Сестренка - Гептинг Кристина

— Зачем ты это говоришь?

Я почувствовала, как хлипкие канатики, на которых держалась моя любовь к маме, оборвались.

Она начала оправдываться:

— Я не обвиняю тебя, доченька. Но надо же думать наперед…

Я бросаю трубку, уверенная, что ни к какому старцу не поеду.

Я, может, потому и согласилась сесть в гарцующий поезд — чтобы увидеть маму в приподнятом настроении. Алиса говорит, что, судя по моим рассказам, вся жизнь мамы прошла в фоновой депрессии. И редкие моменты ее радости делали меня счастливой.

Но сегодня я в смятении, хоть она и довольна, что я вместе с ней еду в Лавру. Кажется, внутри мамы — чудно́й коктейль из жалости и осуждения.

— Ты не похожа на жертву, — говорит она в какой-то момент.

Я удивилась, что услышала это только сейчас.

Впрочем, то же самое на следующий день сказал и старец. Даже на православных сайтах о нем писали как о неоднозначном персонаже. Из кельи Наума можно было порой услышать обрывки бесед с женщинами: «Сосешь?», «В жопу даешь?», «Желала ли совокупиться с собакой?».

— Значит, ты переспала с братом? Трусы-то на тебе есть вообще?

— Не переспала, а изнасиловал. Я — жертва, понимаете?

— Ха, жертва! Ты посмотри на себя! У тебя и в 13 лет такие сиськи были? Трусы-то есть?

— Есть.

Он надел очки и обошел меня кругом.

— Странно, не видать их через платье. Ну что, с таксистами, наверное, блудишь?

— Я могу идти?

— Иди. Господь с тобой. Причащаться не благословляю.

А как будто я собиралась.

Маму порадовать благополучной беседой с ее кумиром не вышло.

Открыла дверь своим ключом, а ведь недавно думала: зачем он мне? Отец прятался где-то в матке квартиры-мертвячки.

— Папа! Ты дома?

Увидев меня, он пошатнулся и схватился за книжку по домоводству.

— Ты не бойся! Они перестанут! С ними свяжутся, откуда надо, и они не будут больше писать обо мне гадости, — запричитал он.

Я выбегаю из квартиры. Кажется, уже в ту же секунду оказываюсь в ближайшем магазине и хватаю бутылку первого попавшегося алкоголя. Им оказывается шампанское. Я возлагаю на него большие надежды, но они оказываются тщетными.

Вечером Алиса берет с меня обещание и об этом поговорить с Натальей Петровной. Молчу о том, что устала все бесконечно проговаривать. Хочется просто сбежать.

Она спит, а я гуглю: «учеба в Восточной Европе».

— Помнишь, я говорила, что ты выжившая? На самом деле ты не просто выжившая, ты очень сильная, — говорит Алиса, в очередной раз пробегая глазами мой пост в «Инстаграме».

Я подобрала для него максимально сексапильную фотку. Чтобы обязательно нашелся кто-то, кто скажет: «Ты не похожа на жертву».

Чтобы северные друзья детства написали: «Твой брат не похож на насильника».

Чтобы жены папиных бывших сослуживцев замотали головами: «Как же так? Для Нелли вы с Юрой были всем!»

Чтобы папины товарищи заявились к нему с коньяком — утешать.

— Все, перестань о них думать. Ты же решила забыть об этих людях. Только я не понимаю, почему забывать нужно непременно в Польше. Юля, я буду скучать.

— Ну, чего ты? Я ж не сейчас уезжаю.

В голове вертится всякий пафос: «Спасибо тебе за все», «Я буду помнить…» — и я кусаю губу, чтобы не заплакать или не сболтнуть какой-нибудь дурацкой фразы. Не стесняться себя психотерапия пока не научила.

Неприятно взвизгнул домофон:

— Это курьер. Вам письмо.

Письмо было от отца.

Я превратила конверт в конфетти и выбросила в мусорку.

— Вообще, стратегически это правильно, — одобрила Алиса.

Она как раз строчила в свою инсту пост:

Если у вас есть тайна, почти всегда она про секс. Секс почти всегда про власть. Власть почти всегда про насилие. Если вы будете молчать, эта цепочка никогда не порвется. Если эта цепочка не порвется, однажды она вас задушит. Говорите. Девочки, умоляю, говорите.

