Индия Найт - Моя жизнь на тарелке
Вслед за билетами из конверта выпадают две карточки поменьше — приглашения на вечеринку по случаю премьеры. Прием состоится в Хокстоне, бар такой-то, вход по приглашениям, ну и прочая бла-бла-бла. Прикинув день знаменательного события — следующая пятница, — я запихиваю бумажки под вазу с фруктами, к прочей макулатуре: прошлогодним счетам, приглашению на рождественский праздник на имя Джека Хатта, рекламному листку из «Селфриджа» о распродаже моего любимого чистящего средства, открытке от Эмбер («Привет! Ты где пропадаешь?») и семейному абонементу в лондонский зоопарк.
За уборкой видимых частей дома я то и дело возвращаюсь мыслями к вчерашнему обеду. До сих пор не верится. Неужели Кейт сказала то, что сказала? Неужели она действительно произнесла ту самую фразу насчет моих взаимоотношений с едой? Свинство. Подлость. Гнусность. Может, Кейт от Макса даром провидицы заразилась? Вряд ли. Выходит, Кейт в чем-то права? Еще чего. По теории Кейт всех толстяков придется записать в племя неудовлетворенных жизнью неудачников. Абсурд. «Ты только думаешь, что счастлива. А на самом деле это не совсем так». Я злобно выключаю пылесос и падаю на ступеньку прямо посреди лестницы, изображая не в меру раскормленного Кристофера Робина.
Ладно. Пусть. Предположим, я не совсем счастлива. Возможно, это не совсем то, о чем мечталось в годы беззаботной юности. Допускаю, что кому-то моя жизнь покажется пресной. Но — очень большое НО — она вовсе не так уж далека от тех моих мечтаний хотя бы потому, что я никогда не строила воздушных замков. Хотелось жить счастливо, мало-мальски обеспеченно и оседло. (Переездами меня Кейт в детстве досыта накормила, пока она не встретила Джулиана.) Хотелось иметь детей и собственный дом, где всегда жилось бы как дома. Так вот же он. Вокруг меня, надо мной, подо мной.
Значит, все хорошо? Почему же я продолжаю сидеть на этой чертовой лестнице будто приклеенная? Дети… дом… муж… Мой муж, которого я люблю. Люблю так же, как и он любит меня. Кажется, любит. Только я его не люблю. В смысле — не умираю от любви. При виде Роберта по моим жилам давно уже не струится огонь. И сердце не начинает биться чаще, и колени не подкашиваются. Выходит, кое-какие мечты все-таки не сбылись. А хочется жарких обмороков. Но без последствий, конечно. И сердце чтобы заходилось от стука. Но не до инфаркта. Где все это?
— Ну что за вздор, — говорю я вслух, вспомнив Наоми и ее паскудного муженька. — Неземной любви хотелось? А кому не хочется в пятнадцать лет? Тебе еще повезло, у тебя хоть в самом начале колени дрожали. Да как ты после этого смеешь жаловаться? Может, на развод подашь из-за того, что Роберт не набрасывается с рычанием на тебя каждую ночь? Ради всех долбаных на хрен святых, Клара. Возьми себя в руки, мать твою! — уже чуть не ору я.
Самое странное, что меня так и подмывает набрать номер Кейт. Но страшно. Месяца три тому назад мы с Кейт хватили за ужином лишку, и я пожаловалась, что иногда бываю слегка… дерганой, — кажется, ничего лучшего мне тогда в голову не пришло.
— Не будь ребенком, Клара, — ответила мамуля. — Зрелость приносит с собой ответственность, так что привыкай. Тебе в жизни повезло больше, чем многим другим. Больше, чем мне.
Покраснев от стыда, я молча кивнула. Но Кейт так просто не остановишь.
— В одном я твердо убеждена, дорогая: качественный секс снимает все — или почти все — проблемы.
Я не нашлась с ответом; скорее всего, онемела от изумления.
— У тебя ведь все в порядке с сексом, дорогая? — поинтересовалась Кейт таким тоном, будто речь шла о школьных успехах моих детей. — Пойми меня правильно. Мне нелегко задавать тебе подобный вопрос, ведь я твоя мать, а не подружка. И если я все-таки спрашиваю, то только потому, что это очень важно.
— Да-да, — промямлила я, по мере способностей изобразив искренность. — Я понимаю.
Кажется, Кейт хотела что-то добавить, но смолчала, закурила и сменила тему.
Нет, не стану звонить ей сейчас. Мы современные люди и все такое, но беседы о сексуальной жизни с собственной матерью не по мне. Кейт была абсолютно права: для этого существуют подружки.
Однако и с Наоми, которую я жду к ленчу, поднимать постельную тему верх неприличия.
О, привет, Наоми, как у тебя с сексом? Ох, прости, пожалуйста. С сексом-то у тебя, надо думать, не ахти, если муж секретаршу трахает.
Эмбер? Вместо нее отзывается автоответчик.
Стелла? Нет, только не Стелла. Боюсь, ее совет мне заранее известен, и я заранее отказываюсь его принимать. Категорически.
Тамсин на работе.
Кого еще записать в подружки? Не слишком напрягая мозги, я машинально набираю номер Роберта.
— Привет, Клара. — Как он всегда бодр на работе, как энергичен. — Давай по-быстрому, я тороплюсь на совещание.
