Мария Гинзбург - Нф-100: Лунапарк Короля Мертвых
- Странные, - ответил Тадлос, прислушиваясь к себе.
- Ты просто забыл, что значит - быть здоровым, - усмехнулся Неймер.
- Наверное, - согласился Руперт. - А еще мне жутко хочется есть.
Гетейне протянул ему сморщенный фрукт. Если бы не фиолетовый цвет, он бы походил на сушеный персик.
- Съешь пока это, - сказал Неймер. - Здесь много витаминов и микроэлементов. То, что нужно.
- Спасибо, - с чувством глубокой благодарности ответил Тадлос.
- Еще есть немного времени, - сказал Неймер. - Можешь пока поспать.
- Да, я попробую, - ответил Руперт.
Гетейне ушел. Но Тадлосу не спалось. Полежав минут пять на кровати с закрытыми глазами, он поднялся и тоже покинул каюту.
* * *
Роки Ракун встретил Герду у трапа гравилета спейс-рейнджеров и проводил в кают-компанию. Это оказалась довольно просторная комната. К восторгу Герды, здесь обнаружилось даже несколько цветов в причудливых горшках. На стенах красовались яркие знаки. Некоторые из них Герда даже узнала. Их явно нанес Торвальд. Это были ирландские защитные руны. Кортасар сталкивалась с ними, когда работала над системой боевой магии для Князя Мертвых. Так же здесь находилось несколько кресел и даже кушетка, а так же широкий и низкий стол, на котором в беспорядке лежали какие-то фишки необычной формы. На дальней стене примостился большой плоский экран. Герда попросила принести ей кофе, и Роки пообещал сделать это после взлета. Однако, когда Ракун пришел, Герда уже спала, полулежа в глубоком кресле. Центральный процессор, молекулярный накопитель, и устройство беспроводной связи находились в небольшой плоской коробочке, лежавшей в рюкзаке Герды. А вот свой пленочный дисплей или, как их еще называли, стекран, Герда перегнула его посередине так, что он стал напоминать старинный тридцатидвухдюймовый ноутбук, и поставила на стол. Главной целью этого маневра являлась защита лица Герды от взглядов вошедшего, и стекран вполне справился со своей функцией. Ракун оставил кофе на столике и укутал Герду пледом.
Однако выспаться Герде не удалось.
Герду разбудил какой-то шум. У дальней стены стоял полковник Тихомир и с интересом изучал надписи. Малиновый геометрический узор на его коричневом джемпере казался продолжением защитных рун, изображенных на стене.
Герда пошевелилась в кресле. Тихомир обернулся.
- Извините, что разбудил вас, - сказал он.
- Да ничего, - хриплым со сна голосом ответила Герда. - Давно мы уже летим?
- Минут двадцать, - сказал Тихомир. - Еще час лету. Это космический челнок. Между звездами он скачет прытко. А вот в атмосфере двигается медленно - не для этого приспособлен.
Говоря так, он пересек кают-компанию и сел в кресло напротив девушки.
- У вас такое красивое имя, - сказал Тихомир. - Его носили многие героини сказок и даже романов.
"Видимо, Хагстрем еще не сказал ему", с тоской и все же с некоторым облегчением подумала Герда. Тихомир оценил платье Герды по достоинству, и решил приударить за красивой девушкой, хотя теперь на ней были обычные джинсы и свитер. Герда вовсе не чуралась общества мужчин, да и пообщаться с представителем Космической полиции было бы интересно. Она знала, что Тихомир - землянин, поскольку кураторами планет всегда назначали их уроженцев, хорошо зарекомендовавших себя во время службы. Однако навязчивые ухаживания утомляли ее. Тихомир, судя по его высказыванию, решил произвести на девушку впечатление своей эрудицией. Возможно, полковник рассчитывал даже немного просветить красавицу.
Но Герда обладала широким кругозором.
- "Мертвые остаются молодыми", да, - усмехнулась Герда. - Но я не умею печь пирожки и не собираюсь этому учиться. И с Гердой из сказки про Снежную Королеву я не испытываю внутреннего родства. Мне больше нравится Маленькая Разбойница.
Брови Тихомира чуть приподнялись - он явно не ожидал такого ответа.
- Да, на Маленькую Разбойницу вы больше похожи, - согласился он. - Я приятно удивлен тем, что книги моего времени еще читают на Земле.
Герда пожала плечами:
- Мой прадед по отцовской линии был известным писателем не только в моей родной стране, но и по всему миру.
Тихомир покачал головой, словно бы в восхищении. Он задумчиво посмотрел на стену, покрытую неведомыми письменами.
- Здесь, кроме прочих, есть и такое высказывание: "Дело одного гетейне - это не дело всех гетейне", - произнес Тихомир.
Герда напряглась.
