Джудит Леннокс - Зимний дом
За чаем с пирожными в «Медном чайнике» беседа пошла веселее. Джеффри учился на третьем курсе университета и собирался после окончания унаследовать отцовскую практику. У него было четверо младших братьев и сестер, не считая двоюродных, так что в их доме в Беруэлле все теснились друг у друга на головах. Он рассказал Элен несколько историй о проказах студентов-медиков, от которых у девушки глаза полезли на лоб. А потом попросил ее рассказать о себе.
— Да рассказывать особенно не о чем. — Она налила Джеффри вторую чашку. — Мы с папой живем очень тихо. У меня была гувернантка, но она ушла много лет назад. В отношении учебы я все равно была безнадежна. Я люблю шить, рисовать и тому подобное. И написала несколько стихотворений.
Элен вспыхнула. Она никому не говорила о своих стихах. Даже Робин и Майе.
— Могу себе представить.
В его глазах читалось восхищение. Глаза были красивые, цвета кофе с молоком. Элен почувствовала, что краснеет.
— Так, разные глупости… — Она уставилась в тарелку.
Джеффри потрогал пальцем усы и вдруг выпалил:
— Вы любите кататься на велосипеде? Если да, то я как-нибудь заеду за вами.
Джеффри заехал во второй половине дня, когда Элен полола огород. Она вздохнула, ощущая чувство вины и облегчения одновременно: слава богу, в тот день отец уехал по делам. Они катались несколько часов, то и дело теряя друг друга. На полянах росли весенние цветы: первоцветы, луговой сердечник и даже несколько ранних болотных орхидей. Элен с Джеффри остановились у реки и бросили велосипеды в тени ивы.
Элен рассказала своему спутнику о Майе и Робин.
— Через месяц Майя выходит замуж. А Робин живет в Лондоне. Я очень скучаю по ней. И Хью тоже скучает.
Джеффри сидел, прижавшись спиной к стволу дерева; его лицо было прикрыто полями соломенной шляпы.
— Должно быть, вам с отцом очень одиноко.
— Папа… — начала Элен, но осеклась.
Нелегко было объяснить, как она нужна отцу. Идиллический и трагический брак ее родителей продолжался всего год, после чего Джулиус Фергюсон остался вдовцом с шестинедельной дочуркой на руках.
— Папа ужасно любит меня. Мама умерла, когда я была грудным младенцем, так что мы друг для друга — все. Но иногда дом кажется слишком большим для двух человек.
— Младшие братья и сестры бывают настоящим кошмаром, так что вам крупно повезло… Знаете, Элен, вы должны прийти к нам на чай. Ма говорит, что вы просто обязаны это сделать. А я был бы прямо на седьмом небе.
Элен снова вспыхнула, на этот раз от удовольствия.
— С удовольствием, Джеффри.
— Я заеду за вами на машине своего старика.
Они спустились к реке посмотреть на головастиков. На песчаном берегу сверкали ракушки — такие же большие плоские ракушки, как на раме зеркала в зимнем доме Робин.
— Пресноводные двустворчатые, — сказал Джеффри.
На обратном пути к велосипедам он подал Элен руку. Его пальцы были нежными, мягкими и теплыми. Элен забыла о своем росте, невежестве и неловкости.
Неделю спустя она пришла в Беруэлл на чай. Элен хорошо знала приветливую и гостеприимную миссис Лемон. Младшие братья и сестры Джеффри сначала застеснялись, а потом уставились на нее как завороженные. Самый младший Лемон, девяти месяцев от роду, сидел у нее на коленях. От него пахло тальком и молоком, а когда Элен потрогала его кожу, та оказалась нежной как бархат. Когда он плакал, Элен укачивала его, а когда он уснул у нее на коленях, сердце девушки сжалось от радости и гордости. Но обратном пути она думала о том, что значит быть женой врача. Элен представляла, как она, хозяйка удобного, хотя и не вылизанного дома, целует мужа, вернувшегося после трудного дня, а вокруг — их дети. Когда Джеффри остановил машину на полдороге и поцелуй стал реальностью, она ощутила удовольствие, надежду и смущение одновременно.
В ту ночь Элен долго лежала без сна. В спальне было слишком жарко, слишком душно. Перед ее глазами снова и снова оживали события прошедшего дня: поцелуй Джеффри, выражение глаз молодого человека перед тем, как он поцеловал ее. То, как он неуклюже выбрался из машины и обошел машину, чтобы открыть ей дверцу. Он протянул ей руку.
— Видите ли, тут лужа… — Джеффри обращался с ней как с хрупкой драгоценностью. Никто, кроме отца, до сих пор этого не делал.
Когда она в конце концов уснула, то снова оказалась в автомобиле доктора Лемона, быстро ехавшем по дороге. Машина остановилась, Джеффри наклонился и поцеловал девушку. От этого поцелуя внутри стало горячо и влажно, но потом Элен увидела, что над ней склоняется не Джеффри, а отец. Она ощущала прикосновение его губ, сухих, как бумага… Девушка внезапно проснулась, уставилась в темноту и больше так и не заснула.
Днем она стояла на кухне и пекла печенье и ячменные лепешки. Чаще всего готовила Бетти, но печь она была не мастерица, поэтому Элен пекла тогда, когда у служанки был выходной. Кто-то позвонил в дверь; Элен услышала голоса отца и Джеффри, но стряпня была в самом разгаре, поэтому она громко поздоровалась и продолжила быстро взбивать яичные желтки. До нее донеслись невнятное бормотание, стук закрывшейся двери и шум заведенного двигателя. Элен застыла на месте, уставилась на дверь кухни и опустила мутовку. У нее заколотилось сердце. Неужели Джеффри ушел? Смесь для печенья, стоявшая в кастрюле с горячей водой, свернулась и превратилась в обычный омлет.
Отец открыл дверь.
— Папа, это был Джеффри?
— Если ты имеешь в виду сына врача, то да, — равнодушно ответил отец. — Он хотел пригласить тебя в театр. Конечно, я отказал ему. Это так надо, Цыпленок?
Элен поняла, что он имеет в виду смесь для печенья, которую постигла катастрофа. Она схватила кастрюлю, шваркнула ее на стол, обожгла пальцы и нетвердо сказала:
— Придется все начать сначала.
Последовала пауза. А затем Джулиус Фергюсон промолвил:
— Элен, я сказал мистеру Лемону, что не одобряю дружбу между девушками и молодыми людьми. Сказал, что ты слишком молода, чтобы быть кому-то милой, кроме меня.
Элен посмотрела на него с удивлением:
— Но маме было только восемнадцать…
— Когда мы поженились? — Отец нахмурился. — И только девятнадцать, когда я похоронил бедняжку Флоренс.
Элен вспыхнула и отвернулась. Услышав, что отец ушел с кухни, она слегка вздрогнула и стала гадать, не пойти ли за ним. А потом начала разбивать в кастрюльку яйца и добавлять в желтки сахар. Девушке казалось, что чугунная плита высосала из кухни весь воздух и что маленькие окна с прямоугольными рамами перестали пропускать свет.
