Дмитрий Стародубцев - Продавец мечты. Книга первая
Прежде чем ответить подруге, Катюша выждала, пока официант Санчо разольет по бокалам остатки вина из заказанной бутылки и закончит свою восхищенную тираду на невменяемом деревянном английском. Санчо вот уже две недели усердно подбивал к «сеньоритам» клинья — приветливо кричал издалека: «Ола-а!», предлагал покатать их на собственной моторной лодке или свозить в ночной клуб «Мagic» — но был «черненьким», щуплым островитянином-гуанчи — совсем не тем, ради кого стоило целый месяц выпрашивать у Рафаэля деньги на тур, еще две недели загоняться по шмотью и худеть на размер, потом проделать тысячи километров пути и затем угрохать полный кошелек наличности на талассотерапию. Я похудела на два размера!
— Gracias! — поблагодарила Настя любезного Санчо, однако с некоторой прохладцей, не оставив ему пространства для маневра.
— To your services! — бросил разочарованный официант, удаляясь.
(К вашим услугам! — искаж. англ.)
— ...Не стоял бы — не выпендривался бы тут перед нами, — наконец ответила Катюша товарке, отпивая вина. — Николас... он... в нем что-то такое есть. Он такой романти́к! Если честно, я бы с ним зажгла не по-детски. Так хочется поэзии!
— А Серёжку не боишься?
Катя:
— Да пошел он лесом-лесом, полем-полем! Ты же знаешь, мы опять с ним разбежались. Так что я пока девушка свободная! А сколько у него баб было уже при мне, а? Ты же в курсе! Лариса, Нина — его бывшая, Людмила из Череповца... Да и как он узнает?
— А я бы замутила с Александром, — призналась Настя, уныло ковыряя вилкой в недоеденном крабовом паштете.
— А сама, значит, не боишься?
Настя:
— Кого, Рафа? Не смеши меня! Он помешался на своих телемагазинах, на остальное ему наплевать. Видишь, даже не звонит, козел. А потом, он сам мне изменяет направо и налево! Я его телефон регулярно проверяю. Сейчас у него блондинка какая-то, вроде бы Вики! Сначала я хотела ей позвонить, сказать все, что о ней думаю, а потом решила: вернусь с Канар, выслежу дрянь — и кислотой ей в рожу! Чтобы на чужое счастье рот не разевала!.. Ладно, допиваем и валим, хрен ли здесь высиживать? Скоро карнавал начнется!..
Девушки — старые школьные подруги — приехали в эту идиллию на целые три недели. Настю Белозёрову профинансировал ее муж — Рафаэль, а Катю Агнец — вспыльчивый, как порох, и скорый на расправу, как святая инквизиция, бойфренд Серёжа — владелец пары «народных» супермаркетов.
Вначале казалось, что времени вагон, хватит на все приключения, которые только пожелаешь, но вот минула неделя, вторая, а приключениями пока и не пахло. Пляжные мачо в их сторону даже не смотрели, русские мужики почти все приперлись на Тенерифе со своими «самоварами» или были «чучелами», а аниматор-красавчик Валерик из Сочи оказался профессиональным жиголо и посему увивался исключительно за богатыми тетками. Диджей местной дискотечки — голубой, менеджера отеля подцепила «шлюшка» из Самары — он уже свозил ее на своем Infiniti QX56 к вулкану Тейде и в ресторан, — а обслуга отеля не в счет — западло гламурным москвичкам, с настоящими чемоданами «Louis Vuitton» (Некоторые путешествия открывают новую эпоху в истории человечества), флиртовать с пролетариями. Пора было предпринимать самые решительные меры...
У выхода из ресторана пританцовывали аниматоры в пышных карнавальных костюмах, приглашали всех на костюмированное шоу под броским лозунгом: «Viva la carnaval!» Здесь-то девушек и нагнал отпевший положенное «Николаша», по пути извлекая из штанов крошечную записную книжку.
— Катиа, ты — настаящая русская красавица! Я приглашать тибя променад в горад! — прочитал кабальеро заготовку в своей книжице.
Катюша испугалась, беспомощно оглянулась на подругу.
— Чего ты тормозишь?! — покрутила у виска Настя. — Соглашайся, пока не передумал! Вчера видела, как заезжали девочки из Питера? Целый институт благородных девиц! Я тебе говорю, они тут скоро такой бордель закатят — ни одного свободного мужика в отеле не останется!
— А карнавал?
— Сдался он тебе! Ты же хотела поэзии?
Николас галантно обнял Катюшу за талию, что-то затараторил на беглом английском, ослепляя воображение дамочек своей обаятельнейшей улыбкой.
— О’кей! Я согласная! — решилась девушка.
