Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 10 2013)
В кабинет, не стучась, вошел замначальника пусконаладки по имени Ливан. Он пришел к Меньшову дать совет по поводу работы. Меньшов не любил, когда ему давали советы. Он говорил: я люблю доходить до всего сам, хотя на самом деле просто не любил запоминать новое. Ливан сел напротив и стал рассказывать, как правильно заполнять паспорт модуля индикации. Меньшов отвернулся: слушай, Ливан, я и сам все знаю. Ну как же знаешь, бубнил Ливан, у тебя ошибка тут и тут. Меньшов не любил, когда ему указывали на ошибки. Это не ошибка, говорил он Ливану, это так задумано. Не может быть, удивлялся Ливан, это точно ошибка: смотри, здесь вместо девяносто пяти процентов просто девяносто пять, а это неверно: нужно указывать проценты. Так задумано, повторял Меньшов. Если задумано, то задумано неправильно, говорил Ливан. Мне лучше знать, правильно или неправильно, возмущался Меньшов. Что за человек, злился Ливан, ему помочь хочешь, чтоб не повторял ошибок, а он гонит прочь. У меня нет ошибок, повышал голос Меньшов, то, что ты принимаешь за ошибки, так и задумано. Неправда, пыхтел Ливан, это не задумано, это ошибка. Я понял, прозревал Меньшов, ты копаешь под меня, потому что завидуешь моему успеху. У Ливана округлялись глаза: что ты такое говоришь, я помочь хочу. Знаем мы вашу помощь, говорил Меньшов, самому небось от начальства досталось, теперь вымещаешь злость на мне. Да не вымещаю я, вопил, поднимаясь, Ливан, я тебе помочь хотел чисто по-дружески! А чего ты орешь, холодно интересовался Меньшов, наверно, нервничаешь, потому что я угадал причину твоих поступков. Да ты сам только что орал, отвечал Ливан. Я не орал, холодно возражал Меньшов, закрой, пожалуйста, дверь с той стороны. Слушай, успокаивался Ливан, ты пойми: я ничего против тебя не имею, я по-доброму хотел помочь, чтоб ты не повторял глупейших ошибок. «Глупейших?» — Меньшов багровел. Ливан подходил к двери и, взявшись за ручку, оборачивался: не обижайся. Да кто тебе сказал, что я обижаюсь, кричал Меньшов, я не обижаюсь, пошел прочь — и чтоб глаза мои тебя не видели!
Ливан ушел, бубня под нос, что ему, Ливану, нельзя нервничать, потому что тогда у него, Ливана, обостряется гастрит. Меньшов сидел весь красный. Через минуту его гнев улетучился. Он подошел к окну и прислонился лбом к холодному стеклу. Увидел девушку с локоном, похожим на пружинку. Эта девушка приснилась ему во время запоя: во сне он подошел к ней и говорил о чем-то важном, а она жалела его и гладила по руке. Сегодня девушка была без книги. Похоже, она кого-то ждала. Меньшов понял, что не стоит тешить себя пустыми надеждами, и опустил жалюзи. Щелкнул выключателем и погасил монитор. Комнату заполнил полумрак. Меньшов вытащил из ящика пистолет. Пистолет не был заряжен. Это был даже не пистолет, а зажигалка в виде пистолета. Коллеги подарили Меньшову зажигалку на юбилей два года назад. Меньшов спрятал подарок в ящик стола и забыл о нем; а сегодня случайно наткнулся. Он взвесил зажигалку на ладони — ему показалось, что раньше она весила меньше. Совершенно ясно, подумал он, что это не зажигалка потяжелела, а я ослаб после недели беспробудного пьянства. Ради шутки Меньшов вообразил, что у него в руках настоящее огнестрельное оружие, и приставил ствол к виску. Холодный металл уперся в теплую кожу. Меньшов почувствовал бессмысленное дыхание смерти у своей головы; пусть смерть и была поддельной. Он старался понять, о чем надо думать, когда жить осталось минуту или меньше, но ему ни о чем не думалось. Уловить разницу между жизнью и смертью тоже не получалось. «Может если я нажму на спуск, то уловлю эту разницу?» — подумал Меньшов и нажал на спуск. Голова дернулась, вместе со стулом он полетел на пол. Людочка, услышав выстрел в кабинете шефа, инстинктивно побежала в противоположную сторону, но ударилась лбом об угол стены и пришла в себя. Она постучала в кабинет, но Меньшов не открыл, потому что был мертв. Людочка заглянула внутрь. Меньшов лежал у окна, как мешок с картошкой. Пришел Ливан и тут же ушел, хватаясь за сердце. У дверей, не решаясь войти, столпились сотрудники, привлеченные шумом. Вперед протолкался Чуркин. Он немного посмотрел на Меньшова издали, затем подошел и посмотрел вблизи. Меньшов не шевелился. Чуркин заплакал. Два дня назад он догадался, что именно Меньшов приходил к нему, когда его не было дома; догадавшись, Чуркин подменил зажигалку в столе Меньшова на пистолет. Он собирался анонимно позвонить в полицию, чтоб заявить: мол, некий Меньшов держит у себя в кабинете незарегистрированное огнестрельное оружие. Таким образом Чуркин надеялся избавиться от возникшей угрозы. Однако Меньшов застрелил себя, и теперь можно не звонить.