- Гетейне - раса индивидуалистов, - продолжал он. - Я хотел бы рассказать вам... одну историю, случившуюся в глубинах Космоса. Почти сказку. Мне кажется, вы найдете в себе много общего с героиней этой истории.
- Я слушаю, - сказала Герда.
Герда свернула ненужный стрекран в трубку и засунула в рюкзак. Затем отхлебнула кофе. Он был приятно горячим. Девушка догадалась, что кружка является чем-то вроде термоса, иначе напиток давно бы остыл.
Тихомир еще раз посмотрел на стену, словно подыскивал нужные слова.
- Если бы космопорт Золотых Фонтанов не был полностью автоматизированным, экипажу "Теоны" удалось бы улизнуть, - начал Богдан свой рассказ. - Но космолетчики заметили, что в городе происходит что-то странное, только когда пересекли площадь рядом с космопортом.
То есть тогда, когда уже было слишком поздно.
* * *
"Слишком, твою мать, поздно", думал Дон Арнхайм, глядя на безголовое тело, лежащее на ступенях храма. Вверх, на крышу, где красовалась фигура Леара, эллоритского бога торговли, Арнхайм смотреть не стал. А Риэла - глянула. И тут же завизжала, прикрывая рот ладошкой, согнулась пополам и облевала уже ко всему безучастное тело.
- Сырой мозг - любимое лакомство гетейне, - сообщил Арнхайм девушке.
- Резоускоритель мне в рот, - пробормотал Кано Ридичи, старпом.
Втроем они составляли весь экипаж "Теоны".
Арнхайм услышал шелест крыльев. Прямо над ухом капитана раздался низкий, чуть хриплый голос:
- Нет. Сырой мозг был любимым лакомством эллоритов.
Дон Арнхайм поднял глаза.
Эллориты, чьими технологиями была создана крылатая раса, назвали их gaethaine - вратниками. Существами из-за Врат, то есть исчадиями ада. Глядя на вылизанный изнутри череп в руке вратника, Арнхайм подумал, что в этом прозвище больше правды, чем ему казалось до сих пор. Крылья у гетейне оказались черными, а глаза - зелеными. Судя по причудливой форме носа, его ломали не меньше двух раз. Распахнутая куртка позволяла полюбоваться не только на заляпанную кровью рубаху, но и на толстый, потемневший от времени серебряный ошейник. "Черный Тим", понял Арнхайм. - "Последний из рабов... Хотя кому же еще, как не ему? Он, небось, Золотые Фонтаны сам и строил".
- Сам построил, сам и разрушил, - произнес гетейне, без всякого зазрения совести пользуясь своими способностями к телепатии.
Риэлу снова скрутило в жестоком спазме. Черный Тим похлопал ее по спине и сказал:
- А ты красивая.
- Вратник, никто из моего народа никогда не причинял вам вреда, - проговорил Арнхайм. - Мы помогали вам на вашем пути - и были за это наказаны.
Над головами космолетчиков послышался шелест крыльев и странный свист, от которого по телу Арнхайма побежали мелкие протвиные мурашки. Риэле полегчало. Она выпрямилась, вытирая рот. Девушка увидела еще двух вратников. Они пикировали на площадь. У одного из них крылья были оранжевые, у другого - желтые с красными разводами, как крылья бабочки. Гетейне с оранжевыми крыльями приземлился и приветственно помахал гранатометом. Черный Тим метнул во второго черепом. Попал. Вратник рухнул прямо в разбитый фонтан. Алая вода выплеснулась на плитку, которой была вымощена площадь. До космолетчиков донеслась яростная брань.
- Помойся, падаль летучая! - заорал в ответ Черный Тим. - Кровь на крыльях засохнет - так не раздерешь их потом! Все учить надо!
Летучая падаль вынырнула из фонтана, сжимая в руках череп. Красные разводы на крыльях вратника превратились в розовые потеки. Гетейне с гранатометом присел на край фонтана и что-то посоветовал купальщику.
- Я все помню, - обратился Черный Тим к Дону. - Я хочу попросить вас, людей, о помощи еще раз.
- Что тебе нужно, Черный Тим? - спросил Арнхайм.
Кожистые крылья, которые болтались за спиной вратника как приспущенный флаг в безветренную погоду, вздернулись и раскрылись. "Словно уши у слона в гневе", подумалось Риэле. Тонко зазвенели кольца, насаженные по краю крыла. Риэла догадалась, что кольца и издают при полете этот ужасный, заунывный свист.
- Меня зовут Тимендер Ауссоле, - ровным голосом сказал гетейне.
Арнхайм сглотнул.
- Извините, господин Ауссоле. Я - Дон Арнхайм, капитан космического клипера "Теона".
- А, так вы только что приземлились, - сообразил Ауссоле. - А я удивился, неужели здесь кто-то в живых остался?
Из храма появился еще один вратник. Крылья у него были саже и известке. На лице засохла кровь. Но с куртки все еще капала.
