Аньес Мартен-Люган - Счастливые люди читают книжки и пьют кофе
Чтобы не рассмеяться, я подняла голову и посмотрела на него. Сейчас я получу ожидаемый холодный душ. Он в упор глядел на меня, и его взгляд был жестким.
— Здравствуй, — буркнул он.
— Здравствуй, Эдвард.
Он прошел в комнату, пожал руку Джеку и встал возле камина. Уставился на огонь, повернувшись к нам спиной.
— Теперь, когда мы отдали дань вежливости, вернемся к нашему разговору, — сказала Джудит.
— Мы очень тебя просим, отпразднуй Рождество с нами, — подхватила Эбби.
Эдвард резко обернулся:
— Вы о чем? У нас здесь вроде не Армия спасения.
Его тело было натянуто как струна, и я бы не удивилась, повали из ушей дым.
— Тебе не надоело строить из себя полного придурка? — возмутилась сестра. — Мы пригласили Диану на Рождество, так что помолчи. Не нравится — обойдемся без тебя.
Между братом и сестрой засверкали молнии, они смахивали на двух бойцовых петухов. И впервые Эдвард выглядел не самым грозным из двух противников. Несмотря на удовольствие, которое я испытала, увидев, как он съежился от атаки младшей сестры, пора было положить конец поединку.
— Минутку! Полагаю, это и меня касается. Так вот, я не приду, потому что не праздную Рождество.
— Но…
— Это не обсуждается.
— Поступай, как хочешь, — сказал Джек. — Но если передумаешь, знай, что дверь для тебя открыта.
— Большое спасибо. А теперь я вас покину, уже поздно.
— Оставайся на ужин, — предложила Эбби.
— Нет, спасибо. Сидите, я найду дорогу.
Джудит отошла в сторону. Эбби снова обняла меня. Я увидела, как она осуждающе взглянула на племянника. Я чмокнула в щеку Джека, а он подмигнул мне. Потом я подошла к Эдварду, и он посмотрел мне прямо в глаза.
— Спасибо, — сказала я тихо, так, чтобы никто больше меня не услышал. — Ты только что оказал мне большую услугу. Вообще-то ты лучше, чем кажешься.
— Вали отсюда, — прошипел он сквозь зубы.
— До свидания, — произнесла я громким голосом.
Он не ответил. Я в последний раз помахала всем рукой и подошла к Джудит, которая уже стояла возле входной двери. Она смотрела, как я натягиваю пальто.
— Почему ты сбегаешь?
— Хочу домой.
— Я приду к тебе на Рождество.
— Нет. Мне лучше побыть одной. Твое место рядом с родными.
— Это все из-за моего кретина брата?
— Слишком много чести. Нет, дело не в нем. А теперь мне действительно пора. Доброй ночи. И не беспокойся за меня. — Я поцеловала ее.
Я забыла, что пришла к ним пешком. Потоки воды обрушивались на меня, было черным-черно. Я шла вперед, засунув руки в карманы и стараясь ни о чем не думать. Автомобильный гудок заставил меня вздрогнуть. Я остановилась, обернулась, но фары ослепили меня. Еще больше я удивилась, когда рядом затормозила машина Эдварда. Стекло опустилось.
— Садись.
— Это Рождество так на тебя действует? А может, ты заболел?
— Воспользуйся такси, дважды оно не приедет.
— Ладно, должен же ты на что-то сгодиться.
Я села в его машину. В ней царил такой же бардак, как и в доме. Чтобы освободить себе место, пришлось ногой сдвинуть какие-то предметы, распознать которые мне не удалось. Приборная панель была завалена сигаретными пачками и газетами, использованные бумажные стаканчики заткнуты за ручки дверей. Я и сама заядлая курильщица, но здесь от застарелого табачного запаха меня замутило. В машине царила тяжелая тишина.
— Почему ты не вернулась во Францию?
— Я там больше не чувствую себя дома, — ответила я слишком быстро.
