Генри Лоусон - Рассказы • Девяностые годы
Моррису очень хотелось помочь Олфу; он предложил ему привести в порядок бухгалтерские книги и счета и ломал себе голову, подыскивая ему еще какой-нибудь заработок, когда Олф вдруг объявил, что устроился на место.
Да, Олф получил работу. И сразу стал совсем другим, опять походил на прежнего Олфа — веселого, простодушного, уверенного в себе.
— А ну-ка угадай, кто теперь мой хозяин! Нипочем не угадаешь! — весело сказал он. — Ладно, так и быть, тебе, Моррис, я скажу, только это между нами, смотри не проболтайся!
— Да уж как-нибудь.
— Пэдди Кеван!
Моррис поморщился. Можно ли связываться с таким прохвостом!
— Да, меня это тоже смущало, — признался Олф. — Но я видел его бумаги — они в порядке.
Олф рассказал Моррису, как Пэдди Кеван перехватил его однажды по дороге домой, когда Олф работал еще на Мидасе, и намекнул, что поможет ему устроиться на работу, если его уволят с рудника. Олф не обратил тогда внимания на его слова, думал, что Пэдди просто так, зря болтает. Ему даже в голову не пришло обратиться к Пэдди, когда французский синдикат купил рудник и взял другого управляющего, хотя Пэдди и предупреждал его, что так будет. Он каким-то образом знал все наперед.
И вот на днях Пэдди явился к Олфу и предложил ему место управляющего на Золотом Пере. Пэдди сам работал на этом руднике, но одновременно он был одним из главных пайщиков предприятия. Подставным лицом, на имя которого приобретались паи, был Пит Уоткинс, а дружок Пита, Айк Пеппер, работал на руднике управляющим. Но Айка недавно хватил удар, и он уехал на юг к дочери.
Золотое Перо было в плохом состоянии, добыча резко упала. А рудничок хотя и небольшой, но вполне надежный, сказал Пэдди. Фриско уже нацелился на него, но Пэдди не хочет выпускать его из рук. Ему нужен человек, который сумел бы наладить дело и соблюдать его интересы.
— Вы, Олф, и Динни Квин — самые порядочные люди на приисках, — заявил Пэдди. — Но Динни больше старатель, чем рудокоп, не слишком-то много смыслит в рудничном деле, не чета вам. Я бы хотел, конечно, заполучить вас обоих к себе на Золотое Перо. Ну, да у нас с вами дела пойдут на лад!
Олф сказал, что подумает, навел справки, узнал, что Патрик Алоизиус Кеван является фактическим владельцем Золотого Пера и, кроме того, обладателем довольно солидных пакетов акций других предприятий, и подписал с ним контракт.
Пэдди оказался не слишком щедрым хозяином, но, в общем, условия, предложенные им Олфу, были не так уж плохи, — на большее управляющий таким скромным рудником, как Золотое Перо, и не мог претендовать. Олфу так не терпелось снова приняться за работу, что он не стал торговаться с Пэдди. Попросил только, чтобы ему было предоставлено жилье поблизости от рудника. Пэдди отвел ему небольшой домишко из гофрированного железа с баком для воды и ванной комнатой, служивший прежде пристанищем Айку Пепперу, и Лора сказала, что на первое время тут можно недурно устроиться.
— Ах, черт возьми! — Моррис никак не мог освоиться с мыслью, что мальчишка Пэдди — фактический владелец рудника и человек с деньгами. Олф рассказал Моррису, что у Пэдди одних только ценных бумаг по меньшей мере на сто тысяч фунтов стерлингов, и, надо полагать, этим его состояние далеко не исчерпывается. Но Пэдди не желал, как видно, открыто занять подобающее ему место в мире промышленников и финансистов; считал, что он большего добьется, оставаясь в тени.
— Говорит, что ему повезло на бирже и он вложил деньги в Золотое Перо, — рассказывал Олф. — И жалуется, что все время нужно остерегаться, чтобы какая-нибудь акула не выхватила у него его добычу.
— А мы-то думали, что у него гроша за душой нет, когда он свалился тут в тифу прошедшим летом, — проворчал Моррис. — Послушал бы ты, как он молил Салли не отправлять его в больницу. «Я там помру!» — кричит. Салли выходила его. У нее просто духу не хватило выставить его за дверь. «Как подумаю, — говорила она, — что кто-нибудь из моих мальчиков может свалиться так же вот, как Пэдди, и всем будет наплевать — выживет он или умрет!» Она была уверена, что Пэдди гол как сокол, но надеялась, что он расквитается с ней за расходы потом, когда начнет работать. Держи карман шире! Он и не подумал! А ведь и тогда был богаче нас всех, скотина этакая!
— Да, придется мне держать ухо востро с моим новым хозяином, — хмуро сказал Олф. — С самого начала было видно, что он продувная бестия и будет всякими правдами и неправдами пробивать себе дорогу. Помнишь, Морри, как мы говорили об этом как-то раз в походе?
