Александр Терехов - Каменный мост
Утром 3 июня принял ванну, позанимался геометрией с Еленой Бердниковой и пошел в школу сдавать зачет. Домработница Дуся сказала: вернулся довольным, сдал. «Давай скорей есть! А то внизу ждут Ленька Реденс, Серго и Вано Микояны – должны ехать в наркомат смотреть мотоцикл – отец же подарил!» Позвал друзей в дом, послушали на радиоле пластинки. И ушли, Володя захватил спички, занести дяде в больницу. Дуся предложила: съешь пирожное. «Лучше вечером съем» (оставшуюся жизнь домработница помнила эти пирожные, сколько они пролежали, как смотрела на них Софья Мироновна).
ИОН МИРОНОВИЧ ЛУРЬЕ, БРАТ С.М.
ШАХУРИНОЙ, 38 ЛЕТ, ИЗ БРЯНСКИХ МЕЩАН, УПРАВЛЯЮЩИЙ ТРЕСТОМ «ЭНЕРГОАВИАПРОМ» (нарком подобрал брату жены сытное место), ВЫПУСКНИК ИНСТИТУТА НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА ИМ. ПЛЕХАНОВА:
3 июня в 17:30 (два часа до гибели) Володя навестил меня в лечебнице санитарного управления Кремля, где я находился после операции, похвастался: «отлично» по геометрии, передал пачку спичек в мягкой упаковке и смеялся своей надписи на спичках «Фирма Хмельницкий-Шахурин и Ко»; мечтал, как здорово будет этим летом на даче – отец подарил мотоцикл М-72! В 18:30 (час до смерти) попросил почитать книгу, лежавшую на столике (странно, что Ион Миронович не упоминает названия, что же он там такое в лечебнице читал… врет?), но я было отказал, мне пятого июня надо вернуть ее в библиотеку. Володя поклялся, что к пятому прочтет и вернет, встретимся же пятого – мы договорились вместе ехать на дачу. Помню, говорил: за лето собираюсь усовершенствовать английский и читать только классику.
СОФЬЯ МИРОНОВНА: В 18:30 (час до гибели) пришел из больницы и сели обедать с Марусей, женой брата товарища Шахурина. Попросил пришить пуговицы к пиджаку. «А где пуговицы-то?» – спросила Дуся. «Да в кармане носил-носил и потерял…» – «Ты бы сразу сказал, а то теперь пришью какие есть, и будешь с разными ходить, пока я такие же не подберу!» Договаривался с кем-то назавтра сдавать алгебру. Только присел переписывать вопросы по Конституции (проверили, изучали такой предмет, учителя жаловались: оторван от жизни) – позвонил Вано…
ВАНО МИКОЯН: Днем позвонила Нина и попросила пойти с ними гулять, втроем: она, я и Шахурин. Она настаивала. Так, что я даже спросил: «Что, хочешь вспомнить молодость?» – «Да, я не прочь иногда вспоминать».
– Прошу меня простить, – вкрадчиво приступил профессор, – вы утверждаете, что прогулку втроем наметили еще днем… Но на 19:00 у нас нет ни одного доказательства, что Владимир Шахурин планировал вечером встретиться с Ниной… Идея выйти на улицу возникла у Шахурина только после вашего звонка. Получается, это вы их пригласили? Зачем? И, если бы не ваши инициативы, Шахурин увидел бы Нину только провожая, на аэродроме.
ШЕЙНИН: Я не понимаю, почему вы так абсолютно доверяете показаниям несчастной Софьи Мироновны… Матери, естественно…
– Конечно. Но у телефонных переговоров свидетелей нет. А Шахурина видели после сдачи зачета два одноклассника: Реденс и Хмельницкий; домработница, тетя, дядя, мать – кому-то он обязательно сообщил бы, что собирается погулять с Ниной и Вано. Повторяю: у нас нет доказательств, что Шахурин планировал 3 июня убийство…
Не планировал – не означает «не хотел»… Подросткам не свойственно продумывать свои действия, многое получается «вдруг», само собой… Послушайте показания Реденса.
