Олег Рой - Обняться, чтобы уцелеть
Не успел он немного остыть, как позвонила Инна и принялась канючить, что ей очень плохо, она теплолюбивое существо и в такую стужу физически не может существовать.
— Что ты хочешь? — довольно резко прервал ее Леонид. — Купить тебе еще одну шубу? Или новую машину, которая будет заводиться в морозы? «УАЗ» подойдет? Они в любую погоду ездят.
— Ты чего сегодня такой неласковый, котик? — обиделась девушка.
— У меня много дел, я неважно себя чувствую, и вообще настроение паршивое.
— Ну, извини, я не вовремя… Я просто подумала — может, пока у меня нет никакой работы, я бы могла съездить куда-нибудь к теплому морю…
Голубеву понравилась эта идея. Последнее время он все чаще ловил себя на том, что подруга стала его раздражать. Если бы можно было сплавить ее с глаз долой недели на две, а то и на три, это было бы отличным решением проблемы.
Он разрешил Инне заняться поиском подходящего варианта, а потом связаться с одним из его секретарей для решения вопросов с оплатой и оформлением путевки. Отложил телефон, с чувством высморкался и приказал вызвать машину.
— Еду домой, я что-то совсем расклеился…
Уходя, бросил прощальный взгляд в одно из зеркал. Нос покраснел и распух, глаза казались воспаленными, лицо было бледно…
По плану, записанному в электронном ежедневнике, ему сейчас надо было бы ехать в Well-being, но о каких занятиях спортом может идти речь, когда человек болен?
Дома, конечно же, оказалась Раиса Павловна, помощница по хозяйству. Голубев нанял ее сразу же после новоселья — должен же кто-то убирать квартиру, следить за состоянием его одежды, обеспечивать доставку продуктов и все такое прочее, — но при этом попросил как можно реже попадаться ему на глаза и выполнять всю работу в его отсутствие. Леониду не нравилось, когда в его квартире находились еще какие-то люди. Исключением были Инна да изредка приезжавшие в гости Жора с Людмилой.
Раиса Павловна пылесосила в спальне. Голубев, которому больше всего на свете хотелось раздеться и улечься наконец в постель, сказал ей:
— На сегодня уборку можно закончить. Лучше пойдите на кухню и приготовьте мне чаю с лимоном!
Но женщина, не выключая пылесоса, только показала ему знаком, что ничего не слышит из-за шума, и продолжапа свое занятие.
Леонид рассердился. Что это такое, в конце концов? Он что, не хозяин в собственном доме? Сделав пару энергичных жестов, он постарался привлечь к себе внимание. Домработница выключила пылесос.
— Вы что-то хотели, Леонид Николаевич?
— Я сказал, чтобы вы заканчивали.
— Да, сейчас-сейчас, мне немного осталось…
И после этих слов она как ни в чем не бывало снова включила свой агрегат и стала водить щеткой по ковру.
Голубев уже готов был выйти из себя, когда его взгляд упал на зеркало. Виртуальная Раиса Павловна пылесосила и там, но виртуальный Леонид Николаевич оказался не столь терпелив, как реальный. Голубев с изумлением наблюдал, как на его глазах в зеркале разыгралась драматическая сцена. За стеклом отражение Леонида приблизилось к отражению домработницы и со смаком надавало женщине затрещин. Реальный Голубев только ахнул и тяжело присел на кровать.
— Что с вами? Вам плохо? — Раиса Павловна наконец-то выключила проклятый пылесос.
— Да, я, похоже, заболел…
— То-то я смотрю — чихаете, глаза и нос красные!.. Сейчас принесу градусник и позвоню вашему врачу. Сделать вам чаю с медом и лимоном?
— Сделайте…
«Со мной происходит что-то странное, — думал он, уже лежа в постели. — И эти странности связаны с зеркалом… Я вижу какие-то гадости, внезапно возникающие в моем сознании. Неужели там отражается темная сторона?» Но тут в спальню вошел доктор, и довести свою мысль до конца Леонид уже не успел.
Утром, едва проснувшись, Голубев встал с постели и, преодолевая головокружение, подошел к зеркалу. Странно, но у его отражения не было ни воспаленных глаз, ни распухшего носа. Оно выглядело очень даже неплохо.
— Не мог же я так быстро поправиться! — изумился Леонид. — Доктор только что сказал, что у меня ОРЗ, которое продлится как минимум несколько дней.
— Ты так ничего до сих пор и не понял? — отвечало его отражение. — Конечно, ты не поправился. Это я здоров. Обычно я всегда болею вместе с тобой. Но в этот раз я решил сделать исключение.
— Кто ты такой? — Больше всего Голубева изумляло даже не происходящее, а собственная реакция на это. Он ни секунду не сомневался в том, что все творящееся вокруг — не сон и не бред на почве высокой температуры, а самая что ни на есть реальность.
— Разве не понятно? Я твое отражение.
Только теперь Леонид осознал, что тот, с кем он давно беседовал, думая, что разговаривает сам с собой, существует вне его. Этот голос… Похожий на его собственный, который он часто слышал в записи, в тех же передачах по телевизору, определенно звучал не только в его сознании: доносился он из зеркала.
— Так странно… Я всегда думал, что ты — это я. Вернее, что ты и я — это одно и то же.
— Ты был прав, и одновременно ты ошибался. Я — не ты.
Да, конечно, я твоя копия. Но тебе ли не знать, что копия документа, пусть даже заверенная у нотариуса, — это все равно не оригинал.
— И чем же ты отличаешься от меня?
— Очень многим. И если бы ты был повнимательнее, ты бы это заметил. И дело не только в том, что у тебя прыщ вскочил на правой щеке, а у меня на левой. Я, например, в отличие от тебя, не ношу обручального кольца.
Голубев с удивлением уставился на отражение собственных рук. Да, действительно — на безымянном пальце ни левой, ни правой не было и намека на золотой ободок.
— А почему ты его не носишь?
— Потому что на самом деле ты не женат. А я отражаю твою сущность. Любую.
— Получается, ты что-то вроде моего двойника?
— Да, я твой двойник, но при этом твоя противоположность.
— Я тебя не понимаю… Выходит, отражение — это не облик человека, а отдельное существо?
— Это одновременно и облик, и отдельное существо.
— Разве так может быть?
— Может. Просто ваш человеческий разум устроен так, что вы не можете этого осознать. В нашем мире все совсем по-другому…
— Мне странно это слышать…
— Ничего, скоро привыкнешь.
— Значит, все то, что я видел в зеркале?… Я сам в молодости, сцены с Инной, с домработницей — это не галлюцинация?
— Нет, конечно. Как и наши с тобой диалоги. Ты ведь очень давно разговариваешь со мной, но при этом упорно не хочешь замечать, что общаешься не с самим собой, а с кем-то другим.
Леонид внезапно почувствовал слабость в ногах и присел на кровать. То, что его отражение в старинном зеркале осталось стоять посреди красиво оформленной спальни, его не удивило. Приняв позу оратора, оно продолжало вещать:
