Вдребезги - Глазго Кэтлин

Я посмотрела на деньги, которые мы с Эллис заработали, и заплакала в кабинке туалета. Теплые слезы лились на воротник пальто. Я наконец еду куда-то, возможно, там будет лучше, но ее со мной нет, и это больно. Все опять причиняло мне боль, острую и пугающую, вместе с моей отталкивающей кожей. Я просто старалась думать о Майки, о том, как с ним будет хорошо, и, возможно, на этот раз мы станем чем-то большим, чем просто друзья.

Мы прибыли на место посреди ночи. Внезапный ободряющий крик водителя «Tу-сааааан» наполнил автобус, и несколько пассажиров спросонья подпрыгнули. Я встала в сонную вереницу людей, неуверенно выходящих из автобуса в теплый туманный воздух. [3]

Некоторых пассажиров встречали, и я смотрела на поцелуи и объятия. Меня никто не встречал, поэтому я достала конверт от Майки, чтобы не чувствовать одиночества.

В автобусе я перечитала его письмо несколько раз, просто чтобы напомнить себе, что все происходит в реальности, что я действительно выкарабкиваюсь со дна.

«Чарли!

Все будет хорошо, я обещаю. Прости, что уеду на некоторое время, ты пока побудешь одна. Не волнуйся, квартирная хозяйка классная, она художница, я ее предупредил, что ты приедешь. Ее зовут Ариэль, и если тебе что-то понадобится, попроси ее. Твоя мама сказала, что передаст тебе немного денег, поэтому проблем с едой у тебя не возникнет. Прилагаю адрес моей квартиры и карту, чтобы ты знала, где купить продукты и прочее. Чарли, не могу дождаться момента, когда увижу тебя.

Майк».

Сейчас я стояла, прижав бумагу к лицу, на тот случай, если от нее пахнет Майки и я смогу его почувствовать и остановить бешеное сердцебиение, но запаха не было. Я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

Я посмотрела на карту, пытаясь разобраться, где я нахожусь, куда идти и что означают стрелки, нарисованные Майки. Улицы были пусты, но я не падала духом.

Эван всегда говорил, что бояться надо не того, что ты не можешь увидеть, а того, что прямо перед тобой, на самом видном месте.

Я начала скрежетать зубами, пока шла по подземному переходу, стараясь не думать о той ночи. Ручка чемодана Луизы вонзалась мне в ладонь. Пальто было слишком толстое для такой погоды. Я вспотела, но не хотела останавливаться, чтобы снять его. Я прошла мимо множества небольших баров и магазинов. Здесь небо напоминало плотную, темную ткань, прошитую стежками тусклых белых звезд, – хотелось до него дотронуться.

Указания Майки заняли три листа. «Ты увидишь дом с целой стаей ОГРОМНЫХ серебристых птиц во дворе. 604Е. Девятая стрит. Она живет в квартале Пай Аллен. Мой гостевой дом фиолетового цвета находится сзади. Используй желтый велосипед и замок. Ариэль оставила их для тебя. Ключ от двери под желтым горшком».

Я подумала, что это не похоже на птиц, но они светились и сверкали в ночном воздухе, расправив сильные крылья. Гостевой дом находился позади. Я нашла ключ под горшком. Желтый велосипед с корзинкой из ивы, которая выглядела как новая, был пристегнут к столбу, к которому крепилась бельевая веревка. Я открыла дверь ключом и на ощупь нашарила выключатель на стене, моргая от внезапного яркого света. Внутри стены тоже были выкрашены в фиолетовый цвет.

Я совершенно не представляла, что мне делать. Дома ли квартирная хозяйка? Она слышала, как я приехала?

Здесь не было импульсных ламп. Не было бескрайнего бежевого коврового покрытия. Ни плачущих девушек. Ни тайной комнаты.

Я была одна. В первый раз за долгие-долгие месяцы я совершенно одна. Ни Эвана, ни Дампа, ни Каспер, нет даже раздражающей Айсис. Всего на мгновение булавочные уколы паники пронзили меня: если что-то случится со мной до того, как приедет Майки, кто узнает об этом? Кому будет не все равно? На мгновение я вернулась туда, в те страшные дни на улице, еще до того, как встретила Эвана и Дампа, когда каждый день сердце бешено колотилось и ночи превращались в года. В ожидании света я подпрыгивала от каждого звука, пыталась найти безопасное место, чтобы спрятаться.

