Еще не все потеряно, — хотя вероятность доказать, что Кэти является законной наследницей Хардкасла, самому ему уже не казалась столь высокой, как Тревору Робертсу, когда тот оценивал большей, чем как «пятьдесят на пятьдесят».
Бекки ждала их дома, и они втроем тихо поужинали. Чарли даже не пытался заводить разговор о том, как прошла их встреча с врачом в Кембридже, пока Кэти не удалилась в свою комнату. Узнав, как Кэти реагировала на беседу, она заявила, что впредь девушку надо оставить в покое.
— Из-за этой старухи я потеряла Дэниела, — сказала она мужу. — И не хочу, чтобы это же случилось с Кэти. Если ты собираешься продолжать свою битву за компанию Трумперов, то делай это без Кэти.
Чарли кивнул, соглашаясь с ней, хотя самому ему хотелось крикнуть: «Как, интересно, я должен не допустить, чтобы все, созданное мною, не попало в руки другого Трентама, без того, чтобы не вовлекать в эту тяжбу Кэти?»
Только он собрался выключить свет в спальне, как зазвонил телефон. Из Сиднея звонил Тревор Робертс, но новости у него были неутешительные. Уолтер Слейд отказался дать какую-либо информацию об Этель Трентам и даже не подписал документ, подтверждающий свое знакомство с ней. Чарли вновь клял себя за ту непроходимую глупость, которую он проявил в разговоре со старым йоркширцем.
— А как насчет банка? — спросил он без всякой надежды в голосе.
— В Коммерческом банке Австралии сказали, что они разрешат доступ к личному счету мисс Бенсон только в том случае, если мы докажем, что имело место преступление.
То, что миссис Трентам причинила Кэти, вполне можно назвать злом, но, строго говоря, это еще не преступление.
— Это был нелегкий день для каждого из нас, — признался Чарли.
— Не забывайте, что противная сторона не знает об этом.
— Это верно, но как много она знает вообще?
— Дядя рассказал мне, как у Биркеншоу сорвалось с языка слово «ее», поэтому бьюсь об заклад, что им известно не меньше нашего. Лучше исходите из этого, когда сойдетесь с ними, и в то же время не прекращайте поисков недостающего звена.
Положив трубку, Чарли какое-то время лежал без движения, пока не убедился, что Бекки заснула. Затем выбрался из постели, накинул халат, крадучись спустился в кабинет, где принялся выписывать в блокнот собранные за последние дни факты, надеясь, что они наведут его на какую-нибудь мысль. На Следующий день Кэти обнаружила его спящим в кабинете за столом.
— Я вам плохая помощница, Чарли, — шепотом произнесла она и прикоснулась губами к его лбу. Он зашевелился и открыл глаза.
— Мы победим, — сонно пробормотал он и даже выдавил из себя улыбку, но по выражению на ее лице ему было ясно, что она не верит в победу.
Через час за завтраком к ним присоединилась Бекки, которая за все время не произнесла ни слова о предстоящей очной ставке во второй половине дня в кабинете Баверстока.
Когда Чарли уже встал из-за стола, Кэти совершенно неожиданно заявила:
— Мне бы хотелось присутствовать на этой встрече.
— Ты думаешь, это разумно? — спросила Бекки, с беспокойством поглядывая на мужа.
— Скорее всего, нет, — ответила Кэти. — Но я почему-то уверена, что мне надо присутствовать там, а не просто узнать об исходе задним числом и через вторые руки.
— Молодец, девочка, — похвалил Чарли. — В три часа мы должны будем прибыть к Баверстоку и изложить ему свое дело. Адвокат Трентама присоединится к нам в четыре. Я зайду за тобой в два тридцать, но, если к этому времени ты передумаешь, это ничуть не расстроит меня.
Бекки повернулась, чтобы увидеть реакцию Кэти на это предложение, и осталась разочарованной.
Когда ровно в восемь тридцать Чарли влетел в свой офис, там его, как было условлено, уже ждали Дафни и Артур Селвин.
— Три кофе, пожалуйста, и никаких посетителей, — распорядился Чарли, выкладывая перед собой плоды своего ночного бдения.
— Итак, с чего начнем? — после этих слов Дафни следующие полтора часа они отрабатывали вопросы, заявления и тактические ходы, стараясь предвосхитить все возможные ситуации, которые могли возникнуть во время встречи с Трентамом и его адвокатом.
К двенадцати часам, когда был подан легкий ланч, силы у них были на исходе, и некоторое время никто больше не произносил ни слова.
— Вам важно помнить, что на сей раз вы имеете дело с другим Трентамом, — сказал наконец Артур Селвин, бросая в кофе кусочек сахара.
— Для меня они все одинаковые, — проговорил Чарли.
— Найджел, возможно, такой же непробиваемый, как его брат, но я не думаю, что он обладает хитростью своей матери или способностью Гая схватывать на лету.
— К чему вы говорите это, Артур? — спросила Дафни.
— Пусть Трентам побольше говорит во время этой встречи. За годы, проведенные с ним на заседаниях правления, я заметил, что чем больше он говорит, тем чаще проигрывает свое дело.