Я ставлю лайк, хотя мне и кажется, что Алиса слишком упрощает. Закрываю «Инстаграм» и глаза.

Когда я завтра их открою, то увижу, как зимний солнечный квадрат вальяжно обрисует стену. В нем — смелость и надежда. Грусть же останется вписанной в квадраты потолока бабушкиной дачной пристройки.

Часть четвертая

Девочки, как хорошо, что у нас есть такая группа и здесь можно делиться мыслями.

Недавно в тиндере познакомилась с молодым человеком. Он — военный из N. Связист. Симпатичный, хорошо воспитан, с чувством юмора. Неплохо зарабатывает, есть служебная квартира.

Встречаемся несколько месяцев. То он ко мне приедет, то я — к нему. Смущает вот что: он сказал, что хочет только серьезных отношений. Напрямую предложения пока не сделал, но к этому все идет. Но что-то смущает.

Я в нем не уверена. Мы мало знакомы. А он чуть ли не душит меня этим: переезжай ко мне, надоело ездить, я хочу быть с тобой. Я говорю, что мне надо подумать, все-таки у меня здесь учеба, родители. А он: ну, понятно, значит, давай не будем тратить время друг на друга. Обижается.

Что делать?

Девочки, я так рада, что вы мне мозги вправили. Вы правы: серьезный настрой — это очень хорошо. Это не так часто встречается у мужчин.

В общем, я к нему переехала. Живем вместе. Я убедилась: он мужественный, сильный, щедрый. Представляете, он мне дал банковскую карту и сказал: «Если что надо, покупай».

Жаль, правда, что учебу пришлось бросить (заочки на стоматологии нет). Но он разрешил: переводись на любую другую специальность, если хочешь. Даже платно. Что-нибудь придумаем.

Спасибо, девочки, еще раз, что правильно посоветовали. Я очень счастлива!

Всем привет.

Вот все вроде хорошо, но кое-что беспокоит. Он не знакомит меня со своей семьей. Знаю, что у него есть папа, мама и младшая сестра. Я говорю, мол, как-то это неправильно, живем с тобой вместе, а твоих родных не знаю. (Со своими-то я его давно познакомила.)

Он что-то отшучивался, мол, папа у него почти постоянно «не в форме» (что это значит, не знаю), с сестрой он вовсе почти не общается (говорит, «долгая история»), а мать — верующая, поэтому не одобрит того, что мы живем без венчания. Я спорю, ну и что, что верующая. Я тоже в Бога верю. Как я могу не найти общего языка с его мамой? Я — человек простой, неконфликтный, добрый… Он говорит, да-да, но давай пока не будем знакомиться. Отложим.

Девочки, у кого такое было? Стоит бить тревогу? Или я зря загоняюсь?

Поссорились сегодня. Достал он меня. Просто достал.

Ну не ношу я лифчик, не ношу! Только, девочки, попрошу без нравоучений. Мне просто не нравится носить сверху что-то, кроме свободных вещей. Грудь у меня небольшая, все выглядит прилично, не торчит ничего. Когда я в лифчике, прямо дышать не могу. Я их и не покупаю даже.

А он пристал: где твой бюстсгальтер? Ты видишь, как мужики на тебя пялятся? Соски торчат и все такое. Я ему говорю, мол, не вижу, чтоб кто-то смотрел, а даже если и так, я не обращаю внимания, и ты не обращай. Но нет же, он завелся. Дошло до того, что яростно запричитал: или покупаешь лифчик, или мы разбегаемся.

Девочки, ну, это нормально вообще? Вы как считаете? Вам ваши парни или мужья что, тоже такие претензии предъявляют?

P.S. Прежде у меня были отношения с двумя молодыми людьми, и всем было пофиг, ношу я лифчик или нет.

Ну что, свадьбе быть. Обошлось, правда, без красивого предложения (а так хотелось!). И с семьей ему теперь со дня на день придется меня познакомить. Я ведь беременна.

Он очень рад. Только говорит, у нас будет только один ребенок, и никаких братьев и сестер. Очень жаль, я всегда хотела двоих детей.

Девочки, непростая тема: ваши мужья смотрят порно? Дело в том, что я увидела у жениха в телефоне незакрытые порносайты. Причем самые посещаемые страницы — видео с подчинением, сцены изнасилования.