Сергей Юрский - Выскочивший из круга
И как раз в это время мы стали действовать в тесном контакте с Ярославом – сыном Анатолия. Я его знал еще первоклассником, потом много лет не видел, и вот теперь, после ареста Толи, он появился у меня. Мы ежедневно встречались или говорили по телефону. В “Записках” о сыне всего несколько фраз, и к тому же недоброжелательных. Это очень несправедливо. Ярослав Анатольевич показался мне разумным, энергичным и весьма современным человеком. Он стал похож на Толю в молодости. Если бородку сбрить, то вылитый Толя. Но Ярослав при этом очень образованный человек, а Толя ведь был, надо признаться, совсем темный.
Ярослав сильно переживал за отца, и мы вместе искали, как ему помочь. А когда случилась внезапная трагедия и встал вопрос о перевозке тела и получении всех окончательных бумаг, Ярослав решительно сказал, что ехать должен он – это его право и его долг. Я не возражал и хотел ехать с ним, но не мог в этот момент бросить дело – это я уже объяснял.
Мы похоронили Толю на Востряковском кладбище – на правой стороне, там, где хоронить уже запрещено, но мне удалось добиться разрешения.
Теперь важный вопрос о наследовании имущества, прав и капиталов. В “Записках” определенно написано, что Толя перед отъездом решил передать мне ВСЕ права на управление, вместе с правом ПЕРВОЙ ПОДПИСИ на документах. Он хотел сделать меня “ВТОРЫМ ПОСЛУХОМ” – это его слова. Анатолий Евтихиевич упрямо настаивал, чтобы я на время его отсутствия стал именно собственником предприятия, такова была его воля, и он ее закрепил во ВСЕХ полагающихся документах, которые я могу в любой момент предъявить.
Но была семья, и есть дети. Это факт, и никто не собирается его отрицать. Ярослав наследует личное имущество Послуха. Оно довольно значительно. Я считаю неделикатным входить в подробности, но это дорогой загородный дом, две машины и, главное, – финансовые активы на личных счетах. Все это, естественно, отходит Ярославу с тем, однако, что есть обязанность выделить средства на обеспечение младшего сына Анатолия Вадима. Что касается капитала покойного Анатолия Послуха, являющегося частью общего капитала фирмы, то его выделение с целью последующей дележки обрушило бы все наше предприятие, особенно в нынешнем шатком его положении, в связи с претензиями налоговых органов.
Я вообще мог бы не обсуждать этот вопрос, так как юридически, морально и фактически являюсь собственником фирмы. Однако в связи с претензиями со стороны бывшей жены Анатолия – Послух Татьяны Ивановны, должен заявить следующее: она БЫВШАЯ жена Послуха А.Е. Развод с ней оформлен документально, и у меня имеются копии всех документов. Так что юридически ее претензии АБСОЛЮТНО необоснованны. При разводе ей была выделена значительная сумма и часть собственности (квартира в Москве, машина марки “опель” и пр.).
Я встречался с адвокатом Татьяны Ивановны – Малевичем О.М. Он человек опытный и, думаю, сам понимает, что их иск к фирме не имеет перспективы. Разумеется, решит суд, но дело это для них безнадежное.
Что касается моральной стороны дела, то я в курсе отношений Анатолия с бывшей женой – уже несколько лет их брак был простой формальностью, и развод просто закрепил существующее положение дел. Они давно стали чужими людьми. Приходится напомнить, что, когда случилась беда, не Татьяна Ивановна, а фирма и мои личные средства обеспечивали все траты по переговорам, найму испанского адвоката, обеспечению нормальной жизни Анатолия, а впоследствии перевозки его тела и похоронам. Татьяна Ивановна пальцем о палец не ударила и опомнилась только тогда, когда замаячили большие деньги. Спрашивается, морально ли это со стороны человека, который много лет только портил жизнь покойного?
Ярослав Анатольевич вполне понимает мою позицию. У него с матерью давно уже сложные отношения. Ярослав начал собственное дело. Входить в нашу фирму по некоторым личным причинам он не намерен. А от меня он получил значительную сумму в поддержку своего нового предприятия. Ярослав Послух не имеет к нам НИКАКИХ претензий, о чем составлено соглашение, нотариально заверенное.
Также мною предложена некоторая сумма на постоянное обеспечение младшего сына Анатолия Евтихиевича Вадима до его совершеннолетия. Это могло бы стать компромиссом для заключения мирового соглашения с Послух Т.И., что я и передал ей через адвоката Малевича О.М.
