Мартин Эмис - Другие люди: Таинственная история
— Кто ищет? Полиция? — размышляла Мэри, вспоминая Принца и его кабинет.
Она подошла поближе. В объявлении говорилось: «ИЩЕМ ОФИЦИАНТКУ — требуется прислуга. Спрашивайте внутри».
И она направилась внутрь. Пока ее глаза осваивались с полумраком, ее, зевая, разглядывал с головы до ног какой-то молодой человек. Потом он откинулся в кресле, чтобы обменяться взглядом с дамой за стойкой, и поинтересовался у Мэри, готова ли она приступить к работе с завтрашнего дня. Мэри тотчас же согласилась и повернулась, чтобы побыстрее уйти, пока ничего не напортила.
— Постой! — окликнул ее молодой человек. — Ты что, ничего больше не хочешь узнать? А деньги? А время?
— О да, с удовольствием, — согласилась Мэри.
— С восьми до семи, выходной — воскресенье.
— …А… деньги?
— Это обсудим утром. Меня зовут Антонио, но ты можешь называть меня мистер Гарсиа. А как тебя зовут?
— Мэри Агнец.
— Хорошо, Мэри. Утром — ровно в восемь.
— У меня нет страхового полиса и всего такого, — поспешно сообщила она.
— И что с того? — Мистер Гарсиа снова зевнул, — Нам эта лабуда до лампочки.
И вот Мэри снова шла по улице. Настроена она была очень оптимистично. Она знала, чем занимаются официантки, и была уверена, что с такой ерундой справится не хуже других.
Глава 9 Силовое поле
Бледный Алан сидел в своей крошечной конторке за кухней, уставившись в окно и переживая из-за того, что так быстро лысеет.
Мэри внимательно наблюдала за ним. Это было чрезвычайно увлекательно. Каждые десять-пятнадцать секунд правая рука Алана отрывалась от письменного стола и — понемножку, осторожно, как будто сама по себе, будто она лишь номинально числилась в подчинении у своего хозяина, — скользила вверх и выдирала клочок волос с макушки. В следующий миг с досадливым недоумением Алан, стоически поджав малокровные губы, изучал трофеи. Затем отряхивался от них, словно от грязи, и снова ронял руку на стол. Проходило несколько секунд, и процедура повторялась.
Уже в который раз из чистого любопытства Мэри втайне проделывала со своими волосами то же самое. Каждый раз в ее руке оказывался невесомый клочок перекрученного света, который она тут же стряхивала на кухонный пол. Однако это не тревожило ее так, как несчастного Алана. Ведь у нее при этом оставалась еще целая копна — гораздо больше, чем было утрачено. Помимо этого, волосы Мэри были отменного качества — настоящая находка. Не то что у Алана — было бы о чем жалеть. Его всклокоченные сухие патлы больше походили на шелуху, к тому же их запасов было явно недостаточно. По мнению Мэри, чем скорее они выпадут или будут вырваны, тем лучше. Тогда ему не придется их больше выдергивать. И вообще, особой нужды в них и нет, правда? Куча народа отлично без них обходится. Но Алан придерживался другого мнения на этот счет, и, наблюдая за его страданиями, Мэри терзалась не меньше, чем он. Ее так и подмывало попросить его прекратить прополку, если уж он так дорожит этой самой растительностью. Но она помалкивала: ей было известно, что бедный Алан страшится любого разговора, как-то связанного с темой волосяного покрова.
— Привет, Лысеныш!
Мэри обдал порыв воздуха от вращающихся дверей, и она услышала потешное предсмертное дребезжание грязных тарелок. Обернувшись, она увидела, как на кухню неторопливо вплывает Расс — покатые плечи, небрежная походка, шикарная черная футболка, потертые голубые джинсы и невероятные туфли, похожие на пару раздавленных крыс. Мэри эти крыски казались обделенными и задвинутыми на задворки жизни, а потому неустанно вынашивающими мстительные замыслы.
— Ты что, оглох, я же говорю: привет, Лысеныш!
— Слышу, — напряженно склонившись над столом, процедил сквозь зубы Алан.
Расс навис над Мэри так, что она ощутила приятную вибрацию его силового поля. Грациозно вытянув руку, он ловко опустил ребристую башню белых тарелок в ее мойку. Мэри повернулась к нему и улыбнулась. Такого, как он, Мэри еще не встречала. Хотя она вообще не встречала таких, кто был бы похож на кого-то, с кем она повстречалась раньше.
— Какие у нас тут прелести, — промурлыкал Расс, прикладываясь пухлыми губами к оголенной шее Мэри.
На кухне она укладывала волосы на макушке, следуя высокомерному указанию старой миссис Гарсиа. Расс резко отскочил назад, скорбно уронив голову и воздев руки, как человек, смущенный всплеском незаслуженных аплодисментов.