— Да мне, собственно, и сказать-то нечего, — плаксивой скороговоркой выдаю я в ответ. — Сэм Данфи прислал приглашения на премьеру, там еще будет банкет. К ленчу жду Наоми.
— Стоп, — говорит Роберт. — Стоп, стоп, стоп. У тебя не жизнь, а сплошной светский вихрь. Ты — ждешь — к ленчу — Наоми? Мы — идем — на балет? Что-то еще припасла, крошка?
— Да, — улыбаюсь я. — Пылесосить буду. А на улице солнце светит…
— Ты ослепительна, — говорит Роберт. — Такая бурная светская жизнь. Наверное, это не все. — Его голос падает до благоговейного шепота. — Неужели сегодня до полудня запланировала поход в гастроном?
— Скорее всего.
— Забавно, — слышу я его реплику в сторону. — Мне пора, Клара. Позже созвонимся.
— Пока. Привет тебе от смешной крошки из ее смешного мирка.
— От смешной крошки со смешной мордашкой, — говорит Роберт.
И я воодушевляюсь.
12
Измена Ричарда не сказалась на пунктуальности его жены — Наоми прибыла в половине первого, минута в минуту. («Точность — вежливость королей», — заявила мне как-то Наоми, приняв столь царственную позу, что я едва не поинтересовалась ее родословной. Мало ли, вдруг где и затесался бастард одного из наших любвеобильных монархов.) Сегодня она выглядит получше: тени трех-четырех оттенков коричневого на месте, так же как тональный крем и «естественный» блеск для губ.
Взгляд, которым гостья с порога обводит кухню, наверняка заслужил бы одобрение моей матери. Мне ли не знать, что скрывается за этой смесью научного любопытства и едва уловимого презрения? «О, что я вижу? Неглаженое полотенце. Надеюсь, я не в приют для бездомных попала?» Наоми, думаю, выразилась бы помягче: «Ты кое-что упустила, дорогая».
Однако гостья моя — создание противоречивое.
— Обожаю твою кухню, — ошарашивает она меня признанием. И вздыхает.
Откровенно говоря, мне здесь тоже нравится. Правда, с прикрепленной к потолку сушилки вместо сухих букетиков лаванды свисает непрезентабельное шмотье — в данном случае мое практичное бельишко. И повсюду валяются кубики «Лего», — похоже, они размножаются как в инкубаторе. Кроме того, я не вполне уверена в цвете стен. Ядовито-оранжевый — это как, законно или меня в один прекрасный день привлекут за нарушение правил домашнего уюта? Словом, изъянов в моей кухне хватает. С другой стороны, хватает и места… для плетеного дивана, к примеру. Согласна, клетка с хомяками и гигиена не очень сочетаются, а детское художественное творчество стены не украшает, но все равно чертовски уютно.
Люблю потешить себя надеждой, что кухня моя имеет и другие преимущества — большая плита и удобный холодильник, и ни крошечные размеры, ни дикий боевой окрас, ни дизайн пятидесятых не способны его испортить. О-о-о! Мальчишки, как я погляжу, практиковались в правописании. Магнитные буквы выстроены на холодильнике более-менее читабельными группами. Одна гласит: БАРСУК. Другая смотрится загадочно: ХЕРКУЛЬЕС. Фонетическое бесстрашие Чарли радует, однако общее впечатление от кухни, боюсь, слегка, портит. «Мир интерьера» определенно не одобрил бы. И при чем тут барсук?
В отличие от меня Наоми фанатка белого цвета. Она прочитывает каждый номер «Идеального дома» от корки до корки и скрупулезно вырезает информацию о новейших моделях стиральных машин, сушилок и электроплит — чтобы не пропустить, когда понадобится обновить технику. «Боже, как ты обходишься без морозилки для куриных грудок?!» — спросила она меня как-то. Можно подумать, в свободную минуту мне больше заняться нечем, кроме как заморозкой полуфабрикатов. Я и понятия не имела, что есть такие женщины, пока не познакомилась с Наоми, которая не только забивает морозилку домашними ужинами, но и венки рождественские мастерит собственными руками, и даже торты украшает самодельными марципановыми фигурками с выпученными глазами.
Неудивительно, что «Мир интерьера» записал Наоми в фаворитки, а ее кухня в прошлом году красовалась на страницах журнала. Излишне объяснять, что о такой кухне (матовое белое дерево, плита и прочее оборудование под цвет, миксеры, блендеры, шейкеры и т. д. и т. п.) многие из нас могут только мечтать. Меня кухня Наоми систематически поражает: впечатление такое, будто ее содержат исключительно ради рекламы. Стерильность здесь царит хирургическая, несмотря на то что Наоми ежедневно печет хлеб, сооружает ужины из трех блюд и балует домочадцев кулинарными изысками, от которых у моих мальчишек, поглощающих в школе банальные булочки с сыром и ветчиной, текут слюнки. («А Лайнусу мама дала грибной паштет и еще такой чудной сыр из страны, которая похожа на сапог, — сообщает мне Чарли как минимум дважды в неделю. — А сегодня Лайнус ел такую штуку… лимонная запеканка называется. А у Лайнуса салфетки классные, не бумажные. А Лайнус пил морковный сок. Лайнус любит оливки, только не зеленые, а черные…»)
