Анатолий Отян - Добро Наказуемо
— Почему, мама?
— Ты ведь прекрасно понимаешь, что иметь тёщу-инвалида никто не захочет. Ведь каждому ясно, что часть внимания ты должна отдавать матери, да и жить с тёщей не всякий захочет. Подумай, тебе жить, но по-моему, это самый подходящий случай. А любовь, она и сама придёт, если он окажется хорошим мужем.
— А если не окажется?
— Что я могу тебе сказать? Не знаю. Я вот счастлива тем, что родила тебя, и ты у меня есть. Ты тоже родишь и дай Бог, будешь счастлива.
Через два месяца Михаил и Марина расписались. Он перешёл жить к ним, но надеясь получить квартиру, из общежития, в котором жил уже пять лет, не выписался.
Марина ещё некоторое время работала дома, но Михаил, став мужем, настаивал на том, чтобы она прекратила принимать дома заказчиц.
Марина закончила начатые работы и говорила всем, что больше она шить не будет. Некоторые женщины очень сожалели об этом, так как привыкли к Марине, её вкусу, качеству шитья и главное — точности исполнения заказа по времени. Одна дама, жена медицинского светилы сказала, что будет платить двойную цену Марине, только пусть продолжает её обшивать, но Марина, ссылаясь на мужа, не могла согласиться. Она не хотела обидеть своих заказчиков, тысячу раз просила прощения и, как ей казалось, на неё никто не обиделся. Потеряв свою клиентуру, Марина поняла, что не только деньги составляли её интерес к работе.
Женщины, которым она шила, составляли главный круг её общения. На фабрике конвейер не давал возможности общаться: перекинутся соседки по рабочим операциям двумя словами, вот и всё общение. Марина находила общий язык со своими клиентками, разными по образованию, интеллекту и возрасту, многим из них была интересна девушка, знавшая языки, читавшая иностранную литературу в подлиннике и не кичившаяся этим.
Михаила, наоборот, эти женщины раздражали. Он с их приходом должен был сидеть в другой комнате и не выходить оттуда. Однажды он забыл, что в комнате клиентка и вышел из комнаты, чтобы пойти в туалет, и пожилая дама в одном нижнем белье вскрикнула, и хотя он буркнул извините, и вернулся назад, Марина полушутя полусерьёзно сказала.
— Ты так напугал Виолету Фёдоровну, что она чуть не уписалась.
Следующий раз возьми себе горшок и не выходи.
— Подумаешь, испугалась! Да она столько херов видела, больше чем я в мужской бане. И следующего раза не будет.
Марину разозлил его тон, она повернулась и высказала ему:
— Гапонов, что-то ты расхрабрился, что позволяешь себе разговаривать со мной в таком тоне. Если тебе не нравится, можешь идти к себе в общежитие.
— Я уйду, когда посчитаю нужным.
На этом разговор прекратился, но начало раздора было положено.
Они оба понимали, что разжигать его дальше нельзя и старались обходить острые углы. Гапонов обеспечивал семью всеми необходимыми продуктами, одеждой и обувью. Его перевели работать в ОБХСС на майорскую должность заместителя начальника отдела и он говорил, что у него всё схвачено. У Марины появилось много свободного времени и она принялась за чтение английской и французской литературы.
Михаил же, придя с работы, втыкался в телевизор и шумно себя вёл во время трансляции спортивных передач.
— Миша, потише, пожалуйста, ты мешаешь мне сосредоточиться.
— Я же не говорю тебе, что ты мне мешаешь, когда смеёшься, читая своих придурков.
Марина не отвечала, но в квартире возникало напряжение.
Затем Михаил стал задавать вопросы, почему Марина не беременеет.
Скоро подойдёт его очередь на квартиру в строящемся милицейском доме, и если бы был ребёнок, то они бы получили двухкомнатную квартиру.
— Тебе что, здесь тесно? Я тебя предупреждала, что мать я одну не оставлю. А тебе ребёнок нужен, как валюта для покупки жилья?
Когда случались какие-то вечера, устраиваемые для сотрудников милиции, Михаил просил Марину одеться как можно красивей и необычайно гордился тем, что на его жену все мужчины от молодых до пожилых пялят глаза. Но когда Марину приглашали на танец, он злился, глядя, как её прижимают к себе. Сам он танцевать не умел и не хотел учиться, и вид раскрасневшейся и веселящейся в танце жены не давал ему спокойно за этим наблюдать. Особенно ему было неприятно, когда она танцевала с подполковником Богорадом, начальником спортивного клуба «Динамо», и глядя на танцующую пару слышать от сослуживцев и их жён: "Какая красивая пара и как прекрасно танцует". Михаил попытался сказать Марине, что она слишком усердствует в танце, но она так ему ответила, что он больше не хотел ей ничего говорить.