— Здесь ты тоже не дома.
— Минуточку, так ты ради этого решил меня подвезти? Чтобы опять наговорить мне гадостей?
— Что касается тебя, единственное, что меня интересует, — дата твоего отъезда.
— Останови эту чертову машину!
Он резко затормозил. Я хотела выскочить как можно быстрее, но не могла отстегнуть ремень.
— Помочь?
— Заткнись! — завопила я.
Мне наконец-то удалось выбраться, и на этот раз настала моя очередь хлопнуть дверью у него перед носом. Ну, или дверцей.
— Веселого Рождества! — крикнул он, опустив стекло.
Не удостоив его взглядом, я зашагала по дороге.
Машина едва не задела меня, проехав по луже и облив меня с ног до головы. Детский сад. Лет двенадцать, а может, и меньше, если по уму. Но в результате он победит, потому что не просто действует мне на нервы, но еще и утомляет.
Вся дрожа, я в конце концов добралась до дому и заперлась на все замки.
Двадцать шестого декабря, в одиннадцать утра, кто-то постучал в мою дверь. Джудит. Она отодвинула меня, чтобы пройти.
— Рождество окончено!
На кухне она налила себе кофе, вернулась в гостиную и уселась на диван.
— С тобой точно что-то не так, — сказала она. — Хочу попросить тебя об одолжении.
— Слушаю.
— Каждый год я устраиваю новогодний праздник.
Я почувствовала, как бледнею. Встала, закурила.
— Хозяин паба знает меня с детства, он не может мне ни в чем отказать. Ты же видела, в Малларанни живут одни старики, и они не то чтобы продвинутые. Ну и хозяин отдает мне паб на всю новогоднюю ночь, и я делаю в нем, что хочу. Мы там такое вытворяли…
— Представляю.
— Всегда приезжают все мои приятели, и мы отрываемся по полной. Пьем, поем, танцуем на столах… А в этом году с нами будет еще и француженка.
— Правда? То есть нас в Малларанни двое?
— Прекрати, Диана. Ты не празднуешь Рождество, пусть так. Не у тебя одной проблемы с семейными сборищами. Но в новогоднюю ночь встречаются друзья, чтобы повеселиться, и ты не можешь отказать мне в этой просьбе.
— Ты слишком многого от меня хочешь.
— Почему?
— Проехали.
— Ладно. Я очень хочу, чтобы ты пришла. Но только на этот раз давай без музея ужасов.
Я нахмурилась.
— Забудь о спортивных штанах и растянутом свитере.
Она становилась такой же утомительной, как ее брат, пусть и в другом ключе. Я вздохнула и закрыла глаза, перед тем как ей ответить:
— Хорошо, приду, но только ненадолго.
— Это тебе так кажется. Ну ладно, договорились, у меня уйма дел.
Она умчалась как торнадо. А я свалилась в кресло и обхватила голову руками.
Мне удалось убедить Джудит, что я в состоянии обойтись без ее помощи. Пока еще мне по силам самостоятельно одеться, а что до советов по части наряда, я опасалась, как бы не возникло проблем со вкусом.
Я всматривалась в свое отражение в трюмо, стоящем в спальне. Мне казалось, будто я облачилась в маскарадный костюм, и все же это была именно я, которая словно заново знакомилась с собой. Я долго не отрывалась от зеркала. Выводы были очевидны: я постарела, черты заострились. Полезли морщины, и, приглядевшись, можно было различить седые волосы. А потом я подумала о Колене и решила скрыть хотя бы некоторые следы моего горя с помощью макияжа. Я нанесла темные тени на веки и густо накрасила тушью ресницы — подчеркнула свои глаза ради него. Потом автоматически закрутила волосы небрежным узлом, и несколько прядей упали на шею — он их всегда теребил. Я оделась в черное с ног до головы: брюки, топ с открытой спиной и лодочки. Мое единственное украшение — обручальное кольцо на цепочке — лежало в ложбинке груди.
