Владимир Михайлов - Сборник "Посольский десант"
— Эй! Вы что — по-нашему говорите? Почему же сразу не сказали?
Дама пожала плечами:
— По-вашему? По-ливерски, то есть? Ни единого слова.
— Да вот же говорите!
— Нормально говорю, по-иссорски. Как и вы.
— Не знаю я никакого иссорского. В жизни не слыхал.
— Зачем же я вас, по-вашему, кормила таблетками? Прививка языка. Пять минут — и свободно владеете. Это — то единственное, чем наше государство обеспечивает каждого прибывшего. Чтобы гарантировать равные условия при отправлении правосудия.
Последние слова она выпалила, как хорошо затверженную цитату. Да, наверное, так оно и было.
— Что же, — спросил осторожно Изнов, — здесь всех прибывших судят?
Дама подняла на него удивленный взгляд.
— А разве бывает иначе? Конечно, всех.
— Почему же?
— Ну, чтобы все были — как это? — охвачены правосудием, йомть.
— Ну, и судили бы своих…
— Своих давно уже всех пересудили, — вмешалась рукодельница.
— Как это?
— Да что вы прямо как маленькие… Не знаете, как судят, что ли?
— Нет, мы, разумеется, имеем представление… — проговорил Изнов озадаченно. — Но чтобы всех поголовно…
— Ну, не всех, конечно, — сказала дама.
— Да всех, — не согласилась рукодельница.
— Вот и не всех. Тех, кто судит — тех не трогают, йомть.
— Пока они сбродят. А потом и их тоже.
— Ну, потом, конечно, да, — признала дама.
— Потрясающе интересно… — пробормотал Изнов. — Сбродят — весьма любопытное слово, странно, что мы его понимаем… И что же, вот вас тоже судили?
— Да мы же местные, — сказала дама.
— Местные. А что это должно означать?
— А нас судят сразу по достижении совершеннолетия. Всех.
— У нас правосудие это… — рукодельница начала и запнулась. — Все забываю слово. При? Про? Ну, напомни…
— Превентивное, — сказала дама. — Самое демократическое, йомть.
— Вы полагаете? — усомнился Изнов.
— А как же. Всеобщее равенство перед законом. То есть, все должны быть судимы. А если одних будут судить, а других нет — где же справедливость?
— М-да… — озадаченно протянул Изнов. — Презабавно…
— Да это и не так страшно, как кажется, — утешила рукодельница. — Конечно, если понимать, как и что… Но вам растолкуют, вы не пугайтесь. Не вы первые. И потом, некоторые все же выживают.
— Некоторые… — ни к кому не обращаясь, прошептал Меркурий. — Некоторые!..
— Но постойте, — утешения рукодельницы, похоже, не очень успокоили Изнова. — Есть же категории лиц, не подлежащих суду данной страны. Дипломаты, например. Прилетают же к вам дипломаты?
— Раньше бывало. А может, и сейчас — только не сюда, я уже говорила. Ну, насчет дипломатов не знаю, не могу сказать.
— А мы как раз дипломаты, — многозначительно проговорил Изнов.
— Зорамир! — сказала медицинская дама. — Что же это их никто не встретил, как думаешь?
— Да чего ж такого, — сказала Зорамир, не отрываясь от вязания. — Проспал кто-нибудь, или забыли, а может, и сообщение не дошло. Уже неделя, как Сброд опять собрался, теперь никому ни до чего — все ждут драки. Раз в неделю драка обязательно случается, освобождаются места, никому не хочется упустить свой шанс. Вот и не встретили вас.
— Зорамир, — сказала дама, — ты уж очень… Не перед своими все-таки. — И снова зевнула. — Ну ладно, пойду подремлю, если что — крикнешь.
— Да-да, — сказал Изнов. — Мы не хотим злоупотреблять вашим временем…
— Вы лучше ищите, где переночевать, — сказала Зорамир. Откуда-то из-под себя достала несколько отпечатанных бланков, протянула. — Сейчас заполните вот это все — въездные анкеты и таможенные декларации, и ступайте, устраивайтесь. Вернитесь на рынок…
— На старт-финиш то есть? — уточнил Федоров.
— Ну да… И сразу же присмотрите семьи, да и прекословов тоже, только окончательно не договаривайтесь — оставьте на потом, а вечерком посидите, карточки переберете и подыщете, кто посолиднее.
— Ничего не понимаю, — развел руками Изнов. — А вы, советник? Меркурий, может быть, хоть вы в чем-нибудь разобрались? Все же для нас совсем чужой язык, знаете ли, незнакомые понятия…
— Да чего тут разбираться, все вроде бы ясно, — бодро проговорил Федоров. — Умница моя, мы все сделаем, как вы сказали. Но, может, вы все-таки дадите нам хоть одного какого-нибудь человечка? Он не прогадает. Такого — знающего, энергичного, доброжелательного…
— Да ладно уж… Идите, побродите по рынку, только далеко не уходите. Вас найдут.
