Дуглас Кеннеди - Женщина из Пятого округа
Камаль набрал шестизначный номер. Нажимая кнопки сказал:
— 163226. Запомните, но только не записывайте.
— Почему нельзя записать?
— Потому что я не хочу, чтобы вы это записывали. 1-6-3-2-2-6 Запомнили?
Я повторил вслух, потом еще раз, чтобы убедиться, запомнил.
— Хорошо, — сказал он, когда щелкнул замок и дверь открылась.
Мы зашли в коридор, освещенный одинокой лампочкой. Некрашеные бетонные стены. Такой же и пол. Прямо перед нами была лестница. Шагах в двенадцати от нее еще одна стальная дверь. За ней я расслышал тихий гул — механический? …может, оборудование? — …и какие-то изредка прорывавшиеся голоса. Но звуки были смазанными. Я напряг слух, в это время Камаль положил мне руку на плечо:
— Нам наверх.
Лестница привела нас к другой стальной двери, она открывалась двумя ключами. Разобравшись с замками, Камаль навалился на дверь и толкнул. Мы оказались в маленькой, десять на десять, комнатке. Как и в коридоре стены здесь были из некрашеного бетона. Из обстановки лишь видавший виды металлический стол и стул с прямой спинкой. На углу стола — монитор системы видеонаблюдения. Я увидел зернистую картинку подворотни. Возле монитора лежали микрофон и пульт. Из комнаты выходили две двери. Одна из них была открыта, демонстрируя интерьер старомодного туалета. Справить большую нужду в таком можно было лишь сидя на корточках. Туалет тоже был некрашеный и, похоже, без света. Другая дверь была деревянная и запиралась на щеколду. В комнате не было окон, а единственный радиатор мало что давал в смысле обогрева.
— Вы полагаете, что я могу здесь работать? — спросил я.
— Это вам решать.
— Но это же настоящая дыра — холодная дыра без света…
— Радиатор можно врубить на полную мощность.
— Но мне нужен еще какой-нибудь источник тепла.
— Хорошо, можете купить электрический обогреватель…
— И настольная лампа…
— Отлично, покупайте. Так вы приступаете к работе?
Я огляделся, размышляя. Ему нужен загнанный в угол лузер, не задающий лишних вопросов. И тебя он вычислил ка идеального кандидата.
— Хорошо, я приступаю сегодня, но мне нужна некоторая наличность, чтобы я смог купить краску и необходимую утварь…
— Если вы хотите покрасить комнату, вам придется заняться этим в рабочее время.
— Меня это устраивает. Но разве днем никто не пользуется комнатой? У вас нет сторожа на утренние часы?
— Вас это не касается, — сказал Камаль и, сунув руку в карман, извлек оттуда внушительную пачку денег. Выудив три банкноты по пятьдесят евро, он вручил их мне.
— Этого должно хватить на краску, кисти, обогреватель и лампу. Только, пожалуйста, предоставьте чеки. Хозяин очень щепетилен в отношении расходов.
Я кивнул. Камаль закурил и продолжил:
— Теперь о том, в чем, собственно, заключается ваша работа. Вы приходите сюда каждый день к полуночи. Заходите в эту комнату. Запираете за собой дверь. Потом садитесь за стол и делаете все, что хотите, до шести утра, но только постоянно следите за монитором. Если увидите, что кто-то слоняется по подворотне, нажимаете на пульте «22». Это будет сигнал, предупреждающий о том, что у двери посторонний. Проблемой займутся специальные люди. Если посетитель подойдет к двери и позвонит в домофон, сигнал поступит сюда, к микрофону. Вы нажмете «1–1» и произнесете одно слово: «Оui?».[62] Если это санкционированный посетитель, он ответит: «Я к мсье Монду». Получив этот ответ, вы нажмете кнопку «Вход» на пульте, и дверь откроется. Затем надо нажать кнопки «2» и «3» — люди внизу получат сигнал о том, что к ним направляется посетитель.
— И что будут делать «люди внизу»?
— Они встретят гостя. Слушайте дальше. Если позвонивший человек ничего не скажет или скажет что-то другое, вам надо нажать кнопки «2» и «4». Это будет сигналом о том, что явился нежелательный гость. Опять-таки люди внизу займутся этим.
— Похоже, люди внизу опасаются незваных гостей…
— Повторяю еще раз. То, что происходит внизу, вас не касается — и никогда не коснется. Поверьте, друг так будет лучше.