На похороны Меньшова никто не пришел, кроме его пожилых родителей. Коллеги Меньшова хотели прийти, но перепутали дату. Впрочем, даже если б они не перепутали, то все равно бы не пришли. Что касается родителей Меньшова, то они считали, что сын убил себя, не выдержав бездуховности жизни в этой стране.
Осень заканчивалась. Над кладбищем стелился туман. Родители Меньшова постояли у могилы сына и ушли. К могиле подошел Чуркин. Он хотел принести цветы, но, зайдя в цветочный ларек, увидел, что цветы стоят слишком дорого, и не стал покупать. Вместо этого он купил сто грамм водки в запечатанном стаканчике, чтобы выпить возле могилы, но не донес, выпил по дороге. Теперь он стоял, опустив руки, и смотрел на портрет Меньшова. Меньшов на портрете улыбался. Чуркин не помнил, чтоб Меньшов улыбался при жизни. Может, улыбку ему приделали в фотошопе.
Часть вторая. Чуркин
Глава первая
Чуркин жил в ожидании ареста. Он собирался пойти в полицию, чтоб прекратить страшное ожидание, но под любым предлогом откладывал поход. То за едой сходить надо, то в ЖКХ, то еще что-нибудь. Выходные Чуркин проводил на холодном полу. В воскресенье около полудня раздался звонок в дверь. Чуркин погладил на прощание портсигар и пошел открывать, смирившись с неизбежностью правосудия. На пороге стояла Антонина Пална, жившая этажом ниже. Пална была пожилой женщиной с химией на голове. Она давно заметила, что из квартиры Чуркина тянет чем-то несвежим, и пришла заявить соседу решительный протест. Чуркин глянул поверх головы Палны. Он ожидал увидеть полицейских с наручниками. Но полицейских не было. Чуркин закрыл дверь. Пална постучала снова. Чуркин открыл.
— Что ж ты, соседушка, дверь захлопываешь перед носом у старой женщины? — язвительно поинтересовалась Пална.
— А, это вы, Антонина Пална, — удивился Чуркин.
— Как же, как же, — протянула Пална. — Милый друг, скажи, чем это у тебя так воняет?
Чуркин уставился на докучливую женщину:
— Это я мусор забыл вынести.
Чуркин нырнул в прихожую, как в тихую заводь, и вынырнул с мусорным пакетом. Пална отшатнулась:
— Ну и вонь. Что там у тебя, мясо гниет?
— Простите ради бога, — сказал Чуркин, — и впрямь, наверно, мясо. Купил, а приготовить забыл, а холодильник в последнее время не холодит ни черта, оно и сгнило — незадача, ничего не скажешь. Вот, взгляните. — Он приоткрыл пакет, и оттуда вывалился кусок несвежей говядины. Далее копошились какие-то мухи.
— Ах ты боже мой! — воскликнула Пална. — Как так можно! Я ведь и в милицию могу заявить! Этак ты весь дом этой гадостью провоняешь. И много у тебя такого?
Чуркин посчитал на пальцах:
— Семь-восемь полных пакетов.
— Вот что, соседушка, — заявила Пална, — если ты сегодня же не избавишься от мусора, то завтра я напишу в соответствующие инстанции. Что это такое: взрослый мужчина, а мусор не выносит.
Чуркин понурился. Пожилая женщина начала учить его жизни. Чуркин, чтоб угодить Палне, внимательно слушал ее монолог. Пална, пока произносила монолог, преисполнилась жалости к несчастному и решила помочь ему с уборкой квартиры. Невзирая на возражения Чуркина, она отодвинула его в сторону и выволокла мусорные мешки на лестничную площадку. Чуркин недоумевал. Пална велела Чуркину избавиться от мусора. Чуркин нехотя повиновался. Пока Чуркин выносил мусор, Пална исследовала прихожую. Среди прочего она попыталась заглянуть в спальню, но дверь оказалась заперта. Вернулся Чуркин. Пална вручила ему еще один мешок и спросила, где веник. Чуркин не помнил. Он поглядывал на Палну с подозрением. Палне хотелось, чтоб Чуркин поскорее убрался, потому что она не закончила осматривать квартиру. Чуркин не уходил. Он что-то сжимал в кулаке за спиной. Пална нахмурилась.
Чуркин спросил:
— Антонина Пална, как вам запах: принюхались уже?
— Запах так себе, соседушка, — ответила Пална, — но мы приберем, и станет лучше.
