Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка. Слезы счастья
Эрмин и ее отец сидели в гостиной. Мадлен легла спать очень рано. Ушла в свою спальню и Лора, которую начала мучить головная боль, что случалось с ней очень часто. Однако первой ушла спать Мирей, терзаемая очередным приступом ревматизма. Что касается Кионы и Акали, то они пошли в кино: «Театр Роберваль» в этот вечер предлагал зрителям музыкальную комедию «Пират»[36], которую два года назад снял Винсент Миннелли и главные роли в которой исполнили Джуди Гарленд и Джин Келли.
– Нам везет: Адель заснула очень быстро, без капризов, – заявил Жослин, складывая свою газету. – Ты заметила, как она привязалась к Кионе? Если твоя сестра не расскажет ей какую-нибудь интересную историю на ночь, она нервничает и плачет.
– Да, но я сумела ее заменить. Моя колыбельная возымела свой эффект.
– Черт побери, если соловей прилетел бы спеть у моего изголовья, я тоже заснул бы очень быстро. Я наконец успокоился насчет Кионы. Насколько я вижу, смерть Шарлотты потрясла ее очень сильно, но она, похоже, уже оправилась от этого потрясения. Не знаю, сыграли ли в этом какую-либо роль мои увещевания, но твоя сестра стала вести себя очень благоразумно. Ты слышала, как за ужином она рассказывала о своих планах?
– Ну конечно, папа, я ведь не глухая, – сыронизировала Эрмин, улыбнувшись. – Я тоже почувствовала облегчение. Киона хочет продолжить свою учебу в школе и – еще того лучше – она наконец-то нашла свой путь в жизни.
– Именно так. Для женщины нет более прекрасной профессии, чем учительница. Как говорила Андреа Дамасс до того, как вышла замуж за моего старого приятеля Жозефа, образование – это то средство, при помощи которого формируются зрелые люди, обладающие самыми важными положительными качествами.
Жослин с довольным видом стал набивать трубку. Ему было чему радоваться: Киона захотела завершить свое обучение не в какой-нибудь школе в городе Квебеке, а в педагогическом училище в Робервале[37], и это означало, что она не станет уезжать из дому.
– Не забывай о самом главном, папа, – добавила Эрмин. – Киона намеревается обучать главным образом детей монтанье и также заниматься теми, кто удрал из государственных школ-интернатов. Ожерелье, которое ей подарил прадедушка, обладает, наверное, большой магической силой. Киона преобразилась после того, как стала его носить.
– Да, это весьма подходящее слово, моя дорогая, – «преобразилась». Я чувствую, что она стала решительной и счастливой оттого, что наконец-таки решила, чем будет заниматься в будущем. По правде говоря, мне очень не хотелось бы, чтобы она сталкивалась черт знает с какими людьми, которые стали бы требовать от нее сеансов ясновидения или просить вступить в контакт с их усопшими родственниками.
Эрмин в знак согласия кивнула. Выражение ее голубых глаз стало нежным: она мысленно представила себе свою сводную сестру в роли учительницы, окруженную маленькими девочками с черными косами и медными лицами, а также маленькими мальчиками, которых она, Эрмин, представляла себе такими, каким был Мукки в возрасте шести лет.
– Нужно благодарить Бога за то, что он наставил ее на путь истинный, – вздохнула Эрмин. – Бога, Иисуса или Маниту. А может, еще и Алиетту или почтенного Наку!
Этот их разговор продолжался бы и дальше, но тут вдруг во входную дверь постучали. Фокси залаял и побежал рысцой в прихожую.
– Кто это, черт возьми? – пробурчал Жослин. – Сиди, Мимин, я сам схожу посмотрю.
– Да нет же, сиди ты! Ты ведь так уютно устроился! – возразила Эрмин, уже поднявшись на ноги.
Открыв входную дверь, она с большим удивлением увидела на крыльце Эстер – в домашнем халате и тапочках. Ее шелковистые черные волосы были растрепаны, а сама она, похоже, очень сильно чем-то встревожена.
– Эрмин, прошу вас, позвольте мне войти в дом. Можно? Я знаю, что уже поздно, но мне страшно. Очень страшно!
– Заходите, заходите. Что случилось? Проходите в гостиную, мой отец еще не лег спать. Он будет рад снова с вами увидеться.
– Спасибо…
– Ого, да это же Эстер! – воскликнул Жослин. – Какие-то проблемы?
У него имелось вполне достаточно жизненного опыта для того, чтобы догадываться о чувствах других людей, тем более что эта еврейка была сейчас чем-то похожа на загнанного зверя.
– Присаживайтесь, драгоценная наша подруга! – сказал Жослин.
– Хотите чаю или какого-нибудь тонизирующего напитка? – вежливо предложила Эрмин.
– Если у вас есть виски или джин, то я бы немножко выпила.
Эстер запыхалась и дышала очень быстро. Жослин и Эрмин, не решаясь ее расспрашивать, лишь терялись в догадках, что заставило ее прибежать сюда. Никаких следов насилия на ней видно не было, значит, на нее никто не напал.
– Успокойтесь! – сказал Жослин. – Когда отдышитесь, объясните нам, что у вас там произошло.
– Овид задерживался. Я его ждала, но он все никак не приезжал, – начала рассказывать Эстер срывающимся голосом. – И тут вдруг позади меня раздались удары в стену – там, куда я поставила свой диван. Я уже слышала такие удары на прошлой неделе, в понедельник. Электричество тоже отключилось, хотя, как вы сами знаете, никакой грозы сегодня вечером нет. Более того, я почувствовала, как кто-то положил руку сзади мне на плечо. Я обрадовалась, что это приехал Овид, но позади меня никого не оказалось. Вообще никого!
Эстер, еле сдерживая слезы, посмотрела на своих собеседников ошалелым взглядом.
– Вы теперь живете с Овидом? – удивленно спросила Эрмин. – Ой, простите меня за такой бестактный вопрос. Я просто ничего не знала. У нас не было возможности пообщаться с вами с того самого вечера, когда вы приходили сюда за своими вещами.
– А-а, да, я еще только поселилась в доме на улице Марку и была счастлива оттого, что у меня наконец-то есть свое жилье! Но кто-то тогда задул свечу, а лампочки погасли. Овид смог сделать так, что они снова зажглись. Вот с того самого вечера я иногда слышу удары в стену.
Жослин, заинтригованный, поднялся со своего кресла и стал наливать виски своей гостье, поскольку Эрмин не решалась этого сделать: она, казалось, застыла на месте из-за того, что сейчас услышала.
– Выпейте поскорее алкоголя, это вас подбодрит, – сказал Жослин. – Еще одна странная история!
– А почему «еще одна»? – спросила Эстер тихим голосом.
– Мой отец хотел сказать, что нашей семье благодаря Кионе часто приходится сталкиваться со странными явлениями, – вежливо пояснила Эрмин. – Овид был свидетелем того, о чем вы нам сейчас рассказали?
– К сожалению, нет! Он мне почти не верит. По его словам, мои взвинченные нервы и тяжелое прошлое сделали меня уж очень впечатлительной. Но хватит об этом. Мне жаль, что я вас потревожила. Я не знала, куда мне идти. Я здесь ни с кем не знакома, кроме вас.