— А, скажем, если во дворе появятся копы…
— Не проблема, — кивнул Камаль, подошел к двери рядом с туалетом и откинул щеколду. — Эта дверь никогда не запирается. Если увидите на экране монитора копов, просто выйдете через нее. С другой стороны двери имеется засов — очень крепкий. У вас в запасе будет несколько минут, поскольку копам придется вышибать дверь. К тому времени вы уже выйдете из здания. Черный ход ведет в подвал. А там дверь, за которой проход в соседнее здание. Выйдя оттуда, вы окажетесь на улице Мартель. Копы даже не догадаются.
— Это безумие, — выдавил я.
— Тогда откажитесь.
— Дайте мне слово, что все происходящее внизу не является аморальным и преступным…
— Могу только сказать, что преднамеренного вреда никому не причиняется, — ответил Камаль.
Я немного помолчал, сознавая, что решение надо принимать здесь и сейчас. Потом спросил:
— А мне лично не придется ни с кем пересекаться?
— Нет. Вы приходите в полночь, уходите в шесть утра. Сидите в этой комнате. Никуда не выходите. Людей, которые заходят, вы видите только на экране монитора. Они вас не видят. Все очень элегантно.
— Хорошо, — сказал я, — по рукам.
— Вот и славно, — улыбнулся Камаль.
Еще раз проинструктировав меня насчет кнопок, которые надо нажимать, и вручив мне связку ключей, он произнес:
— Одна только просьба, мой друг. Вы должны приходить строго к полуночи и уходить ровно в шесть. Это жесткое условие. Форс-мажорным обстоятельством можно считать только появление полиции.
— Да-да, я все понял. Уйду раньше — превращусь в тыкву, так?
— Что-то вроде того, — снова улыбнулся Камаль. — D'accord?[63]
— D'ac.[64]
— Так вам все понятно?
— Да, — солгал я. — Все предельно ясно.
8
В ту, первую, ночь ничего не произошло. Я включил лэптоп. Немного походил, не выпуская из поля зрения монитор. Потом сел, настраиваясь на работу. Передо мной стояла задача написать свои пятьсот слов. Это было нелегко, особенно в такой обстановке. Вскоре я замерз, хотя радиатор был включен на полную мощность. Холод и два выпитых литра «Эвиан» заставили меня несколько раз сбегать в туалет помочиться (ладно еще, что меня не тянуло очистить кишечник — проделать это стоя я бы не сумел). В третьем часу я почитал Сименона — печальную мрачноватую сказку о французском актере, который мечется в ночном мире Нью-Йорка пятидесятых, пытая пережить развод с женой. Часа в четыре утра меня сморил сон. Проснулся я очень скоро, ужасаясь, что мог пропустить что-то важное. Но на экране ничего не изменилось — та же дверь, та же лампочка над ней; картинка была по-прежнему нечеткой, как фотография из далекого прошлого.
Я еще почитал…
Еще походил…
Набросал список покупок (краска, обогреватель, лампа).
Время, казалось, не двигалось…
Ровно в шесть я открыл дверь, погасил свет в комнате, закрыл дверь с другой стороны и запер ее на замок.
Спустившись вниз, я постоял несколько секунд, пытаясь расслышать звуки за массивной стальной дверью в конце бетонного коридора. Ничего…
Тогда я открыл входную дверь. На улице было еще темно, воздух, пропитанный ночной сыростью, лишь усилил озноб, и без того уже доставший меня за те шесть часов, что я просидел в этом склепе.
Запирая дверь, я озирался по сторонам на случай, если вдруг кто-то дожидается меня, чтобы проломить голову. Но в подворотне не было ни души.
Я управился с замками и быстрым шагом выбрался на улицу. Ни копов, ни злодеев в куртках и масках, желающих перекинуться со мной парой слов. Улица дю Фобур-Пуассоньер была пустынна. Свернув налево, я двинулся домой. По дороге пришлось сделать небольшой крюк в сторону, к маленькой boulangerie на улице Монтолон, но меня это не озаботило. Я проголодался. В булочной я купил парочку pains аи chocolat[65] и багет. Один круассан я съел на ходу.
Придя в свою chambre, я принял обжигающе горячий душ в надежде согреться. Потом переоделся в футболку и пижамные брюки, приготовил себе чашку горячего шоколада. Вкус показался мне роскошным, как и второй pain аи chocolat.
Позавтракав, я опустил жалюзи. Поставил будильник на два часа дня. И уснул, едва коснувшись подушки.
Проспал я до самого звонка будильника. Непривычно было просыпаться после полудня и тем более сознавать, что снова лечь в постель не светит до шести часов следующего утра. Но меня ждали неотложные дела — так-что пришлось встать и уже через десять минут выйти из дому. К моему огромному облегчению — все-таки сидевший во мне параноик сомневался, что мне вообще заплатят, в интернет-кафе лежал конверт. Как и договаривались, в нем было шестьдесят пять евро.