— Вот это я понимаю, — сказал Федоров. — Целуем ваши ручки!
И первым двинулся к выходу на старт-финиш.
— Приветствую вас на Иссоре! — с некоторым опозданием крикнула Зорамир им вдогонку.
Медицинская дверь отворилась.
— Что, еще кого-то принесло? — протирая глаза, высунулась дама.
— Нет. Спи. Это я так.
* * *Снова они оказались на обширной площади, что гудела, волновалась, дымила, жевала, глотала, находилась в непрерывном движении. Но если при первом появлении чужеземцев внимание толпы было обращено не на них вовсе, а лишь на корабль, то теперь, стоило им появиться на крыльце, сразу несколько десятков бросилось к ним, опережая друг друга, расталкивая, оттаскивая, пронзая залповыми взглядами.
— Эй, ну-ка сплотимся, — скомандовал Федоров. — Не то нас сейчас растащат кого куда.
Но их уже окружили плотной — не шевельнуться — массой. Все кричали одновременно, так что не сразу понималось, что к чему.
— Ночлег, ночлег! Комфорт, приятное общество. Недорого, йомть!..
— Что продаете, йомть? Покупаю оптом, не глядя, хорошо плачу! Возьмите карточку…
— Отвезу, куда пожелаете, йомть! Первоклассная машина, оплата по часам, йомть…
— Семья, первая и лучшая в своем роде! Все, что угодно! За тысячи часов ни единой осечки! Вам нужна только наша семья! Надежность, йомть, пристойность! Цены умеренные…
— Прекослов! Контора «А, А и А»! Услуги лучших прекословов столицы, полное, исчерпывающее знание законов, разъяснений, комментариев и прецедентов. Полное уважение и содействие правосудия, минимальные санкции, предоставление надежных гарантов! Ничтожный процент!
— Объединение трех семей! Именно то, что вам нужно!
— Только для вас! Скидка, громадная скидка! Готовы на убытки ради торжества справедливости и милосердия. Возможна оплата сорами по курсу…
И еще. И еще. Клочки бумаги, визитные карточки, какие-то жетоны совали в пальцы, в карманы. Хватали за руки, за полы, тащили в разные стороны. Путешественники пытались отмахиваться — сперва осторожно, но чем дальше, тем серьезнее, Федоров уже просто бил наотмашь; это мало помогало.
Неизвестно, чем бы это кончилось. Но в самые, казалось, критические мгновения к ним протолкался молчавший, в отличие от прочих, иссорианин — высокий, плотный, уверенно-четкий, с неподвижным взглядом. Руки он держал в карманах. Оказавшись вплотную, усмехнулся. Проговорил — как бы негромко, однако все услышали:
— Ну-ка — всем распылиться!
Орава замерла, умолкла — и вдруг стала размываться, рассасываться, влилась, ссыпавшись по ступеням, в общую толпу. Только тут стало возможно перевести дыхание. Федоров оглядел свой кулак, только покачал головой. Меркурий вздохнул:
— Никакого порядка…
Вновь пришедший повернулся к ним:
— Приветствую гостей Иссоры. Как, не очень вас помяли? У нас любят встречать приезжих. Извините, я немного опоздал — только что сообщили с таможни.
— Простите, — сказал Изнов с достоинством. — С кем имею честь?
— Ах да, я не представился. Мое имя — Гост. Приму на себя первые заботы о вас.
— Ну, слава тебе, Господи! — проговорил посол. — Хоть какая-то система намечается. Мы, откровенно говоря, в некоторой растерянности от всей этой суматохи. Почему-то полиция объявила нам, что мы задержаны, потом столь же непонятно отпустила, обязав завтра явиться в суд с несколько странным названием — «Сброд»… Совершенно непонятно, вам не кажется?
— Никоим образом, — возразил Гост. — Мне, напротив, все видится вполне естественным. Полиция объявила вам о вашем аресте потому, что вы подлежите суду; почему — об этом вы еще успеете узнать. Вас отпустили, поскольку все равно вы никуда не денетесь, на этой планете чужестранцу невозможно скрыться хотя бы по той причине, что вы еще долго не научитесь употреблять и правильно произносить слово «Йомть». А полиции, как и любому другому, совершенно не нужны лишние заботы. Что же касается системы, то уверяю вас: без системы не живем.
Он мгновение подумал.
— Значит, вас трое. Трое… К счастью, одного пола. Ну что же — помогу вам устроиться на ночные часы, а уж там видно будет.
— А сколько часов длятся ваши сутки? — поинтересовался любознательный Ионов.