Можно быть одной, и можно быть в одиночестве. Это совсем разные вещи.

Дыши, Чарли. Просто дыши, как учила Каспер. Я просунула пальцы под пальто и ущипнула себя за бедра, надеясь, что боль вернет меня к реальности. Постепенно паника утихла.

В желудке громко заурчало. Я обрадовалась, что у меня появилось дело, на котором можно сосредоточиться – разведать, что находится в мини-холодильнике, расположенном в углу. Там лежало несколько бутылок воды и мягкие бананы. Я съела банан, очень быстро выпила бутылку воды. Еще там нашлись два куска пиццы в маленькой картонной коробке. Она оказалась абсолютно безвкусной и жесткой и крошилась, когда я заталкивала ее в рот, но мне было все равно. Я очень проголодалась. Потихоньку паника угасала, меня охватило утомление, занимая ее место.

Квартал замер. Который сейчас час? В углу стоял большой чемодан, и я подвинула его к двери, просто на всякий случай. Все тело ныло после путешествия в автобусе, в ногах ощущалась слабость.

Я выключила свет. Даже сейчас, когда мое тело покрыто потом, я оставалась в пальто. Снять его – значит почувствовать себя еще более слабой в этот момент. Мне был нужен маленький защитный панцирь – на всякий случай.

Я устроилась на футоне, на футоне Майка, на полу. Я ощутила, как события поднялись надо мной, исчезая в окружающей тишине. Больше не слышна печаль девушек, живущих через коридор. Проклятый Фрэнк очень-очень далеко, здесь его руки не дотянутся до меня. В моем рюкзаке есть немного денег. Тело становилось все легче и легче.

Сейчас наконец я почувствовала эту невесомость, после долгих месяцев борьбы, и она тянула меня глубже в пальто, в футон, в сон. Я зарылась лицом в подушку и почувствовала долгожданный запах Майки – что-то с ароматом корицы. Я вдыхала его как можно глубже, позволяя ему проникнуть в каждую мою трещинку и укачать меня в сон.

Когда я проснулась, солнечный свет пробивался через единственное окно гостевого домика. Я осторожно осмотрелась, снимая влажное пальто. Я провела почти два дня в автобусе, и от меня неприятно пахло.

Всего минута ушла на то, чтобы понять, что гостевой дом – всего лишь перестроенный гараж, небольшой, с дешевой отделкой: две двери у задней стены, выходящей на дорожку, неаккуратно спаяны друг с другом, квадратные окна на дверях закрыты короткими шторами синего цвета. Кухня – это просто раковина в столешнице над старым металлическим столом с ящиками.

На потолке висел вентилятор, а на одной из стен – кондиционер. Пол цементный, а ванная – старый санузел с унитазом и пластиковая душевая кабина.

Я выползла из кровати и пробралась в ванную. Пописала, потом включила душ. Он начал бить струей, а потом выдавилась тонкая струйка. Я выключила его. Я еще не готова посмотреть вниз на себя и дотронуться до новых ран. Дотронувшись до них, я сделаю их более реальными. И шрамы все еще болели. Они будут болезненными еще очень-очень долго.

В Крили большинство из нас просто протирали мыльной мочалкой подмышки, задницы и щели, как называла их Айсис. Если кто-то хотел принять настоящий душ, то было необходимо присутствие санитарки, на случай, если будет попытка утопить себя в душе и тому подобное. И никто не хотел быть без одежды при зрителях, поэтому большинство выбирали другой вариант.

Я снова надела комбинезон и вышла из ванной, провела рукой по столешнице. Она была сделана из фанеры, покрытой глянцевой клеящейся пленкой Мод Подж, внизу под пленкой – открытки с изображением иностранных городов. Некоторые из них повернуты лицом вниз, неразборчивым почерком было написано: «А: Встречаемся у фонтана, любовь моя, в четыре часа, как в прошлом году». «А» – это, скорее всего, Ариэль, квартирная хозяйка Майки. Я рассмотрела открытки, изображения, неаккуратный почерк. Маленькая история прошла под моими пальцами.

Я разложила деньги, которые мы с Эллис заработали. «Я лечу через океан», – говорила Эллис, раскидывая руки и кружась по своей комнате. «Приземляюсь в Лондоне, Париже, Исландии, не важно». Все романтические места, по ее мнению, где она хотела бы жить. «Попивать небольшими глотками эспрессо на набережной Сены будет просто неземным ощущением, Чарли, вот увидишь».