Владимир Гончаров - Апокриф
Поздно.
Это был тот самый случай, когда правда, вдруг ставшая остро необходимой для спасения правящей клики, выйдя голышом из-за многолетнего завала лжи, нагороженного самой же властью, оказалась неузнанной теми, кому она предназначалась. Ее немедленно освистала, вымазала в грязи и наконец линчевала потерявшая управление толпа.
«Никто не верит в смерть Острихся Гэдди от естественных причин» — это был самый мягкий из тех заголовков, который удалось найти Тиоракису в газетах. Даже сам Тиоракис полагал, что Острихса, скорее всего, отравили или сделали что-нибудь другое в этом роде. Он только поражался тупости и безрассудству тех, кто умудрился не предвидеть совершенно очевидных последствий подобной акции в сложившихся условиях.
К вечеру того же дня целые толпы, наэлектрилизованные газетными заголовками, яростными выплесками в компьютерных сетях и пламенными речами уличных вожаков, стали накапливаться в правительственном квартале и в том числе около здания ФБГБ. «Долой убийц!» — стало их основным лозунгом.
Чем менее решительности проявляли стоявшие в оцеплении полицейские и военные, тем более возбужденной и агрессивной становилась людская масса.
В какой-то момент раздался истерический вопль: «Пока мы здесь топчемся, там заметают следы! Убивают узников!» Это была очевидная чушь и провокация, но толпа, повинуясь собственному инстинкту, кинулась на прорыв.
Военные и жандармские кордоны, так и не получившие приказа стрелять на поражение, были сметены в несколько секунд. На тех, кто не успел отступить в относительном порядке, нападали скопом, избивали, отбирали оружие. Захваченные стволы, попав в руки нападавших, почти сразу начали стрелять. События у штаб-квартиры ФБГБ стремительно переходили в стадию кровавого хаоса. Кто-то из гэбэровцев, находившихся в здании, посчитав, что терять уже нечего, попытался отстреливаться. С улицы ударили по окнам из всего, что было добыто у сбежавших жандармов и солдат. Туда же полетели бутылки с зажигательной смесью, заранее запасенные кем-то из «революционеров». Пока пожаром было охвачено лишь несколько помещений на первом и втором этаже, взведенные до крайней степени возбуждения и озлобления атакующие ворвались в здание, круша все, что оказалось на пути, и убивая любого, имевшего несчастье быть одетым в армейскую форму. Поскольку огонь за этим важным занятием тушить было некому, а пожарных к горящему «гнезду убийц» поначалу просто не подпустили, огромный комплекс, подожженный с разных концов, стал превращаться в огненную ловушку для всех, кто находился внутри. Когда наступило некоторое отрезвление, и пожарные расчеты смогли пробиться сквозь толпу к зданию, им оставалось только наблюдать и, больше для виду, чем с пользой направлять струи воды в сторону огненных смерчей. А потом там внутри что-то ухнуло, и вся средняя часть здания провалилась внутрь себя…
Глава 23. Эпикриз
Поток воды, мутный и совершенно бешеный после прошедших дождей лупил в основание скалы, после чего почти под прямым углом улетал в круто уходящую вниз по склону горы каменную щель, над краем которой стояло облако водяных брызг. Наверное, там был невидимый отсюда водопад. В солнечную погоду здесь всегда плясала веселая радуга, но теперь, когда горы низко срезаны застрявшими в зубьях хребта облаками, мелко раздробленная вода только усиливала общее ощущение сырости. Однако было тепло, и к тому же безветренно, что, кстати, не обещало быстрой перемены погоды к лучшему. Горный курорт пустовал: лыжный сезон уже закончился, а период устойчивой летней погоды, пригодной для альпинистских восхождений, еще не наступил.
Тиоракис стоял, приткнувшись плечом к влажноватому стволу здоровенного хвойного дерева, умудрившегося вымахать во весь свой громадный рост на самом краю каменного мешка, и чувствовал ступнями отчетливую вибрацию гранитного монолита, сопротивлявшегося пульсирующему напору дождевого паводка.
Он приехал… он сбежал сюда семь дней назад. Оставаться в столице, в собственной квартире, стало опасным.
