Эмилиян Станев - Когда иней тает
_ Поглядите, господа, какая красота! Что может быть умней, чем поселиться на лоне природы? Все остальное — | суета сует!
Никто не обращал на него внимания. Капитан Негро уже уселся на стул и приготовился взять слово, то есть начать врать.
Вдруг раздался конский топот. Приехали шахтный инженер с женой, оба верхами.
Новый судья вскочил, чтоб их встретить. Жена инженера была в брюках и узкой куртке. Она говорила сладеньким голоском и не выговаривала «р». Болонка сердито залаяла перед дверью сторожки — там, где фыркали лошади.
— Господа! — взволнованно воскликнул судья. — Позвольте вам представить моего старого друга, инженера Котельникова, и его супругу. — И прибавил, обращаясь к] гостю: — Петя… Они обнялись.
Инженер держался вежливо, но надменно. Это был молодой человек в спортивном костюме. Узнав от судьи, что он сын одного из владельцев шахты и сам ее акционер, (наши гости стали наперебой выражать ему свое почтение, особенно старался господин с могучими челюстями.
К столу придвинули еще два стула. Разговор шел между судьей и «Петей», остальные молчали. Из этого разговора стало ясно, что оба учились в одной и той же гимназии в Софии, дружили еще в детстве и что судья позвонил из города своему другу, приглашая его встретиться в сторожке.
Господин с могучими челюстями и доктор почувствовали себя отчасти оттесненными на задний план, и доктор стал еще упорней глядеть в окно, но тут извозчик внес громадный вертел и бутылки с вином.
Капитан Негро сейчас же вошел в роль настоящего мажордома. Он принес всю нашу столовую посуду, то есть пять больших тарелок и две маленькие, да несколько потемневших жестяных вилок, которые он успел наскоро вытереть кухонным полотенцем.
Обладатель мощных челюстей и доктор свирепо накинулись на жаркое, желая таким способом еще сильней выразить свое презрение к задушевной беседе инженера и судьи. Вот уже ударили друг о друга стаканы, и разговор сразу стал оживленней. Капитан Негро смеялся, блестя глазами, и ждал подходящего мгновения, чтобы взять слово. Это мгновение наступило самым неожиданным образом.
Инженерша повернулась к супругу и что-то сказала ему по-английски.
Товарищ мой вздрогнул. Когда-то он тщетно искал здесь партнера для бесед по-английски и так давно уже не слышал звуков этой речи.
— Миссис… Миссис! — воскликнул капитан, вскакивая со стула.- I am very happy, that you speak English.[5] Давно не говорил я на этом языке.
— А откуда вы его знаете? — спросила озадаченная «миссис».
Этот необдуманный вопрос оказался роковым. Ответить на него значило для Черного капитана рассказать всю свою биографию.
— Ну, влипли! — сказал доктор, поняв, что нам грозит.
— Разрешите представиться еще раз! — продолжал капитан Негро, кланяясь «миссис» Котельниковой. — Капитан второго ранга Негро, — сказал он по-английски, подошел к инженерше и почтительно поцеловал ей руку.
— Очень приятно, — улыбнулась она.
Белая болонка сердито залаяла на капитана. Он перенес свой стул к «миссис» и, не обращая внимания на песика, тотчас начал что-то рассказывать ей по-английски.
Инженер поглядел на него насмешливо и заговорил с доктором.
— Я получил образование в Германии, но не люблю немцев, — сказал доктор.
— А я — англичан! Что ты мне будешь говорить? Они уничтожили сан-стефа некую Болгарию, — сердито вмешался преподаватель гимнастики, ожесточенно жуя.
— Отчего вам не нравятся немцы? — спросил судья.
— Я социал-демократ, — ответил доктор.
— Ведь и в Германии есть социал-демократы.
— Там гитлеровцы!
Разговор был прерван громким и звонким смехом инженерши. Капитан Негро уже успел рассказать ей какой-то случай из своей богатой приключениями жизни.
— Вы занятный человек, капитан! — сказала она, глядя на него оживившимися глазами.
— Шут! — презрительно проворчали могучие челюсти.
Капитан Негро поднял голову.
— О чем спор, господа? — воскликнул он. — Об англичанах? А вы слышали о генерал-губернаторе Индии Гастингсе? Он так ограбил бенгальцев, что, когда я туда приехал, они мне сказали: «Капитан Негро, мы построим в твою честь храм, если ты уберешь отсюда этого человека».
_ О каком еще храме ты болтаешь? Только храмов нам не хватало! — возмутился учитель, который, видимо, слышал все истории капитана Негро, но ни разу не слышал о храме.
