Любовь Рябикина - Хозяйка района
Иноземцева усмехнулась:
— Ни о каком долге и речи быть не может. Работай!
Старушка тоже встала:
— Дай Бог тебе здоровья и счастья, доченька!
Анна нажала на кнопку селекторной связи:
— Олег, посетителей еще много?
— Никого больше нет.
— Хорошо. С деревень не звонили?
— Докладывали. Тихо всюду.
Анна собралась отключаться, но голос Звягинцева снова ворвался в кабинет:
— Анна Николаевна, тут ваша старшая сестра звонила. Просила напомнить вам о сегодняшнем числе. Я не понял с чем это связано.
— Спасибо, Олег. Я все поняла.
Павел увидел, как на лице женщины появилась улыбка и спросил:
— Если не секрет, что это за шифровка?
Иноземцева подняла голову:
— Не секрет. Сегодня у отца день рождения и я просила Лидию напомнить мне об этом. За всеми делами боялась забыть. Надо будет съездить, поздравить. Хотите со мной?
— Хочу.
— Поклянитесь, что никому не скажете, где они живут.
— Клянусь.
— Тогда сейчас я схожу куплю подарок и вернусь. Побудете здесь или со мной?
— С вами.
Вместе они вышли из здания милиции. Прошлись по центру. Светлов отметил, что все c большим уважением здороваются с Иноземцевой. Она часто останавливалась с людьми, о чем–то спрашивала, что–то отвечала. На углу одной из улиц стоял магазин с резными наличниками и карнизами. Павел сказал:
— Какая красота! Кто резал, не знаете? Я бы заказал кое–что этому мастеру.
Лицо Иноземцевой побелело:
— Это резал мой муж и магазин этот наш.
Она поднялась по ступенькам и вошла внутрь, Павел следом. И был удивлен изобилию сельскохозяйственных продуктов и почти полному отсутствию заграничных деликатесов. Из них были только шоколадки. У прилавка толпился народ. Две шустрых продавщицы бойко обслуживали посетителей. Очередь дружно поздоровалась и Анна ответила:
— Здравствуйте, здравствуйте! Всем ли довольны? Нет ли каких нареканий?
— Все хорошо, Анна Николаевна! Только молочка бы побольше стоило возить! От ваших странных коров молоко–то уж больно хорошо, как сливки! За такое не грех и подороже заплатить!
Павел сразу же спросил:
— Что за «странные коровы»?
Иноземцева улыбнулась:
— Зебу! Никак здесь не могут привыкнуть к этой среднеазиатской скотинке!
Обернулась к людям:
— Хорошо, будем привозить больше! Только вы разбирайте!
— Разберем! Тут у меня оно скисло как–то, так простокваша лучше заводской сметаны была!
Женщины в очереди начали делиться своими впечатлениями, а Анна и Павел прошли в подсобку. Плотная, немолодая женщина за столом говорила по телефону и кивнула вошедшим. Закончив говорить, поздоровалась:
— Здравствуйте! Анна Николаевна, деньги в сейфе. Отчет тоже там. Сегодня молоко уже два раза подвозили и все не хватает. Слишком много гостей понаехало этим летом! Мы уже с ног сбились. Сейчас еще молока подвезут и сыру. Сегодня на обед и то не закрывались, девчонки по очереди поели прямо здесь и я с ними.
Анна листала отчет, внимательно вглядываясь в цифры и говорила:
— Андреевна, найми еще одну продавщицу. Народ толпится, а люди не должны терять время в очередях.
— Хорошо, Анна Николаевна! Только магазин–то маловат становится. Может еще один рядом откроем? Место позволяет.
— Пока не стоит. А там видно будет. Андреевна, я половину денег забираю. В журнале отметила. В ближайшее время командуй тут сама. Если где–то неувязки будут — звони. Мы уходим.
Они вышли из магазина и отправились в универмаг. Иноземцева остановилась у полки с рыболовными принадлежностями, долго приглядывалась. Спросила Павла:
— Вы рыбалкой не увлекаетесь?
— Да.
— Тогда может подскажете, хороший вот этот рыбацкий набор или плохой?
Павел попросил продавца показать рыбацкий ящик. Долго придирчиво разглядывал, потом сказал:
— Все, что нужно в нем есть. Отличный набор.
— Тогда беру его!
Анна заплатила деньги в кассу и взяла набор, объяснив Павлу:
— Отец заядлый рыбак. Даже став инвалидом, он все равно ездит порыбачить. Тут один местный умелец ему к коляске мотор от мопеда приделал и он теперь даже по склонам ездит. Сегодня увидите.
Вернувшись в отделение милиции Иноземцева сказала секретарю:
— Олег, я сейчас уезжаю и до завтрашнего утра меня не будет в городе. Если что–то срочное, вызови Горина. Он найдет меня.
— Хорошо, Анна Николаевна.