Я очень любил Толю. Его уход – громадное горе для всех работников фирмы и для меня лично. Те, кто его знал, кто общался с ним по делам или в быту, высоко ценили его деловые и человеческие качества. На прощание с ним пришло очень много народа, человек триста. Когда его отпевали, священник сказал замечательные слова: “Прости, Господи, рабу божьему Анатолию грехи его. Он не был церковным человеком, но он был на пути к храму Божьему, а значит, и к Богу”.
А мне остается только повторить те слова, которые я сказал над гробом: “Толя, дорогой! Трудно представить, как будут без тебя твои близкие. Они осиротели. Но мы все, твои соратники по фирме, созданной тобой, мы тоже твои близкие. И мы тоже осиротели. Прости, если что было не так, прости, что мы не уберегли тебя. Спи спокойно. Пусть земля тебе будет пухом”.
Документ второй
По просьбе моей доверительницы – Послух Татьяны Ивановны – мною были переданы ей поступившие ко мне копии документов:
1. Записки покойного мужа Татьяны Ивановны – Послуха Анатолия Евтихиевича в виде произведения, похожего на литературное, под названием “Выскочивший из круга” на 94 (девяноста четырех) страницах.
2. Объяснительное письмо управляющего фирмой “Элион – Чайный лист”, принадлежащей Послуху А.Е., – Горелика М.Я. на 9 (девяти) страницах.
Моя доверительница, – Послух Татьяна Ивановна, – ознакомившись с вышеназванными документами, уполномочила меня довести до сведения всех заинтересованных лиц нижеследующее заявление.
Документ третий
Мы с Анатолием прожили двадцать четыре года. И мне нечего доказывать, кто он мне и кто я ему, у нас двое детей. И когда я прочитала эту его писанину, после этого плакала два дня. Я не говорю, что это не он писал, нет, писал он, такое подделать нельзя. Но это писал другой человек, не тот, с которым мы прожили нашу жизнь. Он что, забыл, какой он был, когда мы с ним поженились? Как я намучилась с его фантазиями, когда он все время оставался с пустым карманом, а Славику было два года и он все время болел, и я при этом работала в детском саду? А когда в 89-м он полтора года вахтовал в Ухте и к нам заглядывал хорошо если раз в два-три месяца, – это он забыл? И в результате он, конечно, поднялся. Но это ведь и я его подняла, неизвестно, как бы он сам добился всего.
Исходя из вышесказанного, в этих “Записках” я вижу себя не только обойденной вниманием, но и наблюдаю искаженный портрет глупой и ревнивой дуры.
Но еще хуже письмо Максима Горелика. Его я тоже знаю очень много лет и думала, что он человек порядочный, но это оказалось не так.
Толя с Максимом дружили, это правда. В молодые годы я от них довольно натерпелась. И от выпивок их, и от гулянок. Но потом их пути разошлись, и они уже так часто не встречались. И хотя в последнее время Горелик стал работать у Толи, было ясно, что их пути разошлись и они давно чужие люди. Из “Записок” я узнала, что Толя даже увольнял Горелика за неблаговидные махинации, видимо, раскусил его натуру. Но потом Горелику удалось стать даже управляющим.
Заслуживает внимания, что в своем так называемом “письме” Горелик М.Я. называет “Записки” Анатолия – “Записки сумасшедшего”. Тут как раз Горелику в проницательности не откажешь! Толя очень изменился за последние полтора года. Его как будто подменили. Это видно из того, чем он, оказывается, тайно от меня занимался, и от самого факта написания этих “Записок”, потому что раньше он никогда ничего не писал. Теперь становится понятным, что полтора года назад мой муж – Послух Анатолий Евтихиевич – сошел с ума.
Этот вывод можно сделать из медицинских заключений врачей, которые им занимались в местах заключения г. Барселона. Этот же вывод напрашивается из вышеприведенного письма его старого знакомого Горелика М.Я., который определенно констатирует происшедшие в моем муже необратимые перемены. К такой точке зрения присоединяюсь и я, его жена, родившая ему двух детей и прожившая с ним долгую совместную жизнь.
К великому сожалению, это данность. И надо из нее исходить. Следовательно, действия и поступки Послуха А.Е. за последние полтора года следует считать действиями и поступками невменяемого человека, за которые он не может отвечать. Именно в этот период Анатолий неожиданно и без всяких оснований подал заявление на расторжение нашего брака. Я была полностью против. Но он, пользуясь своим влиянием, связями и умением дать, кому надо и сколько надо, быстро провернул бракоразводный процесс, поделив наше общее имущество так, как будто я и дети ему чужие люди. Нанятые им адвокаты заморочили мне голову и, фактически, заставили меня подписать разводные условия. Я подписала их, не вполне понимая, что я подписываю, и при этом я уже видела, что Толя нездоров, и не хотела перечить больному человеку, чтобы не причинить ему лишнее страдание.