— Very-very good! — обрадовался Николас и потянул ее за кончики пальцев к лифту.
Настя посмотрела подруге вслед и в отчаянии прикусила губу. У НЕЕ ПОЛУЧИЛОСЬ!
Покинув главное здание отеля, Настя свернула к центральному бассейну, который обступала «древнеримская» архитектурная группа из пышных арок, монументальных статуй и величественных колонн. Обогнув бассейн, она углубилась в сад, где окунулась в липкую одурь навязчивых кисло-сладких ароматов. Навстречу попадались престарелые снобы со свежезагорелыми лицами, «стоматологическими» улыбками и тонкими свитерами на плечах.
В «амфитеатре» почти все места по центру оказались заняты: наверное, сюда переместилось все население отеля. Шоу вот-вот должно было начаться. Настя приметила Александра, присевшего на верхотуре и, вроде не замечая его, устроилась двумя рядами ниже.
— Добрый вечер! Могу я здесь присесть? — спросил Александр, опускаясь рядом на скамью. — Где подруга?
У него на плечах был изумительный кашемировый свитер бордового цвета. В Москве, в Третьяковском проезде, такой стоит тысяч тридцать, не меньше.
Настя:
— Ой, привет! Она в городе...
В общении с ним она всегда изображала инженю — амплуа актрисы, исполняющей роль наивной, простодушной девушки.
— В городе? Без тебя? Звучит интригующе!..
Они познакомились четыре дня назад, на пляже, когда сомлевшие на солнце подруги неожиданно запеленговали в poolbar скучающего «новичка» — симпатичного мужчину лет тридцати трех, к тому же русского и — главное! — ничейного. Адреналин ударил в голову, они поспешили без промедления взять его в оборот — попросили сфотографировать их вместе у воды. Александр наделал «девочкам» кучу прелестных снимков и, мало того, увлекся постановочным фото, заставив новоиспеченных моделей принимать «художественные» позы, обнажать грудь, ползать по песку в пене прибоя и даже пикантно обниматься и целоваться друг с дружкой. Пляжный фотограф Айрам в тот день потерял свои пятьдесят евро, поскольку предварительная договоренность с ним о фотосессии автоматически утратила силу.
Было упоительно! Общаясь с Александром, принимая от него изощренные и весьма чувствительные комплименты, выслушивая его шаловливые анекдоты, играя с ним в мяч в «древнеримском» бассейне, они виляли хвостиками, громко смеялись, дурачились, чувствовали себя не отрешенными матронами, как прежде, а эффектными, озорными sexy muchachas. Да-да-да, посмотрите, как она двигает бедрами! У Насти от него до одури кружило голову и настойчиво щекотало внизу живота. Если б он возжелал, она не раздумывая подалась бы в его наложницы, даже не вспомнив об обязательствах перед своим «козлом», оставшимся в мерзкой, агонизирующей из-за глобальных пробок Москве...
Два часа спустя в «Irish Bar», что в главном корпусе «Клеопатры», неподалеку от рецепции, Александр угощал Настю коньяком «Richard Hennessy». Погружаясь в ощущения, обретаешь вкус. Вернее, она сама предложила ему выпить, привела сюда — здесь они с Катей провели несколько бестолковых вечеров — и по привычке, которую выработала благодаря расточительному Рафаэлю, заказала самое дорогое, что в этой лавочке имелось. В крайнем случае она заплатит за себя сама.
Разговор был вялым, Александр почему-то томился, часто поглядывая на плазменную панель над головой бармена, где футбольный клуб «Барселона» танцевал фламенко на руинах обороны «Манчестер Юнайтед». Настя рассерженно вдыхала густой выразительный аромат коньяка и думала о том, что аляповатая «пипка» ее носика ему явно не нравится, что ее «луивитоны», «долчегабаны» и бриллианты в белом золоте «не работают», что «жахнуть» ее он явно не собирается и даже увиливает от беспредметного ухаживания, а общается с ней — так, промежду прочим, от нечего делать. Что четыре дня, потраченные на его преследование и соблазнение, спущены в унитаз — он слишком хорош, чтобы снизойти до обладания первой попавшейся похотливой сучкой, сбежавшей на о. Тенерифе от мужа. О, если б знал этот красавчик с густой прядью светлых волос на лбу, как остро изнывают ее прелести при мысли об измене с ним, какой адский жар пожирает ее внутренности, какой блестящий урок готова она преподать ему в постели в благодарность за его выбор! И, потерявшая всякую надежду, но еще старающаяся из последних сил понравиться, молодая женщина натянуто улыбалась сквозь щемящую горечь, что-то говорила вымученно и заумно, уже пьяная, готовая тотчас расплакаться от бессилия.
