Никола Юн - Всё на свете (ЛП)
— Потрясающе, — говорит, хлопая в ладоши, Олли. — Ты даже продержалась несколько секунд. Очень скоро тебе совсем не понадобится стена.
— Как насчет сейчас? — спрашиваю я, желая большего, желая увидеть мир таким, каким видит его он.
Он мешкает, собирается поспорить, но затем его взгляд встречает мой. Он кивает и присаживается на корточки, чтобы наблюдать.
Я присаживаюсь, переношу вес и поднимаюсь. И практически сразу начинаю падать назад. Олли внезапно оказывается возле меня, его руки оказываются на моих обнаженных лодыжках, поддерживая мое равновесие. Каждый нерв в моем теле устремляется туда, где он касается меня. Кожа под его рукой оживает, каждая клетка светится от ощущений. Я чувствую себя так, будто меня никогда прежде не касались.
— Вниз, — говорю я, и он осторожно опускает мои ноги, пока они не оказываются на полу. Жду, когда он вернется обратно в свой угол, но он не отходит. Прежде чем смогу передумать, встаю и поворачиваюсь к нему лицом. Нас разделяют только три фута. Я могла бы протянуть руку и коснуться его, если бы захотела. Медленно поднимаю глаза к его глазам.
— Ты в порядке? — спрашивает он.
Я хочу сказать да, но вместо этого качаю головой. Я должна отодвинуться. Он должен отодвинуться. Ему нужно вернуться на свою сторону, но он не возвращается, и я вижу по его глазам, что и не вернется. Мое сердце бьется так громко, что, как я уверена, он может слышать его.
— Мэдди? — Мое имя произнесено с вопросительной интонацией, и мой взгляд передвигается на его губы.
Он протягивает правую руку и берет меня за указательный палец левой руки. Его рука грубая, неровная от мозолей и такая теплая. Он потирает большим пальцем мои костяшки, а затем обхватывает мой палец ладонью.
Я смотрю на свою руку.
Друзьям ведь дозволено прикасаться, да?
Я вынимаю свой палец, чтобы переплестись всеми остальными, пока наши ладони не соприкасаются.
Я поднимаю взгляд к его глазам и вижу в них свое отражение.
— Что ты видишь? — спрашиваю я.
— Ну, первое, что я вижу, это веснушки.
— Ты помешан на них.
— Слегка. Они выглядят так, будто кто-то разбрызгал по твоему носу и щекам шоколад. — Его взгляд путешествует до моих губ, а затем обратно к глазам. — Твои губы розовые и становятся более розовыми, когда ты жуешь их. Ты жуешь их чаще, когда собираешься не согласиться со мной. Тебе стоит делать так меньше. Я имею в виду, не соглашаться, а не жевать. Ты жуешь губы, и это прелестно.
Я должна что-то сказать, остановить его, но я не могу говорить.
— Я никогда не видел таких длинных, пушистых и волнистых волос, как у тебя. Они выглядят, как облако.
— Если бы облака были каштановыми, — говорю я, наконец обнаружив свой голос и пытаясь разбить чары.
— Да, волнистые каштановые облака. И твои глаза. Клянусь, они меняют цвет. Иногда они почти черные. Иногда карие. Я пытаюсь выяснить взаимосвязь между цветом и твоим настроением, но еще не получилось. Буду держать тебя в курсе.
— Взаимосвязь это не причинно-следственная связь, — говорю я, просто чтобы хоть что-то сказать.
Он улыбается и сжимает мою руку.
— Что ты видишь?
Мне хочется ответить, но, оказывается, не могу. Я качаю головой и снова смотрю на наши руки.
Мы так и стоит, перемещаясь между определенностью и неопределенностью, потом по второму кругу, пока не слышим приближение Карлы, которое заставляет нас разойтись.
Я уничтожена. Я сокрушена.
КОЖА
Я однажды читала, что в среднем мы заменяем большую часть своих клеток каждые семь лет. Еще поразительнее то, что мы сменяем верхние слои кожи каждые две недели. Если бы все клетки в нашем теле могли таким образом сменяться, то мы были бы бессмертными. Но некоторые клетки, например те, что в мозгу, не обновляются. Они стареют, и состаривают нас.
Через две недели у моей кожи не останется воспоминания о руке Олли на моей, но мозг запомнит. У нас может быть либо бессмертие, либо память осязания. Но и того, и другого у нас не может быть.
ДРУЖБА
Позже, 20:16
Олли: ты рано объявилась
Мадлен: Я сказала маме, что у меня много домашней работы.
Олли: ты в порядке?
Мадлен: Ты спрашиваешь, болею ли я?
Олли: да
Мадлен: Пока все хорошо.
Олли: ты беспокоишься?
Мадлен: Нет. Я в порядке.
Мадлен: Я уверена, что в порядке.
Олли: ты беспокоишься
Мадлен: Немного.
Олли: мне не стоило так делать. извини
Мадлен: Пожалуйста, не надо. Я не беспокоюсь. Я бы ни на что это не променяла.
Олли: все равно
Олли: ты уверена что в порядке?
Мадлен: Чувствую себя, как новенькая.
Олли: всего лишь подержавшись за руки ага. представь что было бы из-за поцелуя
Мадлен:…
Мадлен: Друзья не целуются, Олли.
Олли: очень хорошие друзья могут целоваться
ИССЛЕДОВАНИЕ
Прошло двадцать четыре часа, а я все думаю о поцелуе. Как только закрываю глаза, вижу слова "представь что было бы из-за поцелуя". В какой-то момент меня озаряет, что я ничего не знаю о поцелуях. Конечно, я об этом читала. Видела достаточно поцелуев в фильмах, чтобы получить представление. Но я никогда не представляла, что меня поцелуют, и уж точно не представляла, что поцелую я сама.
Карла говорит, что сегодня у нас, возможно, получится увидеть друг друга, но я решаю подождать еще пару дней. Она не знает о прикосновении к моей лодыжке, о том, что мы держались за руки, что практически делили дыхание. Мне стоит рассказать ей, но я молчу. Боюсь, что она прекратит наши встречи. Еще одна ложь добавляется к растущему счету. Олли теперь единственный в моей жизни, кому я не лгала.
Сорок восемь часов после прикосновения, и я все еще чувствую себя хорошо. Поглядываю на свои показатели, пока Карла не смотрит. Кровяное давление, пульс и температура, кажется, в норме. Никаких ранних признаков осложнений.
Мое тело слегка слабеет, когда я представляю себе поцелуи с Олли, но я уверена, что это просто влюбленность.
ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ
Олли на стене нет. Его даже нет на дальнем конце дивана. Вместо этого он сидит посередине, упираясь локтями в колени и растягивая резинку на руке.
Я задерживаюсь в дверном проеме. Его взгляд не покидает моего лица. Чувствует ли он то же стремление занять то же самое место, дышать тем же воздухом, что и я?