Время шло, а отношения между супругами оставались чисто «деловыми». Он обеспечивал семью всем необходимым, она исполняла свои супружеские обязанности как необходимость, и его это вполне устраивало. Выросший в украинской деревне, он не был разбалован эротическими разговорами и историями, которые расцветают в городах, и особенно в Одессе, славящейся ещё в старой России своими свободными нравами. Анна, видя их отношения, вначале страдала, а потом как-то успокоилась. Она считала, что и это хорошо, ведь она знала мужскую ласку всего около месяца во всей своей жизни, и очень мучилась от страстного желания, которое не могла удовлетворить с мужчиной и только иногда оно разрешалось во сне. Главное, думала она, чтобы дочка родила себе ребёнка, а ей внука, и тогда всё изменится в лучшую сторону. Но судьба распорядилась так неожиданно, как неожиданно в фантастических фильмах лицо красивой женщины превращается в страшную рожу ведьмы с громадными зубами и кровожадным блеском выпученных глаз.
Прошло больше чем два года их совместной жизни, пока Марина поняла, что она забеременела. Она сразу не сказала об этом мужу, а пошла в женскую консультацию, врач после осмотра подтвердил её беременность, которая по его мнению составляла три месяца и протекала нормально. Марина сначала сообщила об этом матери, а когда пришёл с работы Михаил и ему. Муж сначала даже не поверил, а потом обрадовался, как ребёнок и даже предложил тёще выпить по этому поводу шампанского.
— А почему только вам с мамой, — возмутилась Марина, — я что, к этому не имею никакого отношения?
— Тебе нельзя, алкоголь плохо влияет на ребёнка, — с видом знатока заявил Михаил.
— Немножко можно, — сказала Анна, и Михаил налил Марине полрюмки Они выпили и Михаил вспомнил, что у них в деревне по такому случаю не полагалось пить и тем более что-либо наперёд загадывать и тем более рассказывать посторонним людям, чтоб не сглазить.
— А вообще всё это бабские забобоны, — сказал Михаил, вспомнив, что он член КПСС, а компартия отрицает всё, что связано с религией.
— Забобоны, не забобоны, а люди знают, что говорят и что делают.
— Да, конечно, — подхватил Михаил.
Он, воспитанный советской школой и комсомолом, считал себя атеистом, хотя подсознательно был человеком верующим и очень суеверным. Михаил никогда не шёл дальше по намеченному пути, если ему перебежит дорогу чёрная кошка или женщина с пустыми вёдрами. Он или подождёт, пока кто-то другой пройдёт поэтому пути, или обойдёт это место. Доходило до смешного. Однажды он участвовал в облаве на важного преступника, и перед их машиной пробежала кошка. Будучи за старшего, Михаил приказал водителю остановиться, подождать пару секунд, пока их обгонит другая машина, а потом продолжили езду. К его счастью, случилось так, что именно его группа задержала подозреваемого и кто-то из её членов рассказал историю с кошкой.
Михаил был уверен, что если бы он не остановился, преступник ушёл. В отделении над этим посмеивались, но многие сами верили в приметы.
Михаила как подменили. Он был ласков, предупредителен, встречал её почти ежедневно после работы, а когда не мог встретить, переживал, как она сама добралась домой. Он даже предложил Марине уволиться с работы, но она ему объяснила, что в таком случае она потеряет рабочий стаж и декретный отпуск.
Марина тоже переменилась. Она стала мягче по отношению к мужу, он стал ей ближе, родней. Её саму это удивляло.
— Мама, — говорила она Анне, — ты знаешь, со мной что-то происходит. Или потому что Мишка стал ко мне больше внимательным, или потому, что он отец будущего ребёнка, но я его как будто бы начинаю любить. Ну может не любить, а мне приятно быть с ним рядом, прикасаться к нему. Раньше такого я за собой не замечала.
— Да, наверное, это природный инстинкт. Матерям всегда приятны люди, которым нравятся их дети. А что касается отцов, то когда ты была маленькая, я постоянно благодарила Бога за то, что он послал мне твоего отца, и просила Бога быть к нему милостивым. Я и сейчас так думаю. Я тебе говорила, что будет всё хорошо, значит будет.
Когда ребёнок внутри Марины начал шевелиться, Михаил прикладывал то ладонь, то ухо к её животу и умилялся, когда чувствовал как там кто-то шевелится.