* * *Прижатая к стенке старая власть пошла на такие уступки, которые более походили на безоговорочную капитуляцию. Однако, тем самым, удалось избежать широкомасштабной гражданской войны, и кровопускание ограничилось несколькими десятками жертв при разгроме штаб-квартиры ФБГБ и захвате Дома Правительства. Новые деятели, приходившие к управлению страной, и сами желали побыстрее проскочить стадию хаоса и анархии. Они, в течение многих лет поднаторевшие в политических играх, прекрасно понимали, что разгневанная толпа хороша, если нужно разнести что-нибудь вдребезги, а управлять обезумевшим стадом — удовольствие очень сомнительное. Опять же, предпочтительнее получить от прежних владельцев оставляемое ими хозяйство в относительно целом виде, а не одни только битые черепки. А это возможно, если не загонять бегущего противника в угол, когда он способен в отчаянии ощетиниться и нанести победителю страшные раны. В таком случае гораздо выгоднее, как говорят военные стратеги, выстроить отступающему «золотой мост»…
Президент принял ультиматум Совета Восстановления Справедливости, составленного из представителей оппозиционных партий и перебежчиков из «Объединенного Отечества». Он сложил с себя полномочия в обмен на гарантии от судебного преследования. По требованию того же Совета, последним своим указом президент распустил парламент, отправил в отставку старое правительство и до проведения новых выборов и формирования нового правительства передал власть Временному Правительственному Комитету, образованному все тем же СВС. Сами выборы, фактически сорванные в результате произошедших событий, пришлось отодвинуть на полгода. Таким образом, была обеспечена некоторая легитимность нового управления страной. Армия на этот раз, к счастью для всех, осталась практически в стороне от кризиса.
Виновниками всех неприятных эксцессов последних недель победители назначили гэбэровцев и вообще всю систему государственных секретных служб. На их же злую волю списали гибель большинства революционеров, лишившихся жизни при штурме здания ФБГБ, исключительно по собственной глупости в собственноручно устроенном огненном капкане. Но, это уж такое правило! Тут ничего не попишешь.
Для расследования «заговора спецслужб» и противодействия возможному саботажу действий и мероприятий новой власти по восстановлению пошатнувшегося конституционного строя, законности и справедливости, создали Чрезвычайную Следственную Комиссию[5], в распоряжение которой перешли все избежавшие разгрома здания и помещения разогнанного ФБГБ.
* * *ЧСК первым делом принялась разбираться с «делом Острихса», потому как оно напрямую относилось к человеку, ставшему в течение нескольких дней великим национальным героем. Расследование заговора было на виду и на слуху буквально у всех, а значит, из этого факта следовало извлечь максимальное количество политических дивидендов. Речь шла, ни много ни мало, о создании главного идеологического мифа государства, возможно, на многие десятилетия, если не века, вперед. Опять же, находясь при этом важном деле, можно было и прославиться, и продвинуться, и счеты свести…
Прежде всего стали отлавливать сотрудников бывшего Пятого департамента ФБГБ, поскольку не без основания полагали, что провокация против Острихса разрабатывалась в недрах службы политического сыска. Задержали и арестовали многих, хотя здесь имелись большие сложности: кадровая картотека полностью сгорела во время пожара. Однако сознательные граждане с удовольствием доносили на известных им гэбэровцев, или расшифрованных сексотов, а от тех по цепочке выходили на прочих. Кроме того, некоторые сообразительные сотрудники Пятерки по собственной инициативе проявили деятельное раскаяние и старательно заглаживали прошлые «прегрешения перед народом» во имя собственного будущего и будущего своих детей при новой власти. Одним из таких раскаявшихся стал «старейший и вернейший, всех пересидевший и переживший, проверенный из проверенных сотрудник Пятого департамента ФБГБ, кавалер ордена «За тридцать лет беспорочной службы», бессменный начальник «шкатулки», суб-колонель Едд Рыйста по кличке Бинокуляр. Всю жизнь охраняя копилку самых страшных тайн ведомства, он не ведал ни одной из них, но зато знал в лицо большинство кадровых сотрудников. Теперь, зарабатывая расположение новых хозяев, он принимал активное участие в опознании тех, кого подозревали в принадлежности политическому сыску.
Политический сыск умер! Да здравствует политический сыск!
* * *Главной загадкой дела стала история с Востой Кириком. То что именно он являлся злодеем, заманившим Острихса в ловушку и подкинувшим ему фальшивые улики, ни у кого сомнения не вызывало. Оставалось только установить настоящее имя агента. Но, в этом, самом «только» и состояла основная загвоздка. Имевшиеся плохонькие любительские фотографии провокатора не позволяли ничего сказать о его настоящей внешности. Пышные борода, усы и шевелюра надежно укрывали черты лица. Никто из установленных и допрошенных сотрудников Пятерки ничего не знал об операции по внедрению в окружение Острихса агента ФБГБ. По-видимому, полностью в курсе был только бывший директор департамента флаг-коммодор Ксант Авади, но он как сквозь землю провалился.
