Сергей Алексеев - Покаяние пророков
— Я разыскала профессора Желтякова! — заговорила шепотом, поправляя потревоженную гостем руку академика. — Он уже в Москве и остановился в гостинице «Космос». Через сорок минут будет здесь.
— Это поздно, — не выражая чувств, проговорил умирающий. — Уходят силы… И начинаются головные боли.
— Позвольте доктору сделать укол. Прошу вас!
— Нет… Наркотики подавляют волю и разум. Хочу умереть в сознании. — Академик потянулся к виску, но не донес руки. — И не могу, пока не увижу профессора… Да, сделайте милость, положите к ногам грелку…
Сиделка метнулась за дверь и через минуту принесла электрический сапог, бережно натянула его на желтые ноги и включила в розетку.
— Сорок минут жизни… — скрипуче и сквозь зубы произнес Мастер. — Возможно, они станут самыми важными… И трудными.
— Закройте глаза и постарайтесь уснуть, — посоветовала Лидия Игнатьевна. — Это вам поможет, и быстрее пройдет время.
— Уснуть? — Его длинное лицо еще чуть вытянулось — кажется, негодовал. — Проспать последние минуты жизни?. А может, и умереть во сне? Нет, слишком великая роскошь… закончить одну-единственную жизнь… Желтяков заставляет меня жить… И страдать.
— В передней находятся тележурналисты, — мягко напомнила сиделка, чтобы отвлечь его от самого себя: академик любил встречаться с прессой, хотя в последнее время редко появлялся на экранах. — Ждут с утра… Уделите им несколько минут.
— Какое бездушие. — Он зашевелил кистями рук, будто хотел сжать кулаки. — Какая мерзость… Чему я учил? Неужели они хотят взять интервью у умирающего человека?
— Не простого человека. Вы — эпоха…
— Помолчите, Лидия Игнатьевна. Я учил красоте, эстетике… С такой скоростью деградации… Они станут делать репортажи из секционного зала анатомки… Не впускайте. Не давайте снимать меня мертвого. Хотя бы пока я в своем доме…
— Простите, — повинилась она. — Не позволю… Но мне нужно обзвонить всех, по списку… Не хочу оставлять вас одного.
— Хорошо, кто еще в приемной? — Его руки медленно успокоились.
— Господин Палеологов и аспирантка, дежурит у дверей…
— Кто это — Палеологов? Странная фамилия… Не знаю такого господина…
— Он сказал, вы знакомы. — Лидия Игнатьевна торопливо полистала записную книжку. — Но я тоже никогда не видела его у вас… Да, вот… Предводитель стольного дворянского собрания.
— Предводитель? Дворянского?.. — Уголки синюшных губ академика слегка оттянулись книзу — должно быть, улыбнулся. — Какое недоразумение…
— Еще он возглавляет исследовательскую группу при правительстве Москвы, — уточнила сиделка, разбираясь в своих записях. — Личный патронаж мэра…
— Что же исследуют?..
— Ведут розыск библиотеки Ивана Грозного… Весьма настойчивый молодой человек.
— И что же он хочет?.. — Академик наконец-то дотянулся до виска, но лучше от этого не стало. — Библиотека… Грозного… Какая несусветная глупость… Почему мэр никогда не говорил, что ищет либерею? Нет, скорее всего, он не тот человек, за которого себя выдает… Не впускайте, прошу вас…
— Хорошо, хорошо…
— Пригласите аспирантку… Как ее зовут? Лена?
Молодая женщина в строгом темном платье переступила порог и на миг замерла, не зная, что делать дальше. На бледном личике оставались живыми лишь большие влажные глаза, и причиной ее смущения и испуга было то, что она видела перед собой не известного на весь мир академика и нобелевского лауреата, допуск к которому даже в самые лучшие времена был строго ограничен, а просто умирающего человека.
— Не бойтесь, — подбодрил он. — Подойдите ближе… сядьте вот сюда, в кресло… И дайте руку.
Противясь своим чувствам, она механически выполнила просьбу — узкая, белая ее ручка оказалась холоднее, чем у остывающего академика.
— Какие глубокие и голубые глаза, — проскрипел он. — И ледяная рука… Вам не приходилось быть у смертного одра… Это не страшно… Смерть, как и рождение…
— Я не боюсь, — вымолвила она. — Волнуюсь… А руки… всегда холодные.
— Это хорошо… Кто ваш руководитель?
— Владимир Львович… Страхан.
— Вам повезло… А тема диссертации?
— Если коротко… Понятия судьбы, рока в древнерусских литературных произведениях, народном эпосе, фольклоре.. — Она чуть расслабила руку в вялой руке академика.
— Да… Непростая тема… И что, существовали такие понятия?
— В дохристианской Руси… Основа психологии поведения… И после…
— А как же Фадлан?.. Он утверждал… в Руси не ведают рока?
— Он путешествовал… — Рука аспирантки крепчала, однако теплее не становилась. — Не мог вникнуть глубоко… Не понимал сути, комплекс туриста, видеть все и ничего… А все кругом было насыщено волей судьбы… Ни соколу, ни кречету, ни птице гораздой рока не миновати… Налево пойдешь, направо пойдешь… Царевна-лягушка… Чему быть, того не миновать…
— Хорошо… Чему быть, того не миновать… Взять Фадлана под микитки… А вы сами верите в судьбу?
— Верю… Я к вам пробивалась много раз… И вот как свела…
— Нет-нет. — Академик будто согревался и слегка оживал — головой пошевелил, стараясь лечь повыше. — Я хотел спросить вас… Знаете ли вы свою…
— Знаю…
— Так самоуверенно?..
— Судьба ученого-гуманитария известна в наше время…
— Ничего вы не знаете, сударыня. — Мастер вдруг указал на стол. — Прошу вас, подайте мне вон ту подставку… Бумагу и карандаш… Нет, черную авторучку, с чернилами.
Аспирантка пошла к столу, и в это время дверь тихо и коротко распахнулась, впустив незнакомого молодого человека в сером костюме и жизнерадостным, комсомольским взором — эдакий пламенный вожак молодежи.
— Простите великодушно. — Он приблизился к постели. — Вы должны меня помнить, был у вас на приеме в прошлом году. Моя фамилия — Палеологов, Генрих Сергеевич…
— Нет, не помню, — с уверенностью проговорил академик, неожиданно для себя любуясь его открытым, вдохновляющим лицом. — Говорите… Говорите, что вам нужно?
— Я от московского правительства. Мы занимаемся поиском феномена… известного как библиотека Ивана Грозного.
— Да, что-то слышал…
— Скажите, уважаемый академик… Вы как величайший специалист в области древнерусской истории и культуры можете подтвердить ее существование?
— Это весьма интересный… и более того, спорный вопрос, молодой человек…
— Библиотека была привезена в Россию.
— Некоторые свидетельства имеются…
— Это мне известно, — заспешил Палеологов. — Меня интересует… Вы сами видели рукописи, книги, принадлежащие к этой библиотеке?