_ Да, храм! — гордо произнес капитан, заложив руки за спину. — Был такой губернатор в Индии. Он двадцать лет грабил бенгальских индусов. Приезжаю туда, а там стон стоит. Прошу аудиенцию. Он меня принял. Говорю: «Ваше превосходительство, так дело не пойдет. Народ просит пощады!» «Неправда, — говорит, — поезжай по реке Гангу, увидишь, сколько храмов построили они мне в благодарность». Еду по Гангу. Вижу: в самом деле построены ему храмы. Но какие? Такие, какие там строят злым божествам, вперемежку с храмами холере и чуме!
Капитан Негро первый засмеялся этой истории и поглядел на свою собеседницу. Но «миссис» не засмеялась. История ей не понравилась.
Засмеялись только учитель и я, а инженер поглядел на жену и стал громко аплодировать капитану.
— Браво, капитан Негро! — сказал он.
Доктор поморщился, выпил одним духом целый стакан и опять выглянул наружу. Капитан Негро оживился еще больше.
— Выпьем! — воскликнул судья. — Господа, ваше здоровье!
Он захмелел уже от ракии, и теперь на красном лице его выступили капли пота.
Вдруг через открытые окна ясно послышались звуки кларнета и тонкий голос скрипки.
— Что это? — воскликнул доктор. — Откуда взялись эти инструменты?
— Господин кассир гуляет со своим приятелем, — объяснил старик извозчик, угощавшийся отдельно, за стоявшим под окном столиком.
— Вот что! Откуда же у них музыканты? — спросил учитель гимнастики.
— Случайно проходили мимо с шахт. Ходили играть по селам, — ответил старик степенно и спокойно.
— Подать их сюда! — воскликнул доктор. — Петр, пойди скажи, чтоб их привели! За ценой не постоим! Скажи: я зову!
Извозчик пошел, и шаги его заглохли на поляне. Беседа еще более оживилась. Между судьей и учителем уже разгорелся спор о том, кто наши враги — немцы или англичане; инженер, пересев ближе к жене, смеялся над россказнями капитана, а доктор, повесив голову, запел какую-то песенку собственного сочинения, начинавшуюся так:
Лондон, Лондон так велик!
Все-то можно там купить,
Все-то можно там продать!..
В комнату вошел Петр и спокойно объяснил, что господин кассир не отпускает музыкантов.
— Как? — воскликнул доктор, перестав мурлыкать свою песенку. — Не желает? А завтра, когда у него будет мигрень, кто будет лечить его твердолобую голову?
— Не знаю, господин доктор, — пожал плечами Петр.
Доктор вскочил и ринулся вон из комнаты.
— Куда? — воскликнул учитель гимнастики и побежал за ним.
Капитан Негро пошел на кухню за второй бутылью. Он напрасно старался развеселить «миссис»: она не одобряла его антианглийских историй.
— Я окончила Роберт-колледж[6] и знаю, что такое англичанин, — обиженно промолвила она.
Из леса донеслись голоса препирающихся доктора и кассира. Судья пошел посмотреть, что там происходит. Кларнет запищал было ближе и остановился.
— Идут! — промолвил судья, вернувшись в комнату.
В самом деле, музыканты шли. Господин Тинтеров шагал впереди, а доктор и учитель гимнастики вели его, держа за руки. Он сопротивлялся, старался вырваться. На нем не было шапки. Взгляд его серых глаз был растерян и дик, ворот рубашки расстегнут, а выражение лица было такое, словно вот в эту самую минуту ему предстояло принять некое роковое решение. За ним с сердитым видом шел Кочо, держа в одной руке его шапку и пальто, а в другой пустую бутыль. При этом Кочо упрямо твердил:
— Тинтер, не давай музыкантов! Откажи им, не то я знать тебя не хочу!
— Не даю! Не да-ам! — бормотал кассир, стараясь освободиться от вцепившихся в него рук.
Музыканты — два пожилых цыгана — растерянно шагали за господами, испуганные буйством кассира.
В дверях он уперся, схватился за притолоку и так завопил, будто его вели на виселицу. Но доктор и учитель гимнастики оторвали его и втолкнули в прихожую, а оттуда вся группа сразу ввалилась в комнату.
— Чего рты разинули? Играйте! — крикнул доктор цыганам.
Кларнет запищал, скрипка тут же присоеди нилась к нему, взяв верхнее си, и в комнате, заглушая веселый гомон, торжественно зазвучали легкомысленные звуки какого-то итальянского марша.
— Садись, довольно артачиться! — воскликнул доктор, стараясь усадить кассира на стул.
Тинтеров готов уже был снова протестовать, но вдруг увидел инженершу и онемел. Присутствие «миссис» повлияло на него каким-то странным и необъяснимо внушительным образом. Он поглядел на нее испуганно и, сев на стул, безнадежно понурил свою большую, коротко остриженную голову.