Моррис кивнул.
— Пэдди годами околачивался на аукционе, — сказал он. — Думаю, что ему еще и шестнадцати не было, когда он уже спекулировал на акциях, словно какой-нибудь прожженный биржевик.
Олф невесело усмехнулся.
— Похоже, что он смыслил в этом деле больше, чем мы с тобой, Морри.
— А какую штуку он выкинул с папашей Баггинсом, когда тот поручил ему собрать с ребят деньги за стол! — заметил Моррис. — Рудокопы расплачивались с Баггинсом «джимом», и Пэдди без зазрения совести удерживал себе некоторую долю со всего золота, которое он с них собирал. Когда ребята подняли шум, что папаша Баггинс их обсчитывает, проделки Пэдди выплыли наружу. И все же ни ребята, ни папаша Баггинс не могли притянуть Пэдди, потому что он тогда бы вывел их на чистую воду.
Олф рассмеялся. Ему захотелось вдруг взять Пэдди под защиту.
— Нельзя винить Пэдди в том, что он сквитался с Баггинсами. Помнишь, как ребята задавали ему трепку? А ведь, в конце-то концов, почти все наши приисковые тузы начали свою карьеру с того, что обобрали какого-нибудь простофилю. А что делают акционерные компании? Как они объегоривают вкладчиков?
Да он и не винит Пэдди, сказал Моррис. Мальчишка просто плыл по течению. Удивительно только, как ему везло. Но все-таки Олфу не следует слишком-то доверять своему новому хозяину.
— А какому хозяину можно доверять?
— Тоже верно, — согласился Моррис.
— Знаешь, Морри, а все-таки я до черта рад, что могу опять приняться за дело! — взволнованно воскликнул Олф. — Восстановить рудник, наладить работу, добиться высокой добычи золота — это, как ни говори, захватывающая штука, ничуть не менее увлекательная, по-моему, чем построить, например, корабль. Приятно чувствовать, черт возьми, что ты создаешь все это своими руками. Природа тебе наперекор, — а ты гнешь ее в дугу, заставляешь себе подчиниться. Тут, понимаешь ли, спорт, азарт, торжество человеческой мысли. Если бы только не эти проклятые спекуляции, которые губят нашу промышленность! Если бы могли освободить ее от иностранного контроля! Я верю в наши боулдерские месторождения. Убежден, что там столько золота, что и за сто лет не выбрать. Но нам нужно законодательство, которое положило бы конец спекуляциям и аферам, так чтобы страна увидела наконец какую-то пользу от своих огромных природных богатств.
— Что такое? Покушение на священные права капитала? — насмешливо протянул Моррис. — Осторожнее, сэр. Это же преступные, изменнические речи, черт побери! Советую вам держать язык за зубами, Олф Брайрли, не то вы прослывете крикуном-социалистом, вроде Динни Квина и Криса Кроу, которые мутят народ на приисках.
Олф вздохнул:
— Я жалею, Морри, что это не так. Я жалею, что не боролся вместе с Динни и со всеми товарищами за россыпное золото. Может быть, я не чувствовал бы себя сейчас такой заезженной, никому не нужной приисковой клячей.
ГЛАВА LXV
Издавна самым большим событием на приисках были ежегодные скачки. Для старожилов Хэннана — старателей, трактирщиков, лавочников — посещение скачек являлось делом чести. Всем был памятен тот день, когда на равнине у озера был нанесен скаковой круг и все впервые собрались туда, чтобы сообща повеселиться.
Потом, словно куколка, превратившаяся в нарядную бабочку, из золотоискательского поселка вырос город Калгурли. Широкие улицы, с которых были выкорчеваны все пни; вокзал, почтовая контора из песчаника; магазины с большими витринами; кирпичные здания гостиниц. Скаковой круг был теперь обнесен оградой, была воздвигнута высокая трибуна. В далекое прошлое отошли те дни, когда почтовая контора помещалась в хибарке из гофрированного железа и парусины, а приисковый инспектор творил суд в дырявой палатке. Исчез и прежний дух товарищества, который объединял всех в те далекие годы, когда не хватало пищи и воды и неписаный закон золотоискателей сурово карал тех, кто действовал в ущерб общему благу.
За последние годы город Калгурли приобрел дурную славу, и старожилы винили в этом бурно развивавшуюся промышленность; это не мешало им, однако, с гордостью взирать на лес копров, разросшихся по всему Боулдерскому кряжу, на расползавшиеся от него все дальше по равнине Калгурли и Боулдер. Улицы этих городов были вымощены чистым золотом, если верить Модесту Марианскому, который нашел золото в щебне. Когда на приисках начался застой, Модест Марианский укатил в Германию, чтобы посоветоваться со своими патронами, владевшими на приисках отводами и рудниками. Сам он, как никто, был полон непоколебимой веры в благополучное разрешение колчеданной проблемы, в блестящее будущее бедных руд.