— О нет! — воскликнул он. — Я не должен подавать тебе надежды. В свое время я успел разбить немало сердцов, так что видывал цып и получше. — Он снова приблизился, почесывая указательным пальцем у себя за ухом. — Вишь ли, девуля, я не уверен, что ты достаточно хороша для меня, то есть вполне ли ты в моем вкусе. Вааще-то я люблю… ммм… еще покрасивше. Боже мой, Мэри, умоляю, не надо слез! — Почти каждый раз, когда он просил ее не плакать, Мэри так и подмывало зарыдать. Он так серьезно это говорил… — Ну что ж, ты, цыпуля, так убиваешься? Ну, хорошо, раз хочешь, можешь надеяться, вреда от этого не будет, а? Никогда не знаешь, когда тебе улыбнется счастье, если дела пойдут так и дальше. Я тебе вот что скажу: признаюсь, убить тебя я был бы не прочь. Ты стоишь того — говорю как на духу.
Мэри промолчала. Говорить ничего и не требовалось. Расс рассуждал про убийства девушек так часто и небрежно, что у Мэри начали закрадываться сомнения, действительно ли убийство такое уж серьезное мероприятие. По шкале ценностей Расса девушке повезло, если она заслуживает быть убитой, — гораздо больше, чем если она и того не стоит. «Даже убить ее западло» — вот самое худшее, что мог он сказать о девушке, и Мэри была счастлива, что у нее не так все запущено.
Расс выкатился на середину кухни.
— Отвянь, пупсик, на фиг! — взвизгнул он, адресуясь в пространство, и проворно выхватил из заднего кармана джинсов расческу. — Ты всего лишь похожа на Брижит Бардо! — Он отклонился от подвешенного на стене пыльного зеркала, потом съежился и отскочил в сторону, как будто невидимые руки тащили его за ремень. — Софи, убери руки! — сурово пригрозил он и выпрямился. — Ох-хо! — Он снова отпрянул. Тут он крепко вцепился в оседлавшего его неведомого призрака. — Ой-ой-ой! Рэкел!!![7] Отвалишь ты наконец от моей чертовой… — Он стряхнул с себя привидение, швырнул его на пол и принялся от души наминать бока незримой противнице. Поуспокоившись, он подтянул штаны и снова откинулся назад, встав перед зеркалом. — Осс-пади, вот так ше-ве-лю-ра, — запричитал он, обеими руками оглаживая и теребя волосы. — И откуда все это нарастает-то, хотелось бы знать. Знаешь, что меня убивает? Куда утекают все мои денежки? Вот в эту самую макушку — на ее стрижку! Чесслово. Черил говорит, пусть отрастают. А Фарра[8] твердит, мол, ей по душе покороче. Ате-е как, Мэри?
— Расс, — начал было Алан.
Расс невозмутимо продолжал расчесывать волосы.
— Чем обязан, Лысячок?
— Я тебе просто череп раскрою, — выдавил Алан надломленным неуверенным голосом. И нервно добавил: — Ты, зажратый упырь.
— О, молю, Алюньчик, миленький, не надо! Не делай этого! Держите меня, люди добрые, у меня коленки трясутся — ща упаду! Зажратый? За-жра-тый? — Он метнулся назад, схватившись за живот, — Да буде вам известно, что на этом роскошном экземпляре не наберется и грамма лишнего жира. Если я тут такой ис-ся жирный, то чо все эти киношные звездочки за мной так увиваюсся? Ась? Не за тобой ведь, это уж точно. Не-а! Знаешь, отчего? Потому что их от плешивых воротит. Съел?
— Расс, — проскрипел Алан и закрыл глаза.
— Хотя, старик, в чем-то ты прав. Мой приятель и правда толстоват. Признаю. Вот мои супертелочки все твердят мне: «Расс, малышик, я вся тащусь от тваво Большого Парня, а уж тво…»
— Расссс, — прошипел Алан. — Чего тебе надо, а?
Расс взглянул на бледного Алана, воздвигшегося в
дверном проеме, а потом на часы над головой Мэри. Было без десяти шесть.
— А, да. Старик Педро Паэлла требует, шоб сёдни все квитанции были пораньше.
— Ко скольки?
— Вроде он говорил, до шести.
— Долбаный сраный Расс, — промычал Алан, возвращаясь к своему столу.
Громко насвистывая и на ходу поправляя ремень джинсов, Расс продефилировал обратно к Мэри. Он умолк, и его рука неспешно обвилась вокруг ее талии. Одобрительно кивая своим мыслям, он наблюдал, как Мэри моет тарелки — одну за другой.
— Эй, ты еще готова угостить меня бокальчиком субботним вечерком? — хрипло прошептал он.
Мэри кивнула.
— Я требую от тебя торжественного обещания — ты не будешь пытаться меня напоить или в этом роде. Даже и не думай, поняла?
— Не буду.
— Вот и умница. Вот так. — Он подвел палец к ее подбородку и повернул лицом к себе. Долго разглядывал ее серьезным, оценивающим взглядом. — А знаешь, может, ты для меня и вполне даже хороша. Пожалуй, я мог бы быть с тобой поснисходительней. Вроде ты очень даже в моем вкусе… — Он продолжал изучать ее еще несколько мгновений, потом закрыл глаза и покачал головой. — Нет. Не вполне. Не в моем.