ЛЕОНИД РЕДЕНС (АЛЛИЛУЕВ – дописал на всякий случай в скобках следователь, давая понять, если кто не знает, – племянник императора, его допрашивали последним, чтоб не беспокоить без лишней надобности): В организации «Четвертая империя» я занимал должность начальника внутренней и внешней разведки, генерал-лейтенанта (фашистские звания мальчики признавали у всех, кроме себя). Выполнял полученные задания: узнать, что говорят девчонки между собой, поссорить Нину с девчонками (выполнено), препирались с группой Петьки Бакулева…
Володя четыре раза говорил мне, что убьет Нину. Каждый раз – разным способом. Из-за угла, а потом убежит. Убьет, а потом притворится сумасшедшим. Уговорит Нину отравить отца, чтобы сорвать отъезд.
1 июня Володя сказал мне: 31 мая в 8:40 Нина отдалась ему на даче, в лесу.
Реденса они допрашивали последним, уже продумав нужное, 10 июня, когда закладывали последние кирпичи; безотказного мальчика берегли, издали почуяв, как он боится. Среди родовитых, страшных по фамилиям членов «Четвертой империи» только он – слабый, отца расстреляли, считали его личным врагом Берии, они с матерью (так достававшей императора своей добротой) могли исчезнуть в любое случайное мгновение (мать так и исчезла потом) – Реденс на допросах (признал спустя жизнь) говорил все, что угодно, лишь бы отпустили, топил всех. Они бегали друг от друга, от позора всю жизнь, но Реденса сторонились особо – свидетель Реденс.
– А вот мне интересно! – блудливо ухмыльнулся физрук и повернулся к нам, спиной курортно облокотившись на барьер, словно отвернулся от моря, фото на набережной. – Как думаешь, профессор, вставил он ей? А ты, специалист, как ты думаешь? – что он хочет? всерьез? Физрук вдруг резко направился к замеченному болвану. – А хрен ли, мы гадаем? Доктор же смотрел труп?! Что там написано про девственную плеву?
ШЕЙНИН: Заключение о смерти не обязательно включает…
– Да ладно тебе, а то мы первый раз выехали на бабий труп…
АКТ ОТ 4 ИЮНЯ: Н.К.УМАНСКАЯ – целостность девственной плевы не нарушена.
– Лев Романович, мы не можем отнестись к показаниям Реденса с полным доверием. И не только имея в виду обстоятельства времени. И личные обстоятельства подростка. Мы установили вместе с вами – Володя говорил о многих невероятных вещах: что сошлет отца на остров в Индийском океане, пойдет по улице Горького в сопровождении духового оркестра, многочисленные любовницы в Куйбышеве, убьет Нину из-за угла, уговорит ее отравить отца, овладевает ею и называет точное – до минуты! – время… Мне кажется, он пытался противопоставить реальности, зримой власти и силе других мальчиков то, в чем он был силен, – свой вымысел, – и однажды этот вымысел победил, Микоян поверил, что Нина выбрала Володю, – но Шахурин за свою победу расплатился. Или его заставили заплатить.
– По существу что-то можете?
– Володю свидетели характеризуют как скрытного человека. Мы видим, какое бешенство в нем вызвала огласка его побега за Волгу, – Володе не хотелось, чтобы об этом знали, и до определенного времени тайну удавалось сохранить… Про свою любовь к Нине, страсть, желание ее убить – Володя говорит, если мы верим вашим свидетелям, свободно: убью, притворюсь сумасшедшим – значит, он не придавал этому значения, это не серьезно, прежде всего – для самого мальчика, игра. Уманские готовились улетать, и улетели бы, да помешала ангина, мальчик готовил цветы и ручку-самописку в подарок – это серьезно. Готовился ждать телеграммы от Нины – серьезно. А убийство… Ведь у него даже не было пистолета! Все, что мы знаем, – какой-то старый, испорченный пистолет Шахурина валялся на комоде у Реденса, Софья Мироновна случайно узнала и приказала: выбросите в реку!