Съездили в деревню. Павел удивился огромному хозяйству. Анна сразу же куда–то отошла, а он принялся бродить между дворами. Вот тут он и увидел «странных» коров с горбами на спине. Молоденькая девчонка–доярка хихикнула над его удивлением и протянула большую кружку молока:
— Пейте. Только подоили, а если хотите могу и холодного с ледника достать.
— Спасибо. Лучше бы холодненького.
Девчонка тут же скрылась за углом и через пару минут появилась с молоком. Оно по вкусу было похоже на сливки. Выглянувшая из–за угла Анна рассмеялась над его белыми «усами»:
— Вы сейчас на Деда Мороза похожи!
Светлов смутился:
— Меня тут девчушка одна молоком угостила из ледника.
— Это Наташа! Еще хотите?
— Нет уж! Спасибо! Такую кружку выдул, больше не влезет.
— Хотите теплицы покажу? Или нутрячью ферму? Тут у меня все рядом.
— Интересно посмотреть.
Они прошли за скотные дворы и Светлов остолбенел: шесть больших стеклянных теплиц, похожих на летные ангары, стояли в ряд. Иноземцева заглянула в одну, потом в другую. Зашла в третью. Нарвала помидоров, огурцов и сложила в большой пакет. Предложила Павлу:
— Ешьте, если хотите. Кран там. Надо в коптильню зайти. А сейчас пошли к нутриям.
Они вышли из душной теплицы и перешли ближе к дому. Там, огороженные со всех сторон решеткой, стояли под навесом клетки с темно–коричневыми зверьками, похожими на бобров. С десяток нутрий бегали по траве, но большинство плавало в огороженном решеткой пруду. Некоторые стояли на берегу на задних лапках и старательно расчесывались. Павел рассмеялся:
— Они на толстеньких человечков смахивают! Какие забавные!
Анна тоже улыбнулась:
— Вы бы видели, как они играют по утрам, когда клетки открывают! Вот это зрелище! Идем в цех и поедем.
В коптильне попросила:
— Вы не могли бы взять этот пакет? Я сейчас еще тут всякой всячины наберу.
Павел протянул руку и, как бы невзначай, коснулся руки Иноземцевой:
— Давайте, мне не трудно.
Открыв дверь, он едва не задохнулся от вкуснейшего запаха копченостей. Анна снова предложила:
— Выбирайте, что вам захочется и ешьте. Стесняться нечего. Хлеб найдется вон за той дверью.
Анна указала рукой налево, а потом начала снимать и складывать в корзину колбасы, окорока и еще какие–то вкусности. Павел не заставил себя упрашивать. Он снял с крюка кружок колбасы, разломил его пополам и с аппетитом принялся уминать, не заметив, как Иноземцева обернулась и беззвучно рассмеялась. Потом они сложили продукты в машину и зашли в дом. Анна потащила Светлова за собой:
— Поможете мне переносить компоты, фрукты и вино.
Павел послушно таскал из погреба наверх все, что она просила. Внутренне удивляясь: «Зачем столько?» Иноземцева, словно подслушав его мысли, сказала:
— Там народу много, вот и набираю побольше. Потом съедят.
Выбрались из подвала и Светлов спросил:
— А в этом доме кто живет?
Анна поправила:
— Жили. Здесь жили мои сестры и родители. Дружно жили все три семьи, пока злая рука не попыталась убить их всех. Видите?
Она указала рукой на стены и только тут Павел заметил, что все они испещрены осколками. Он спросил:
— Кто–нибудь пострадал?
Анна погладила стену дома:
— По счастливой случайности нет. Это было всего месяц назад. Я еще не успела сделать ремонт, руки не доходят. Бросали через закрытые шторы и преступник просто не видел, что комната пуста. Две гранаты одну за другой… Двери в кухню были открыты, мы как раз смеялись над сынишкой моей младшей сестренки. Он нас отвлек. Преступник слышал громкие голоса и обманулся. В кухню тоже осколок залетел, тарелку в шкафу разбил и в стенке кухонного шкафа застрял. Рядом с головой мамы…
— Я уже не хочу спрашивать о том, обращались ли вы в милицию. Думаю, что нет.
— Правильно думаете. После этого взрыва я и спрятала родных. Кстати, муж моей старшей сестры узбек и единственный южанин на весь район. Они пять лет после свадьбы жили в Самарканде. А потом Толиб написал мне письмо, где откровенно сказал, что его соотечественники стали плохо относиться к Лидии и детям. Он спрашивал меня не выгонят ли его из России, если он приедет с семьей. Мы с Андреем тогда как раз начинали хозяйство расширять. Они вернулись всей семьей и лучшего помощника трудно представить. Понимаете, нельзя ненавидеть целый народ. В нем, как и везде, есть и хорошие люди и плохие. Мне, почему–то, встречалось больше плохих. Я ненавижу только тех, кто исковеркал жизнь мне и моим родным. Выгоняя кавказцев, я защищаю себя и жизнь людей, которые мне дороги.
